Окончив обучение своих учеников на горе Меру, Кришна отправился вместе с ними на берега Джамуны и Ганга, чтобы поучать народ. Он посещал хижины и останавливался в городах. По вечерам, на краю деревни, толпа окружала его. Он проповедовал народу прежде всего милосердие относительно ближних своих: "Боль, которую мы наносим своему ближнему, следует за нами также, как тень следует за нашим телом. Дела, в основе которых лежит любовь к ближним, должны быть предметом искания для праведного, ибо такие дела весят на чаше божественных весов более всего. Если ты будешь искать общения с добрыми, твой пример не принесет пользы; не бойся жить среди злых и стремись обратить их к добру. Праведный человек подобен огромному дереву, благодетельная тень которого поддерживает в окружающих растениях свежесть жизни".
Иногда Кришна, сердце которого переполнялось благоуханием любви, говорил об отречении и самопожертвовании голосом проникновенным, в образах обольстительных: "Подобно тому, как земля питает тех, которые топчут ее ногами и, вспахивая ниву, разрывают ее грудь, так и мы должны отдавать добром за зло".
— Добрый человек должен погибать под ударами злых подобно сандаловому дереву, которое умирая, изливает свое благоухание и на срубающую его секиру.
Когда неверующие, ученые или гордецы просили его объяснить природу Бога, он отвечал изречениями вроде следующих: "Ученость человека полна тщеславия; все добрые дела человека обманчивы, если он делает их не во имя Бога".
— Кто кроток сердцем и познал Бога, тот любим Богом; такой человек не нуждается более ни в чем. бесконечное одно может понимать бесконечное; один лишь Бог может понимать Бога.
Учение Кришны восхищало и увлекало толпу, в особенности потому, что он говорил о Боге живом, о Вишну. Он учил, что Владыко вселенной воплощался уже не раз среди людей. Он появлялся последовательно в лице семи Риши, в Вьясе и в Васиштхе. И он появится вновь. Но Вишну, по словам Кришны, говорить иногда и устами смиренных. Он влагает свою мысль то в нищего, то в кающуюся женщину, то в малое дитя. Кришна рассказывал народу притчу о бедном рыболове Дурге, который встретил однажды маленькое дитя, умиравшее от голода под тамариновым деревом. Добрый Дурга, хотя и страдавший под тяжестью нищеты и обремененный многочисленной семьей, которую не знал как прокормить, проникся жалостью к маленькому дитяти и взял его с собой. И когда, после заката солнца, луна взошла над Гангом и семья рыбака произнесла свою вечернюю молитву, спасенное дитя проговорило вполголоса: "плод Катаки очищает воду; точно также добрые дела очищают душу. Возьми свои сети, Дурга; лодка твоя плывет по Гангу". Тогда Дурга пошел и закинул свои сети и они едва выдержали великое множество попавшейся рыбы.
Между тем, спасенное дитя исчезло. Таким образом, говорил Кришна, Вишну являет себя человеку, забывающему свои собственные бедствия ради страдания других, и так приносит он счастье сердцу его. Такими примерами Кришна проповедовал поклонение Вишну. Все радовались и дивились, находя Бога столь близким своему сердцу каждый раз, когда с ними говорил сын Деваки.
Слава пророка горы Меру распространялась по Индии. Пастухи, которые знали его с детства и присутствовали при его первых подвигах, не могли поварить, что этот святой был тот самый пылкий герой, которого они знали. Старого Нанды уже не было в живых, но две его дочери, Сарасвати и Никдали, которых Кришна любил, были еще живы. Различна была их судьба. Сарасвати, разгневанная удалением Кришны, искала забвения в браке. Она стала женой человека из высшей касты, взявшего ее за красоту, но впоследствии он развелся с нею и продал ее купцу. Сарасвати, презирая купившего ее, начала вести дурную жизнь. Однажды, с отчаянием в сердце, охваченная раскаянием и отвращением, она возвратилась в свою родную страну и тайно разыскала свою сестру Никдали. Последняя, не переставая думать о Кришне, как будто бы он всегда был перед ней, отказалась от замужества и жила с своим братом, прислуживая ему. Когда Сарасвати поведала ей свои несчастья и свой позор, Никдали сказала ей:
— Бедная сестра моя! Я тебя прощаю, но наш брат не простит тебя. Один Кришна мог бы спасти тебя.
