XI

Как смотреть на лесных обитателей

Время проходило весело, и каждое утро начиналось охотою на сурка. Мальчики привязались к лесу и не испытывали того чувства, как в первую ночь. Однажды Сам заговорил об этом:

— Помнишь, Ян, ту ночь, когда я спал с большим топором, а ты с маленьким?

Индейцы научились бороться с мелкими неприятностями бивуачной жизни и уж не обращали на них внимания. Их жизнь вошла в колею. Знакомство с лесными обитателями и лесными особенностями так укрепилось в них, что они чувствовали себя, как дома. Они прислушивались, как на верхушках деревьев куковала кукушка. Ян проследил, что громкий, пронзительный свист вроде птичьего, раздававшийся среди низкорослых кустарников в сырую погоду, принадлежал древесной лягушке.

В послеобеденные часы пела пеночка, а под вечер таинственно щебетала злобная синяя рокша.

Время витья гнезда уже миновало, так же, как и и время пения; поэтому птицы попадались реже, чем прежде. Зато с тех пор, как стали пересыхать потоки, жизнь сосредоточилась в запруде. После заката солнца приходили мускусные крысы, а на глубоких местах встречалась рыба. Хотя рыба была мелкая, но зато водилась в большом количестве и легко шла на удочку. Ужение сделалось излюбленным занятием мальчиков, и они неоднократно добывали себе вкусный обед из запруды.

Каждый день приносил что-нибудь новое. В соседнем поле Сам отыскал другого сурка «с ценной головой». Кролики стали подходить к бивуаку по ночам, особенно при луне. В поздний час иногда слышался жалобный вой. Калеб говорил, что это лисица, «вероятно, старая разбойница, которая живет в лесу Каллагана».

Серая кошка в дупле по-прежнему интересовала мальчиков. Они часто наблюдали за нею, но издали. У них были свои причины, чтобы не подходить близко. Во-первых, они не хотели пугать ее; во-вторых, они знали, что кошка не задумается броситься на них, если они подойдут ближе, чем следует.

Ян на опыте узнал, что в лесу молчаливый наблюдатель видит больше всего. Однако трудно было сидеть молча и, чтобы скоротать время, он пробовал рисовать. Конечно, имея под руками книгу, можно было бы читать, но тогда пришлось бы сосредоточиться на чтении и отвлекаться от леса. К тому же перелистывание страниц могло нагнать страху на робких обитателей леса. Итак, сидя на берегу запруды, Ян по целым часам рисовал.

Однажды, когда Ян смирненько сидел у воды, на поверхность выплыл пискарь и поймал муху. В это время зимородок, поджидавший добычи, парил в воздухе. Он спустился с быстротою стрелы, схватил пискаря и, усевшись на ветке, приготовился его проглотить, как вдруг из листвы густого дерева вылетел ястреб. Вцепившись когтями в зимородка, ястреб увлек его на берег и, вероятно, растерзал бы на части, но из норы на берегу выскочило длинное коричневое животное и бросилось между противниками. Сцена мгновенно переменилась. Действующие лица разлетелись в разные стороны: ястреб налево, зимородок направо. Пискарь шлепнулся обратно в воду, а выдра осталась на берегу с полным ртом перьев и растерянным видом. В то время, как она отряхивала пух со своего рыльца, из кустов выскочила на берег серая кошка. Выдра оскалила острые белые зубы, яростно зарычала, но отступила назад и забилась между корнями деревьев. Кошка насторожила уши; шерсть на ее спине и хвосте ощетинилась; она слегка выгнула спину; глаза ее сверкали, а кончик хвоста трепетал в воздухе. Она чуть слышно отвечала на рычание выдры. Очевидно, выдра грозила ей смертью, но кошка не придавала этому значения. Выдра спряталась глубже под корнями, и видны были только ее блестящие зеленые глаза. Кошка спокойно прошла мимо ее засады и оправилась дальше. Рычание под корнями утихло, и как только враг удалился, выдра нырнула в воду.

