Другого рода енот
Ужин прошел очень весело и сопровождался шутками и прибаутками. Мальчики успели отдохнуть и жаждали новых приключений.
— Не водятся ли здесь еноты, м-р Кларк?
— Очень может быть. В лесу около владений Видди Бидди Баггса попадаются их следы.
Решено было итти, так как это местечко находилось поблизости. Только один Чижик был за то, чтобы оставаться на бивуаке, но когда ему сказали, что его оставят одного, то он решил присоединиться к остальным. Ночь была теплая и безлунная. Москиты носились тучами. Пробираясь по темному лесу, охотники наталкивались на множество мелких затруднений, но не обращали на них внимания и всецело сосредоточились на Турке, который, видимо, согласен был исполнять свою роль и усердно обнюхивал землю.
По дороге к владениям Видди Баггса они наткнулись на пересохшее русло ручья. Турок тотчас же побежал вверх, хотя Калеб направлял его вниз. Во время охоты он не признавал над собою никакого начальства. Отведя своих нетерпеливых спутников на четверть мили в сторону от многообещающего старого леса, Турок нашел то, что ему было нужно, именно грязную лужицу. Здесь он преспокойно улегся, пыхтя, отдуваясь и фыркая. Людям не оставалось ничего больше, как сесть на бревне и ожидать, когда он соблаговолит выкупаться. Прошло с четверть часа, а Турок все не переставал плескаться. Сам, наконец, решился сказать:
— Если б это была моя собака, я б ее позвал.
— Нет надобности торопить ее, — ответил Калеб. — Сегодня она хочет бежать по следам. А если ей не дать воли, то ничего не этого не выйдет.
Когда Турок вдоволь наплескался, к собственному удовольствию и к досаде нетерпеливо ожидавших его охотников, то вылез и стал отряхиваться. В это время он почуял на берегу нечто такое, что произвело на него больше впечатления, чем все ласки и угрозы «ожидающей линии». Он коротко залаял. Мальчики обрадовались и насторожились. Турок обнюхивал какие-то следы и через несколько минут разбудил эхо своим самым могучим лаем.
— Турок хорошо погнал зверя, — заявил Калеб.
Он лаял по-прежнему сильно, но не совсем правильно. Это показывало, что зверь кружил. Потом наступил довольно длинный перерыв: видимо, зверь бежал по забору или же перескакивал с дерева на дерево.
— Это енот! — с жаром воскликнул Ян, не забывший предыдущего урока.
Калеб не отвечал.
Турок лаял где-то в отдалении.
— Для енота как будто слишком большой конец, — с сомнением в голосе сказал Ян и, обращаясь к Калебу, спросил: — какое ваше мнение?
— Не знаю, что и думать, — с расстановкой ответил Калеб. — Для енота конец слишком велик, и до сих пор еще Турок не загнал его на дерево. Я слышу по лаю, что Турок выходит из себя. Если б вы были поближе, то увидели бы, что у него на спине вся шерсть ощетинилась.
Опять послышался лай и, наконец, долгий, протяжный визг возвестил, что зверь загнан на дерево.
— Теперь ясно, что это не лисица и не хорек, — сказал Калеб, — но непохоже также и на енота.
— Эй, кто добежит туда первый, тому достанется енот! — крикнул Черный Ястреб.
Мальчики бросились бежать по темному лесу, не раз падая и царапая себе лицо и руки. Ян и Весли прибежали вместе и одновременно схватились за дерево. Остальные следовали за ними. Последним был Чарльз, а предпоследним — Гай.
Гай хотел подробно рассказать о своей последней славной победе над Чарльзом, но всеобщее внимание было теперь сосредоточено на Турке, который отчаянно лаял под деревом.
— Не понимаю, ничего не понимаю, — твердил Калеб. — Зверь взлез на дерево, словно енот, но собака лает не так, как на енота.
— Давайте огня!
Обе группы мальчиков принялись разводить по костру. Огни ярко горели, и раза два охотникам казалось, что они видят блестящие глаза енота.
— Кто ж полезет на дерево? — спросил Чародей.
— Я… Я… — хором воскликнули семь голосов. От других не отстали даже Гай и Чарльз.
— Вы отважные охотники, но я должен вас предупредить, что мне неизвестно, какой зверь сидит там на дереве. Может быть, это огромный енот, хотя мне кажется, что Турок лает, как на кошку, и немудрено: еще недавно в здешних местах водились пантеры. Если зверь влез на дерево, то это еще не значит, что он боится собаки. Многие животные удирают от собаки только для того, чтобы она не лаяла над ухом. Если это зверь из кошачьей породы, то он может расцарапать лицо тому, кто за ним полезет. Судя по поведению Турка, тут можно натолкнуться на опасность. Кто ж теперь вызовется?
Несколько времени все молчали. Затем Ян сказал:
— Я пойду, если вы мне дадите свой револьвер.
— Я тоже! — поспешно отозвался Весли.
— Бросим жребий.
Жребий выпал Яну. Калеб срубит тонкое дерево и прислонил его к толстому стволу. Ян полез тем же способом, как и в предыдущий раз. Однако другие не провожали его шутками, как тогда, когда он гнался за енотом. Теперь все молчали, и Ян поднимался с тяжелым чувством, что идет на страшную, таинственную опасность. Чувство это еще усилилось, когда он с подпорки влез на большой ствол липы и скрылся от взоров товарищей среди густой листвы. Мерцающий свет костра бросал фантастические блики и тени в различных направлениях. Он переживал почти то же, что и на могиле Гарни, но сознавал, что на этот, раз опасность вполне реальна. Еще немного выше, и он уж не мог видеть товарищей, стоявших под деревом. Опасность страшила его. Ему хотелось вернуться, и, чтобы оправдать отступление, он попробовал крикнуть: «Здесь нет енота!» Однако голос отказался служить ему. Цепляясь за ветку, он вспомнил слова Калеба: «Нет ничего выше смелости, и смелость заключается не в том, чтобы не бояться, а в том, чтоб или вперед, хотя и боишься». Нет! От пойдет дальше, — будь, что будет.