— Кришна! — воскликнула она, — что сталось с ним?
— Он сделался святым, великим пророком. Он проповедует на берегах Ганга.
— Пойдем искать его, — сказала Сарасвати, и обе сестры пустились в путь, одна, увядшая от страстей, другая — благоухающая невинностью и обе сжигаемые одной и той же любовью.
Кришна в это время готовился преподавать свое учение кшатриям (воинам). Ибо он обучал поочередно то брахманов, то людей из касты воинов, то народ. Брахманам он объяснял с сосредоточенным спокойствием зрелого возраста глубокие истины божественной мудрости; перед кшатриями он пояснял воинские и семейные добродетели в речах, исполненных молодого огня; к народу он обращался с простыми речами о самоотречении, милосердии и надежде.
Кришна находился за праздничным столом у одного из славных военачальников, когда две женщины стали просить доступа к нему. Их впустили благодаря монашеской одежде. Сарасвати и Никдали бросились к ногам Кришны. Сарасвати воскликнула, проливая потоки слез:
— С тех пор как ты покинул нас, я проводила жизнь в заблуждениях и грехах, но если ты захочешь, Кришна, ты можешь спасти меня!..
Никдали произнесла:
— О, Кришна, когда я увидала тебя в первый раз, я знала, что полюбила тебя навсегда; ныне же, увидав тебя в твоей славе, я узнала, что ты Сын Махадевы!
И обе прильнули к его ногам. Раджи, между тем, упрекали его:
— Почему, святой Риши, позволяешь ты этим женщинам из среды народа оскорблять тебя безумными речами?
Кришна отвечал им:
— Не мешайте раскрыться их сердцам; они стоят ближе к истине, чем вы. Ибо вот эта обладает верою, а та — любовью. Сарасвати спасена отныне, ибо она поверила в меня, а Никдали в своем безмолвии любила истину более, чем вы со всеми вашими речами. Знайте, что моя светлая мать, живущая в сиянии Махадевы, научит ее тайнам вечной любви, когда вы все еще будете погружены в темноту низших жизней.
С этого дня, Сарасвати и Никдали всюду следовали за Кришной, сопровождая его вместе с учениками. Вдохновленные им, они проповедовали другим женщинам.
Между тем Канза все еще царствовал в Мадуре. Со дня смерти святого Васиштхи царь не находил себе покоя.
Пророчество отшельника сбылось: сын Деваки был жив! Царь видел его и чувствовал, как таяла под влиянием взгляда святого старца его сила, и его царственная власть. Он дрожал за свою жизнь и часто, несмотря на присутствие стражи, оборачивался внезапно, ожидая увидать молодого героя, лучезарного и страшного, стоящего у его двери. С своей стороны и Низумба среди всей роскоши царского гинекея с горечью размышляла о своей утерянной власти. Когда она узнала, что Кришна, ставший пророком, проповедовал на берегах Ганга, она убедила царя послать против него отряд солдат и привести его во дворец связанным. Когда Кришна увидал солдат, он улыбнулся и сказал:
— Я знаю, кто вы и зачем пришли. Я готов следовать за вами к вашему царю; но прежде дайте мне сказать вам, о небесном Царе, который также и мой Царь.
И он начал говорить о Махадеве, о Его славе и Его проявлениях. Когда он кончил, солдаты отдали свое оружие Кришне и сказали:
— Мы не поведем тебя пленником к нашему царю, мы последуем за тобой к твоему Царю.
И они остались при нем. Канза, узнав о том, был сильно испуган. Низумба сказал ему:
— Пошли к нему первых людей государства.
