I

Рассветной свежестью ночь дохнула.
Неясных снов исчезает смута.
Мое дыханье к тебе прильнуло,
И ты жива, ты рядом как будто.
Ты здесь со мной, в переливах света,
Так очевидна, так ощутима,
Как будто утром расставшись где-то,
Вновь повстречались в ночном пути мы.
Какой Орфей [20]сквозь года разлуки
Привел тебя из мглистого Орка [21]?
Хочу позвать, — но былые звуки
Слились, ушли в немоту восторга.
Хочу позвать тебя, — но так трудно
К звучанью имени вновь обратиться:
Мы пили счастье так безрассудно,
Что слишком рано пришлось распроститься.
Мы, видно, так любили друг друга,
Что в мире счастье не уместилось.
И снова горло сдавила мука.
И слово в крик само превратилось.

II

А столько есть на свете красавиц,
Их слово — ласка, их очи — нега.
Но ты во мне, как живая завязь,
Родник, пробившийся из-под снега.
Навек слезами омыто сиянье
Твоей души посмертно-нетленной.
Ты мое зренье, мое деянье,
Ты связь моя со всею вселенной.
Еще не зная, уже тоскуя,
Я жил и ждал, что меня осенишь ты.
И вот внезапно нашел такую
После того, как падал семижды.
Нашел, чтоб сразу тебя утратить!
Нашел, чтоб вечность все поглотила!
Глупец! Я думал, — времени хватит, —
А нам и вечности нехватило.
Пусть у других в мгновенье любое
Избытком счастья играют волны.
Только тобою, только тобою
На жизнь и смерть останусь я полный.
Твои мне очи горят в полночи,
Как звезды в мире, твои мне очи.
Куда ни кинусь, что б ни стремило, —
Помню о милой, плачу о милой.

III

Во мне будила ты, что хотела,
Все, чем дышу я, — твое деянье.
Я верил в блеск молодого тела,
В биенье сердца, в лица сиянье.
С тобою связан, навек открыл я,
Что нет мне жизни иной на свете.
И ты дала мне в дорогу крылья,
Дала в дорогу попутный ветер.
И в эти годы, в резне кровавой,
Когда мне снится подвиг грядущий,
Твой скорбный облик сияет славой
Над нашей явью, слишком гнетущей.
Пускай ты пала, скошена пулей.
Пускай погасла в длительных муках.
Когда убийца тебя караулил,
Пускай спала, дитя убаюкав.
Пускай в мученьях смежая веки,
Позвать меня и не успела.
Одно я знаю твердо навеки, —
Ты смерть встречала светло и смело!
Сверкали очи насмешкой ясной,
Ты шла на гибель, легко шагая.
И был раздавлен тот карлик грязный,
Когда ты встала пред ним нагая!

IV

За гарь пожаров с тучами вровень,
За след веревки на шее братьев,
За униженья, за море крови —
За все, за все убийца заплатит.
Настанет суд, короткий и правый,
Чтоб заклеймить его ближних и присных.
Настанет час суровой расправы
Для всех предателей ненавистных.
Дотянутся к ним ручища мести.
Развалится враг гнильем и пылью,
И я скажу о моей невесте
В поэме, полной прожитой былью.
И если мне суждено вернуться
Домой на Вислу, — то будет утро,
Когда завесы дней распахнутся, —
Поставлю памятник златокудрой.
Печаль и память, страсть и терпенье,
Помогут мне в последней работе
И ты воскреснешь, — вся упоенье,
Вся ликованье души и плоти.
И в легком звоне листвы зеленой
Дождусь я ночи, смежу я веки,
В тебя одну безраздельно влюбленный,
С тобой одной навеки, навеки!

Без даты.