— Нашел что-нибудь? — как раз во-время протянул приветливый голос снизу.
Ян не стал терять времени на ответ и продолжал лезть в темноте. Затем ему показалось, что он слышит над собою храп енота. Он влез еще выше и крикнул:
— Енот, действительно, здесь!
В это время совсем близко раздался хриплый вой. Оглянувшись, Ян увидел огромного серого зверя, который прыгнул на большую ветку, а оттуда дико устремился к нему. Когда зверь подобрался еще ближе, он мог смутно разглядеть щетинистую полосатую морду, которую он когда-то видел в «долине Яна». Это была крупная рысь.
Ян так вздрогнул, что чуть не потерял равновесия; но, овладев собою, он уселся на развилине и выхватил револьвер как раз в то время, когда рысь с яростным храпом прыгнула на боковую ветку и очутилась почти на одном уровне с ним. В темноте не видно было, как целиться. Он нервно выстрелил и промахнулся. При звуке выстрела рысь немного отступила и съежилась. Мальчики подняли крик, который Турок покрывал своим лаем.
— Рысь! — крикнул Ян, и в голосе его слышалась дрожь.
— Осторожнее! — взывал Калеб. — Не подпускай ее к себе близко.
Рысь отчаянно рычала. Ян должен был употребить всю силу воли, чтобы удержать свою руку от трепета. Он прицелился получше и выстрелил. Лютый зверь был ранен, но свирепо кинулся на мальчика. Ян, защищаясь, протянул руку. Рысь впилась в нее зубами, и он с трудом держался за дерево другой рукой. Он чувствовал, что вот-вот слетит на землю, но все же не так боялся, как прежде. Он хотел переложить револьвер в левую руку, но ткнулся прямо в мех рыси и выронил его. Теперь положение его сделалось безнадежным, и он себя не помнил от ужаса. Однако рысь была тяжело ранена. Она выпустила Яна, стараясь уцепиться за ветку, но соскользнула и упала на землю. Не смотря на рану, она была в воинственном настроении. Турок бросился к ней и получил такой удар, что с воем отлетел в сторону.
Он нервно выстрелил и промахнулся.
Ян чуть не лишился сознания, но опять вспомнил слова Калеба: «Смелость заключается в том, чтобы держаться, даже когда боишься». Он взял себя в руки и стал осторожно пробираться назад, к подпорке. Он слышал странные звуки, визг, рычание, борьбу внизу и ежеминутно ожидал, что рысь влезет назад на дерево, чтобы его прикончить. До его слуха доносились какие-то возгласы, которых он не понимал. На подпорке он на минуту остановился, чтобы перевести дух.
— Спеши сюда с револьвером, Ян! — крикнул Черный Ястреб.
— Я давно его уронил.
— Где же он?
Ян, не отвечая, спустился с подпорки. Рысь убежала, хотя и недалеко. Она могла бы скрыться, но Турок преследовал ее и не давал ей влезть на дерево. По шуму легко было найти их в чаще леса.
— Где ж револьвер? — крикнул Калеб в необычном возбуждении.
— Я его уронил во время борьбы.
— Да, да. Я слышал, как он упал в кусты, — сказал Сам и быстро отыскал его.
Калеб схватил револьвер, но Ян произнес слабым голосом:
— Дайте мне, дайте мне, это моя добыча.
Калеб отдал ему револьвер и сказал:
— Смотри только, не подстрели собаку.
Ян прополз через кусты к тому месту, где двигались темные фигуры. Он выстрелил раз и другой. Шум борьбы утих. Индейцы радостно крикнули все, кроме Маленького Бобра. У него закружилась голова, он пошатнулся и опустился на землю. Калеб и Сам поспешили к нему.
— Что с тобою, Ян?
— Мне… нехорошо…
Калеб взял его за руку. Она оказалась мокрой. Старик зажег спичку.
— Да ты никак в крови?
— Да. Рысь в меня… вцепилась… там… на дереве… Я… Я… уж думал, что погиб…
Всеобщее внимание теперь обратилось с убитой рыси на раненого мальчика.
— Надо отвести его к воде.
— Кажется, ближе всего будет колодец на привале.
Калеб и Сам поддерживали Яна, остальные несли рысь. Ян рассказал о нападении рыси.
— Ух! Я перепугался бы на-смерть! — воскликнул Сам.
— Я тоже, — сказал Калеб, к удивлению всего племени. — Быть на дереве безоружному, наедине с раненой рысью — это штука, я вам скажу!
— Я тоже боялся, от всей души боялся, — признался Ян.
На привале еще догорал костер. Холодная вода имелась тут же, и Яну обнажили окровавленную руку. Он с содроганием и в то же время с тайным удовольствием смотрел на полученное повреждение, от которого весь рукав рубашки пропитался кровью. Восторженные восклицания товарищей звучали для него, как сладкая музыка. Калеб и городской мальчик перевязали ему раны, которые оказались уж не такими страшными, когда их обмыли.
Все были так возбуждены, что еще с час не ложились спать. Они сидели у огня, который, в сущности, им не был нужен, но они не могли далее представить себе бивуака без костра. Ян встретил сочувствие в кружке своих друзей и краснел, сознавая себя героем вечера. Гай находил, что слишком много шума по пустякам, но Калеб сказал:
— Я знал, что он молодец, знал с той самой ночи, когда он ходил на могилу Гарни.