Желание ее исполнилось. Первые люди Мадуры пошли в город, где проповедовал Кришна. Они обещали не слушать его речей. Но когда они увидали сияние его взгляда, величие его облика и почитание, которым он был окружен, они не выдержали и стали слушать его. Кришна говорил им о внутреннем рабстве тех, кто делает зло, и о небесной свободе тех, кто делает добро. Кшатрии исполнились радостью, изумлением и почувствовали себя как бы освобожденными от великой тяжести.
— Воистину ты великий чудотворец, сказали они. Ибо мы поклялись привести тебя к царю закованным в цепи; но мы не можем сделать этого, ибо ты освободил нас от наших цепей. И они возвратились к Канзе и сказали ему:
— Мы не могли привести к тебе этого человека. Это — великий пророк и тебе нечего бояться его.
Царь, видя, что все его попытки оказались бесполезными, утроил свою стражу и велел привесить железные цепи ко всем дверям своего дворца.
Но однажды он услыхал большой шум на улицах города, крики радости и торжества. Стража прибежала с известием:
— Это Кришна вступает в Мадуру. Народ ломится в двери, он разбивает железные цепи. — Канза хотел бежать, но стража принудила его оставаться во дворце.
И действительно, Кришна в сопровождении своих учеников и великого множества отшельников, вступал в Мадуру, расцвеченную яркими знаменами, пролагая свой путь среди огромного скопища людей, напоминавшего волнуемое ветром море. Он вступал в город, осыпаемый дождем цветов и гирлянд. Все приветствовали его радостными восклицаниями.
Брахманы собирались группами под священными бананами, окружавшими храмы, чтобы поклониться сыну Деваки, победителю змея, герою горы Меру и пророку Вишны. Сопровождаемый блестящей свитой и приветствуемый как освободитель народом и кшатриями, Кришна предстал перед царем и царицей.
— Ты царствовал насилием и злом и ты заслужил тысячу смертей, убив святого старца Васиштху. Но ты еще не умрешь. Я покажу миру, что надо одерживать победу над побежденным врагом не убивая его, но прощая ему.
— Злой чародей! — воскликнул Канза. — Ты украл мою корону и мое царство. Кончай и со мной.
— Ты говоришь, как безумец, ответил Кришна. И если бы ты умер в этом безумии ожесточения и преступности, ты бы погиб безвозвратно и в будущей жизни. Если ты поймешь свое безумие и раскаешься в нем, твое наказание будет легче в той жизни, и благодаря посредничеству чистых духов Махадева спасет тебя в будущем.
Низумба, наклонившись к уху царя, прошептала:
— Безумец, воспользуйся его сумасшедшей гордостью. Пока мы еще живы, остается надежда отомстить.
Кришна, не слыхавший ее слов, узнал, что она сказала и бросил на нее взгляд, исполненный проникновенного сострадания:
— Несчастная! ты продолжаешь разливать свой яд. Совратительница и злая волшебница, твое сердце вмещает один лишь змеиный яд. Исторгни его, или я буду принужден раздавить твою главу. А теперь ты последуешь за царем в место покаяния, где будешь искупать свои преступления под наблюдением брахмана.
После этого события, Кришна, с согласия представителей государства и народа, посвятил своего ученика Арджуну, славного потомка солнечной расы, в цари Мадуры.
Он передал высшую власть брахманам, которые сделались наставниками царей. Сам же он остался главою отшельников, которые составляли высший совет брахманов. Чтобы защитить этот совет от преследований, он выстроил для него сильную крепость посреди гор, защищенную высокой оградой и избранным населением. Крепость эта называлась Дварка. В ее середине находился храм посвященных, наиболее важная часть которого была скрыта в подземельях.{12}
Между тем, когда цари лунного культа узнали, что царь солнечного культа взошел на трон Мадуры, и что брахманы через его посредство будут господствовать в Индии, они заключили между собой могущественный союз для того, чтобы опрокинуть его власть. Арджуна, с своей стороны, соединил вокруг себя всех царей солнечного культа, принявших арийское ведическое предание. Из глубины храма, находившегося в крепости Дварка, Кришна следил за ними и направлял их; под конец обе армии сошлись лицом к лицу и решительная битва была неизбежна. Между тем Арджуна, не видя более около себя своего учителя, почувствовал как смутился его разум и как ослабела его решимость. Однажды на рассвете Кришна появился перед палаткой царя и ученика своего: — Почему, — сказал ему строго учитель, не начинаешь ты битву, которая должна решить, будут ли сыны солнца или сыны луны царствовать на земле?