Ян со своего наблюдательного поста видел, как оба животных столкнулись еще раз. Услышав всплеск воды, он оглянулся и заметил разбегающиеся круги около берега. Затем на воде появилась рябь в другом конце запруды. Где-то показалась коричневая точка и опять исчезла. Немного погодя, вдоль берега прошла мускусная крыса и, переплыв на другую сторону, спряталась под нависшими корнями. Вскоре опять показалась выдра; шерсть ее так облипла, что она похожа была на четвероногую змею. Она подплыла к тому месту, где незадолго перед тем шла мускусная крыса, и руководствовалась ее следами, пока они не затерялись, а затем повертелась на одном месте, нырнула и переплыла на другой берег. Там она опять напала на след и побежала к корням. Послышалась возня, рычание выдры и через две-три минуты она появилась с трупом мускусной крысы. Она сосала кровь крысы и выедала ее мозг, как вдруг на берегу опять появилась серая кошка и остановилась футах в десяти, лицом к лицу с выдрой.

Выдра заметила ее, но не пошевельнулась. Передними лапами она придерживала свою добычу и сердито рычала на кошку. Кошка пристально взглянула на нее, прыгнула на высокий берег, пробежала высоко над ее головою и дальше опять спустилась вниз.

Отчего в первый раз выдра побоялась кошки, а во второй раз кошка побоялась выдры? Ян полагал, что при обыкновенных обстоятельствах кошка может одолеть, но в данном случае право было на стороне выдры, которая защищала свою добычу. Зная это, кошка избегала ссоры. В свою очередь, та же кошка не отступила бы перед тысячью выдр, если б ей пришлось защищать своих котят.

Эти обе сцены произошли не в один день, но они описаны подряд так как Ян всегда рассказывал о них вместе и усматривал в них доказательство того, что животные имеют некоторое понятие о справедливости и несправедливости.

Несколько позже Яну пришлось сделать новые наблюдения над мускусными крысами. Однажды он с Самом выравнивал на ночь грязевые альбомы, как вдруг струя воды хлынула по руслу речки, которая уж с неделю совершенно высохла.

— Что это значит?! — воскликнул Дятел.

— Нет ли течи в плотине? — со страхом опросил Маленький Бобер.

Мальчики побежали к плотине и увидели, что их опасения подтвердились. На одном конце оказалась течь: отверстие было прорыто мускусной крысой. Нелегко было его заделать, но под рукою нашлась лопата, а около густо вбитых кольев был запас вязкой глины. Мальчикам удалось не только остановить течь, но даже обеспечить от порчи в будущем, по крайней мере, этот уголок.

Услышав о проделке мускусной крысы, Калеб сказал:

— Теперь вы поймете, отчего бобры так преследуют мускусных крыс. Они знают, что крысы могут испортить им плотины, и потому стараются всячески их истреблять.

Маленький Бобер редко просиживал час, чтобы не увидеть чего-нибудь интересного на болоте. Другие воины не имели терпения сторожить столько времени и к тому же не могли развлекаться рисованием.

Ян устроил себе несколько засад, откуда мог следить за живыми существами. Немного пониже плотины была маленькая лужица, где в изобилии водились раки и угри, представлявшие лакомую приманку для зимородков и ворон. У края плотины резвились бекасы, а вездесущая мускусная крыса сидела где-нибудь на плоском камне. Удобно было также прятаться около той части речки, которую они называли каньоном; но наилучшим местом представлялась верхняя часть запруды, так как оттуда открывались разнообразные виды. Раньше всего — вода с мускусными крысами, а иногда и выдрами, затем болотце, которое существовало и прежде, но значительно увеличилось с тех пор, как устроена была запруда. Здесь водились полевые мыши и дергачи. Неподалеку начиналась лесная чаща, где иногда можно было видеть куропаток и черных белок.

Однажды Ян рисовал старый ствол, который ему очень нравился. Он всегда рисовал не столько из любви к этому занятию, сколько из любви к изображаемым предметам.

На его глазах крошечный дятел извлек из травы червячка, затратив на это больше труда, чем другая птица на дюжину червяков. Белочка пробежала чуть ли не по ногам Яна и отскочила, испугавшись собственной опрометчивости. Коричневый пушистый зверек бесшумно выскочил из-под зеленых листьев на берегу, перепрыгнул через маленький залив, не замочив даже лапок, остановился и уселся на прогалине; тогда обнаружилось, что это кролик. Он так долго сидел неподвижно, что Ян успел сделать с него эскиз, на что потребовалось три-четыре минуты, а затем, вынув часы, стал следить, за ним. Прошло еще три минуты, прежде чем он пошевельнулся и принялся есть. Ян присматривался к тому, что он ест и чего избегает, но не мог этого определить с точностью.

