День 30-го числа прошелъ спокойно. Небольшой ружейный огонь поддерживался только съ Велико-княжеской позиціи, отстоявшей шаговъ на 250 отъ крѣпости. На другихъ пунктахъ перестрѣлка была значительно рѣже.
Съ наступленіемъ вечера, посты наблюдательныхъ станцій, въ башняхъ Охотничьей и Туркестанской Калы, замѣтили движете непріятеля, спускавшагося со стѣнъ крѣпости въ ровъ: тэкинцы имѣли, повидимому, намѣреніе напасть на правый флангъ нашъ и на Велико-княжескую позицію. Вслѣдствіе этого, послѣдовало тотчасъ-же приказаніе: кавалерійскому отряду, подъ начальствомъ полковника князя Эристова, въ составѣ: дивизіона драгунъ, 2-й Полтавской сотни и 2-хъ орудій, стать у право-фланговаго редута №. 1, для охраны праваго фланга и поддержки Право-фланговой калы. Изъ этого-же резерва, постъ въ 20 человѣкъ, долженъ былъ занять Ольгинскую калу.
Прошло нѣсколько томительныхъ часовъ въ ожиданіи нападенія. Со стороны непріятеля происходили лишь одиночные выстрѣлы, но и тѣ утихали. Приближалась полночь.
Непроницаемая темень скрывала отъ глазъ самые ближайшіе предметы…
Измученные работами солдаты, смѣненные очередной частью, отдыхали въ повалку на заднемъ отд ѣленіи Велико-княжеской калы. Немногіе возились у котелковъ съ чаемъ. Въ отдѣленіи полковника Куропаткина виднѣлся еще свѣтъ изъ кибитки, служившей какъ жилищемъ, такъ и столовой его штаба. Тамъ шелъ разговоръ о будущихъ минныхъ работахъ. Скоро утомившаяся публика стала расходиться на ночлегъ. Въ этотъ моментъ, со стороны лѣваго фланга, раздались учащенные выстрѣлы, перешедшіе въ стрѣльбу залпами…
Солдаты быстро повскакали… Офицеры бросились къ своимъ частямъ…
По всему лѣвому флангу заблестѣло множество огоньковъ… Черезъ головы въ крѣпость завизжали гранаты… Пронзительно зашипѣли боевыя ракеты, освѣщая на нѣсколько секундъ, огненными слѣдами, прилегавшую мѣстность, которая, затѣмъ, какъ будто-бы, погружалась еще въ большій мракъ… Зловѣщіе крики, гулъ, трескъ… незнакомая картина нападенія 28-го числа снова воскресла передъ глазами.
Съ Велико-княжеской позиціи дано было немного залповъ. Непріятель ограничился произведеніемъ на нее демонстраціи, аттаковавъ главными своими силами лѣвый флангъ осадныхъ работъ, обхватъ его и частью тылъ лагеря, съ того-же фланга.
Самое ожесточенное нападеніе было произведено на лѣво-фланговый редутъ № 3, гдѣ находилась 3-я рота Закаспійскаго мѣстнаго баталіона и 2 горныхъ орудія. 2-я рота того-же баталіона занимала въ это время ближайшую къ редуту батарею и смежные ложементы.
Встрѣтивъ нападающихъ залпами, 3-я рота бросилась въ штыки и отбивалась до послѣдней крайности отъ бѣшено врывавшагося непріятеля, превышавшаго ее своею громадною численностью. Потерявъ болѣе половины людей, въ томъ числѣ убитымъ ротнаго командира, поручика Яновскаго, 3-я рота вынуждена была отступить; при этомъ наводчики успѣли вытащить замки изъ орудій, но одного изъ нихъ тэкинцы изрубили, другой, хотя и былъ раненъ, но спасъ замокъ. Въ этотъ критическій моментъ, командиръ другой роты того-же баталіона, находившійся до близости, вмѣсто того, чтобы оказать помощь, — отступилъ[52] ). На выручку явился резервъ въ составѣ двухъ ротъ[53] ) (1-й Самурс. б. и 16-й Дагест. б.), который, быстро выбивъ тэкинцевъ изъ редута и занявъ его, сталъ преслѣдовать отступающаго непріятеля дружными залпами. Въ промежутокъ между отступленіемъ 3-й роты и приходомъ резерва, тэкинцы утащили одно горное орудіе, а также и замокъ, взятый ими отъ убитаго наводчика. Замокъ этотъ оказался для нихъ безполезнымъ, такъ какъ былъ отъ другаго орудія.