— Без тебя я не могу решиться, сказал Арджуна. Посмотри на эти два огромные войска и на это множество людей, которые будут убивать друг друга.
С возвышения, на котором они находились, Кришна и царь Мадуры смотрели на две бесчисленные рати, расположенные в боевом порядке одна против другой. Видно было, как сверкали позолоченные латы начальников и как тысячи пехотинцев и воинов на конях и слонах ожидали лишь сигнала, чтобы начать битву. В эту минуту начальник вражеской армии, старейший из Кауравов, затрубил в свою морскую раковину, звук которой напоминал рыкание льва. В ответ на этот грозный призыв с обширного поля битвы донеслось ржанье коней, крики слонов, звон оружия, шум барабанов и труб, и поднялась великая тревога. Арджуне оставалось только вскочить на свою боевую колесницу, влекомую белыми конями, и затрубить в свою боевую лазурную раковину, подавая знак битвы сынам солнца; но, вместо того, великая жалость овладела сердцем царя, и он сказал, тоскуя:
"Видя людей моего племени, выстроенных в боевые ряды, о Кришна, и готовых вступить в бой, Мои члены слабеют, уста высыхают, и тело мое дрожит и волосы становятся дыбом. Меч выпадает из руки моей, и кожа моя пылает, ноги мои подкашиваются и мысли мои мутятся. И я вижу дурные предзнаменования, о Кешава! Не могу я признать пользы от убийства моих единоплеменников. Ибо не желаю я ни победы, ни царства, ни радости; что может представлять для нас, о Кришна, и царства, и радости, и даже сама жизнь? Те самые, для которых мы желаем царства, блага и радости, стоят здесь на поле битвы, готовые отдать и жизнь, и богатства. Учителя, отцы, сыновья, деды, дяди, внуки и другие родственники. Не могу я желать убить их, хотя бы и сам я был убит, не могу даже ради власти над всеми тремя мирами; могу ли я решиться на то ради власти земной? Какая мне радость убивать моих противников? поражая предателей, я лишь навлеку грех на нас!" (Бхагавад-Гита песнь I, 28–36).
Отвечал Кришна:
"Откуда это молодушие, одолевшее тобою в час опасности, малодушие неблагородное, бесславное, закрывающее вход в небо,{13} о Арджуна! Не поддавайся бессилью, оно не приличествует тебе. Стряхни с себя это недостойное малодушие. Восстань!" (Бхагавад-Гита песнь II, 2, 3).
"Ты оплакиваешь тех, которых не следует оплакивать и в то же время произносишь слова мудрости. Но мудрые не оплакивают ни живых, ни мертвых. Ибо воистину не было того времени, когда бы я, или ты, или эти князья не существовали; и в будущем не будет того времени воистину, когда бы мы перестали существовать. Как живущий в теле находит в нем детство, юность и старость, так же испытает он их и в другом теле; мудрые не делают из этого предмета печали. Прикосновения чувств дают ощущения холода и жара, наслаждения и страдания; непостоянные, они приходят и уходят; выдерживай их мужественно, о Бхарата! Человек, над которым они не имеют власти, уравновешенный в страдании и радости, непоколебимый, такой человек заслуживает бессмертия. Нереальное не имеет бытия; реальное никогда не перестает быть; эту истину провидели познавшие сущность вещей. Узнай, что сущность эта, которая все проникает, неразрушима. И никто не в силах уничтожить ее. Эти тела, в которых пребывает она, вечная, нерушимая, безграничная, подлежат разрушению; поэтому сражайся, Бхарата! Думающий, что он убивает, и тот, кто думает, что его убили, оба проявляют неведенье. Нельзя ни убить, ни быть убитым. Как человек, сбрасывая изношенное платье, облекается в новое, так и живучий в теле, сбрасывает изношенные тела, и переходит в новые. Оружие не может пронзить его, огонь не может сжечь его, вода не может залить его и ветер не может иссушить его. Для рожденного неизбежна смерть, а для умершего неизбежно рождение; поэтому не печалься о неизбежном, Арджуна! Глядя на свою собственную Дхарму, ты не должен дрожать; ибо ничто не должно быть столь желанным для кшатрия, как праведный бой. Счастливы кшатрии, которым дается праведный бой, внезапно открывающий двери в Сваргу. Но если ты не хочешь выдержать до конца праведный бой, тогда, отбросив свою собственную Дхарму{14} и свою честь, ты впадешь в грех". (Бхагавад-Гита, песнь II, 11–18, 22–24, 31–33).
