Зинаида Николаевна курит и говорит. В соседней комнате, за стеной, шаркают туфли Д. С. Мережковского; время от времени Мережковский появляется, подает реплику или задает вопросы.
Зинаида Николаевна говорит медленно, немного капризным, скучающим голосом.
* * *
-- В моих статьях написано все, что надо и интересно знать читающей публике. Что же я могу сказать больше?
Вы спрашиваете о молодых литераторах в России? Там могут быть, конечно, талантливые самородки, но в условиях советских, при неизбежной "смычке" с большевистской властью, как им, в их меру, проявиться? Мы должны помнить, что там -- жернов на шее... Здесь, у нас, другой жернов, -- безродность, беспочвенность...
Это тяжело, но все-таки, -- свободное слово у нас есть...
Из писателей-эмигрантов -- самый значительный, конечно, Бунин. Это первоклассный талант и очень характерный русский беллетрист. Как поэт -- интересен Ходасевич. Молодая здешняя поэзия не определилась, хотя есть, кажется, и "подающие надежды"...
-- Вы хотите -- обо мне... Работаю я сейчас очень много. Газетная работа берет у меня времени больше, чем нужно бы, ведь я и статью пишу, как беллетристику, с таким же вниманием к языку, хотя знаю, что этим вовсе не интересуются.
Летом было свободнее, и я начала два романа, -- да, разом два, и оба из эмигрантской жизни. В одном -- француз и русская барышня... Помните, в "Игроке" Достоевского: "Француз и русская барышня это такое соединение, которое не сразу поймешь..." Эта проблема меня и занимает. Думаю, трудно русской полюбить француза... Есть какая-то несовместимость двух душ. Другой же мой роман -- авантюрного характера... "Общество проверки рекламы". Представьте себе, что вышло бы, если бы начать проверять всякую рекламу!..
Зинаида Николаевна смеется и, по привычке, закатывает глаза:
-- Сейчас я готовлю большую статью "О любви" -- по поводу романа Бунина "Митина любовь".
Современную французскую литературу я читаю усердно, но мало что можно отметить. Впрочем, может быть, мы их так же не понимаем, как и они нас... Французов я, однако, очень люблю, и люблю Париж, который знаю столько лет. Мы жили здесь не эмигрантами -- кто думал, что Париж станет нашим пристанищем? Один значительный эмигрант сказал как-то недавно такой парадокс: теперь существует только одна русская столица: и эта столица -- Париж.
* * *
Зинаида Николаевна замолчала на одно мгновенье... Потом привычным жестом поправляет мех, сбивает пепел и снова курит, курит и говорит -- временами сердито, временами со смехом. Мережковский рядом, за столом: прислушивается, задает вопросы. Потом подымается и бродит по комнате неровными, подпрыгивающими шажками.
КОММЕНТАРИИ
Впервые: Звено. 1925. No 113. 30 марта.
Седых Андрей (псевд.; наст. имя и фамилия -- Цвибак Яков Моисеевич; 1902--1994) -- журналист, критик. В эмиграции с 1919 г.
"О любви" -- статья Гиппиус печаталась в газете "Последние Новости" (Париж) (1925. 18, 25 июня и 2 июля; перепечатана в: Гиппиус З. H. Мечты и кошмар. Неизданная проза 1920--1925 годов. СПб., 2002).
Один значительный эмигрант... -- Имеется в виду поэт Довид Кнут (см.: Терапиано Ю. Встречи. 1926--1971. М., 2002. С. 325).