Нападеніе скоро было отбито на всѣхъ пунктахъ и, вслѣдъ за этимъ, по непріятельской крѣпости открытъ артиллерійскій огонь съ осадныхъ батарей.
Тэкинцы, сдѣлавъ неудачную попытку ко вторичному нападенію, ограничились усиленнымъ ружейнымъ огнемъ по Велико-княжеской позиціи, который поддерживали до разсвѣта.
Потеря наша: убитыхъ нижнихъ, чиновъ до 70 человѣкъ и одинъ офицеръ; ранено — нижнихъ чиновъ около 50 человѣкъ.
Между непріятельскими тѣлами, во множествѣ напол-нявшими редутъ и траншею, находилась старая женщина, державшая въ омертвѣлыхъ рукахъ пику, остріе которой состояло изъ половинки ножницъ. Разсказываютъ, что громкую клятву этой женщины, доносившуюся изъ крѣпости — отмстить за убитыхъ сыновей, слышали еще наканунѣ, въ башнѣ Охотничьей калы.
Во время разгара нападенія, одинъ изъ рядовыхъ 11-й роты Ширванскаго полка, добѣжавъ до стѣны крѣпости, ухитрился взлѣзть на нее, чтобы осмотрѣть внутреннее расположеніе, но, будучи замѣченъ сейчасъ-же бросившимися на него тэкинцами, смѣльчакъ благополучно ретировался обратно въ Охотничью калу. По словамъ этого рядоваго, главная масса непріятеля держится въ сѣверной части крѣпости, но не въ юго-восточномъ углу ея, какъ это предполагалось нѣкоторыми.
На слѣдующій день, 31-го числа, послѣдовало распоряженіе, — перенести лагерь вплотную къ первой параллели. Сдѣлано это было въ виду необходимости еще болѣе сблизить резервы съ осадными работами, чтобы, на случай нечаянныхъ нападеній, имѣть ихъ всегда подъ руками, и, съ другой стороны, — оградить себя отъ отдѣльныхъ нападеній на лагерь и на траншеи. Въ послѣднемъ случаѣ, резервы могли бы быть парализованы. Какъ на лѣвомъ флангѣ, такъ, частью, и на правомъ, приказано не оставлять солдатъ на ночь въ траншеяхъ, а выводить ихъ на площадь, позади траншей. Предшествовавшія ночныя вылазки и нападенія тэкинцевъ указали крайнее неудобство рукопашнаго сопротивленія въ такой тѣсной канавѣ, какою, по необходимости, являлись траншеи, при неожиданномъ нападеніи непріятеля, рубившаго сверху ввивъ, и приближеніе котораго значительно скрывалось передней насыпью. Кромѣ этого, назначены были усиленные кавалерійскіе разъѣзды между редутами и опорными пунктами праваго и лѣваго фланговъ, также и въ тылу лагеря, которые должны были совершать свои ночные объѣзды черезъ каждые 1 1 / 2 часа. Такимъ образомъ, были предприняты всѣ мѣры предосторожности на случай будущихъ нападеній.
Въ 12 часовъ ночи, данъ былъ залпъ изъ 8 мортиръ, и вслѣдъ за нимъ всѣ хоры музыки торжественно проиграли народный гимнъ.
Это была встрѣча новаго года.
Тэкинцы на залпъ отвѣтили нѣсколькими выстрѣлами изъ орудій и громко кричали, что будутъ бороться до послѣдняго человѣка. Остатокъ ночи прошелъ спокойно.
Утромъ, 1-го января, генералъ Скобелевъ отдалъ приказъ, нѣсколько измѣнившій существовавшій порядокъ въ распредѣленіи частей войскъ и въ завѣдываніи осадными работами.
Согласно новому приказу, полковникъ Куропаткинъ завѣдывалъ всѣми осадными работами центра[54]. Для производства ихъ и обороны, въ распоряженіе его назначались: 11 ротъ, 1 команда и 100 спѣшенныхъ казаковъ.