Жук с шумом пролетел мимо и уселся на сухой ветке. Кролик, или, вернее, северный заяц, «застыл», то-есть насторожится, не трогаясь с места. Однако в жуке он узнал старого знакомца и потому принялся за прерванный обед, а когда жук опять полетел, то он уж не обратил ни малейшего внимания. Показалась одна ворона, а за нею другая:

— Нет, это не страшно!

Красногрудый ястреб закричал в лесу. Кролик слышал этот крик, но не боялся. Он знал, что «красная грудь» не опасна. Вслед за тем большой ястреб с красным хвостом стал молча описывать круги над прогалиной. Кролик мгновенно «застыл». Красный хвост был приметой его смертельного врага.

Кролик съел на закуску пучок клевера, затем прыгнул в сторону и свернулся клубочком, откинув уши назад, как мягкие перчатки. По-видимому, он заснул на солнышке. Яну очень хотелось видеть, открыты ли у него глаза. Он слышал, что кролики спят с открытыми глазами, но на таком расстоянии ничего не мог разглядеть. За неимением подзорной трубы и за отсутствием Гая, вопрос так и остался невыясненным.

Последние солнечные блики исчезли с земли, и с западной стороны на запруду легла тень от деревьев. Реполов запел свой вечерний гимн на высоком дереве, откуда он мог видеть румяный закат солнца. В траве трещали кузнечики, а издали к Яну направлялся какой-то зверек. Голова его была опущена, и Ян не мог его разглядеть. Ян послюнил палец и поднял его, чтоб определить направление ветерка. Оказалось, что ветер дует в его сторону, следовательно, зверек не мог его почуять. Зверек приближался и как будто становился больше. Когда он свернул немного в сторону, то Ян по острой мордочке, торчащим ушам и пушистому хвосту увидел, что это лисица, вероятно, та самая, которая часто по ночам кричала около бивуака.

Она повернула назад, не подозревая о присутствии мальчика и спящего кролика. Ян хотел поближе рассмотреть хитрого зверка. Приложив руку тыловою стороною к губам и посасывал ее, он издал писк наподобие мышиного. Для голодной лисицы приятнее этого ничего не может быть. Она стремительно обернулась и вытянула голову вперед. Заслышав вторичный писк, она устремилась обратно и пробежала между Яном и кроликом. Она пересекла следы кролика, не обратив на них внимания, но теперь ветер принес его запах. Мгновенно лисица оставила помышления о мыши — кто же охотится на мышей, когда в виду есть лучшая добыча? — и принялась за поиски невидимого кролика. Она руководилась чутьем и шла, осторожно ступая и держа нос по ветру, как лягавая собака.

С каждым шагом она приближалась к кролику, который спал или притворялся спящим. Ян уж хотел крикнуть, чтобы положить конец охоте, пока кролик не попался в лапы лисицы, но в нем заговорило любопытство естествоиспытателя, желавшего проследить, что сделают сами звери. Рыжий зверь был уже в пятнадцати футах от серого, который не шевелился. Их разделяют только двенадцать футов — кролик не шевелится; десять — он как будто мирно спит; восемь — тогда только лисица впервые замечает свою жертву. Ян еле удерживается, чтобы не крикнуть. Шесть футов — и лисица, готовится к решительному прыжку.

«Неужели допустить?» — думает Ян, и сердце его учащено бьется.

Лисица подобрала лапы под себя, нашла точку опоры и, молча, со всего размаха, прыгнула на спящего кролика. Спящего? О, нет! У кролика был свои расчет. В ту минуту, как лисица сделала прыжок, он с не меньшей силой прыгнул в противоположную сторону, проскочив под своим неприятелем. Опустившись на траву, лисица опять прыгнула, но кролик отлетел, как мячик, в противоположном направлении. Так продолжалось и дальше. Лисица тщетно пыталась поспеть за ним: в боковых прыжках кролик искуснее лисицы. Кролик зигзагами — скок, поскок — добрался до чащи и скрылся в лесу так быстро, что лисица не успела его нагнать.

Если б кролик прыгнул лишь только завидел лисицу, то без всякой надобности выдал бы себя. Если б он бежал по прямой линии, то лисица в три-четыре прыжка догнала бы его. Однако выжиданием он на время отстранил опасность, а когда она пришла, то прибег к остроумному способу и, благодаря этому, «быть может, и поныне живет в лесу».

Лисица принуждена была поискать себе ужин где-нибудь в другом месте, а Ян вернулся на бивуак, очень довольный тем, что ему удалось узнать еще одну из тайн леса.