Начальство надъ правымъ флангомъ[55] ввѣрено состоящему при командующемъ войсками, полковнику Навроцкому и при немъ 4 бат. 84 Апшеронскаго полка. Завѣдываніе осадивши работами лѣваго фланга оставлено, по-прежнему, за командиромъ Ставропольскаго полка, полковникомъ Козелковымъ. Въ распоряженіе его — 8 ротъ.
Прибывшіе наканунѣ, 31-го декабря, саперная и желѣзно-дорожная роты — отданы въ распоряженіе начальника инженеровъ, подполковника Рутковскаго.
Резервъ въ главномъ лагерѣ назначенъ былъ состоять: изъ 16-ти ротъ, 1-й команды, 7-ми эскадроновъ и сотенъ и 30-ти орудій.
Коменданту лагеря, подполковнику Гайдарову, приказано вести кавалеріи нарядъ[56] ), кромѣ полусотни казаковъ, остававшихся на ночь въ его распоряженіи. Затѣмъ, начальнику инженеровъ предписывалось озаботиться изготовленіемъ возможно-большаго количества туровъ[57] ) и фашинъ и отправлять ихъ въ Велико-княжескую калу, какъ въ главное складочное мѣсто. Туда-же приказано было посылать, изъ интендантскаго склада, пустые, мѣшки и ящики, для будущихъ шанцевыхъ работъ.
Начались подготовительныя дѣйствія къ приступу и, вмѣстѣ съ тѣмъ, утомительныя кротовыя работы саперъ.
Какъ сказано было выше, для штурма крѣпости выбранъ юго-восточный уголъ ея. Желая возможно болѣе обезпечить успѣхъ дѣла, генералъ Скобелевъ рѣшился овладѣть этимъ угломъ при посредствѣ двухъ брешей: одной — артиллерійской, въ юго-западной стѣнѣ,— пробить ее возлагалось на лѣвый флангъ. Другой, — обвалъ, при помощи мины, въ юго-восточной стѣнѣ. Выполненіе этого дѣла должно было произойти со стороны праваго фланга и требовало отъ работавшихъ большой стойкости, энергіи и не малой араты во времени.
Минный спускъ, начатый 2-го января, у стѣны Охотничьей калы, приходилось бросить, такъ какъ въ галлереѣ дѣлались постоянные обвалы, вслѣдствіе влажнаго и рыхлаго грунта земли, отъ близкаго присутствія плотины и протекавшаго ручья. Послѣдній хотя и былъ отведенъ въ сторону, но дѣло отъ этого мало выигрывало. Да къ тому-же, и разстояніе до крѣпостной стѣны было слишкомъ значительное. Выборъ другого мѣста былъ порученъ инженеру, капитану А. Маслову[58] ), назначенному, въ это время, завѣдующимъ осадными работами на Велико-княжеской позиціи, вмѣсто Яблочкина, тяжело раненаго при траншейныхъ работахъ.
Произведя рекогносцировку мѣстности впереди Охотничьей калы, Масловъ остановился на выборѣ небольшого загона, въ шагахъ около 100 отъ рва, какъ важнаго опорнаго пункта для веденія дальнѣйшихъ подступовъ къ стѣнамъ крѣпости и для защиты миннаго спуска. Послѣдній предполагалось заложить нѣсколько лѣвѣе и немного впереди загона.
Занятіе этого загона и устройство на немъ редута— генералъ Скобелевъ поручилъ капитану Маслову, назначивъ для этого ночь съ 3-го на 4-е января. Съ этою цѣлью, въ распоряженіе послѣдняго дано было 110 человѣкъ рабочихъ Ашперонскаго баталіона и 20 саперъ; въ прикрытіе ихъ — часть охотничьей команды, а въ резервъ— рота ширванцевъ.
Ночь 3-го января была свѣтлая и лунная. Рабочіе, выйдя изъ траншей, впереди Охотничьей калы, быстро заняли загонъ въ разныхъ пунктахъ и принялись рыть ложементы подъ руководствомъ капитана Маслова. Работы въ началѣ шли весьма оживленно. Тэкинцы со стѣны пока ничего не замѣчали. Полковникъ Куропаткинъ, находившійся въ Охотничьей калѣ, слѣдилъ за работами изъ амбразуры. При немъ находился ординарецъ генерала Скобелева, прапорщикъ Абадзіевъ. Генералъ Скобелевъ пользовался имъ въ случаяхъ серьёзныхъ, требовавшихъ точнаго, пунктуальнаго исполненія. Въ данномъ случаѣ, генералъ послалъ Абадзіева съ двумя осетинами къ полковнику Куропаткину еще наканунѣ, 2-го числа, поручивъ Абадзіеву измѣрить глубину и ширину непріятельскаго рва. Благодаря свѣтлой ночи, Куропаткинъ не рѣшился отпустить Абадзіева на такое опасное предпріятіе и оставилъ его при себѣ, до болѣе удобнаго момента.
Между тѣмъ, работавшіе въ загонѣ, несмотря на стараніе сохранить тишину, все-таки возбудили вниманіе непріятеля, который, замѣтивъ ахъ со стѣны и изъ рва, открылъ густой ружейный огонь. Посыпался градъ пуль. Между рабочими, ничѣмъ не прикрытыми, произошло нѣкоторое замѣшательство. Порядокъ скоро былъ возстановленъ. Абадзіевъ въ эту ночь поплатился тяжелою раною въ грудь и плечо, съ раздробленіемъ плечевой кости.
Услышавъ перестрѣлку, генералъ Скобелевъ тотчасъ-же появился на загонъ. Присутствіе его вызвало сильную экзальтацію въ солдатахъ; дружное "ура!" служило ему привѣтствіемъ. Работы закипѣли еще съ большимъ оживленіемъ, несмотря на градъ свинца.
Благодаря энергіи капитана Маслова, редутъ былъ устроенъ къ разсвѣту. Скобелевъ назвалъ его Ширванскимъ.
Кромѣ редута, въ эту ночь была окончательно укрѣплена плотина; ручей отведенъ въ ровъ и сдѣланы еще нѣкоторыя другія работы.
Потеря наша состояла: изъ 2-хъ убитыхъ и 7-ми раненыхъ. Въ числѣ послѣднихъ былъ и Абадзіевъ.
На слѣдующій день, 4-го января, къ вечеру, подъ наблюденіемъ капитана Маслова, приступлено къ устройству овальной траншеи, которая должна была соединить Ширванскій редутъ съ плотиной. Въ то-же время, съ наблюдательныхъ станцій предупредили, что непріятель спускается со стѣнъ крѣпости въ ровъ.
Ожидалось нападеніе.
Воспользовавшись темнотой, между закатомъ солнца и восходомъ луны, огромная масса тэкинцевъ ринулась на Велико-княжескую позицію и лѣвый флангъ осадныхъ работъ.
Въ этотъ разъ вылазка непріятеля обошлась ему слишкомъ дорого.
Тэкинцы не успѣли добѣжать до траншей, какъ были встрѣчены дружными залпами нашихъ солдатъ, приготовившихся къ нападенію. Сильнѣйшій натискъ выдержала мортирная батарея, командиръ которой, Ростовцевъ, несмотря на сабельный ударъ въ голову, геройски отбилъ нападающихъ, положивъ на мѣстѣ, шашкой и изъ револьвера, пятерыхъ тэкинцевъ. Особенно отличались стойкостью и хладнокровіемъ: Туркестанскій отрядъ, 10-я рота 3-го баталіона Ставропольскаго полка и горсть храбрецовъ въ Ширванскомъ редутѣ, дававшіе по командѣ залпъ за залпомъ.
Непріятель не выдержалъ и побѣжалъ къ крѣпости, преслѣдуемый убійственнымъ огнемъ и картечью съ Ставропольскаго редута.
Во время общей свалки, саперы, не оставляя лопатъ, съ замѣчательнымъ мужествомъ продолжали работы, побуждаемые примѣромъ руководителя своего, капитана Маслова и подчиненныхъ ему офицеровъ.
Потеря наша состояла: изъ 37-ми раненыхъ нижнихъ чиновъ и одного офицера; убитыхъ — 8 нижнихъ чиновъ.
Утромъ, 5-го числа, глазамъ открылась мрачная картина ночного нападенія… Груды непріятельскихъ тѣлъ и множество оружія усѣевали пространство отъ траншей до крѣпостного рва. Труповъ насчитали до 400.
Овальная траншея окончена въ прошлую ночь. Въ этотъ-же день вышли изъ нея перекидной сапой двумя ходами сообщенія; а 6-го января, утромъ, въ глубокой соединительной траншеѣ обѣихъ сапъ, шаговъ на 75 отъ крѣпостной стѣны, былъ начатъ минный колодецъ.