При этих словах учителя, Арджуна устыдился и почувствовал, как его царственная кровь закипела отвагой. Он бросился к своей боевой колеснице и дал знак, по которому началась битва. И тогда Кришна простился с своим учеником и покинул поле битвы, уверенный, что победа останется за сынами солнца.
В то же время Кришна знал, что побежденные примут его религию только в том случае, если он одержит. победу над их душами, более трудную, чем победу оружием. Также как святой Васиштха умер пронзенный стрелою для того, чтобы открыть высшую истину Кришне, также и Кришна должен был добровольно погибнут под ударами своего смертельного врага для того, чтобы вселить в сердца своих противников веру, которую он проповедовал своим ученикам и миру. Он знал что прежний царь Мадуры, далекий от раскаяния, нашел себе убежище у своего тестя Калаиени, властителя змей. Его ненависть, постоянно возбуждаемая Низумбой, заставляла его непрестанно подстерегать Кришну в ожидании минуты, удобной для того, чтобы погубить его. Между тем Кришна чувствовал, что миссия его закончена и что она требовала только одного для своего завершения: печати добровольной жертвы. Тогда он перестал избегать своего врага и бороться с ним могуществом своей воли.
Он знал что, переставь защищать себя внутренней силой, он навлечет на себя удар, который уже давно замышлялся против него. Но сын Деваки хотел умереть вдали от людей, в пустынях Гимавата.
Там он будет ближе к своей светлой матери, к святому старцу и к солнцу Махадевы.
И так, Кришна отправился в пустыню, находившуюся в диком и печальном месте у подножья высоких вершин Гимавата. Ни один из учеников не проник в его намеренье, лишь Сарасвати и Никдали, с прозорливостью любящих женщин, прочли его в глазах учителя. Когда Сарасвати поняла, что он желает умереть, она бросилась к его ногам, охватила их с пламенной силой и воскликнула: "Учитель, не покидай нас!" Никдали взглянула на него и сказала просто: "я знаю, куда ты идешь; если ты признаешь, что мы любили тебя, дозволь нам следовать за тобой!"
Кришна отвечал:
— В моем небе любовь будет всегда услышана, идите за мной!
После долгого пути, пророк и святые женщины подошли к нескольким хижинам, расположенным вокруг большого кедра на площадке скалистой торы; с одной стороны — огромные снеговые вершны Гимавата, с другой — целый лабиринт горных хребтов, вдали — долина, и на ней раскинулась Индия, потонувшая как греза в золотом тумане. В этих кельях жило несколько отшельников; тела их, изъеденные грязью и пылью и высохшие под дыханием жгучих ветров и палящего солнца, не знали иного прикрытия, кроме древесной коры. Некоторые из них представляли собою страшный скелет, обтянутый кожею. Увидав это грустное место, Сарасвати воскликнула:
— Земля далеко и небо молчит. Господи, зачем привел ты нас в эту пустыню, покинутую Богом и людьми?
— Молись если ты хочешь, чтобы земля приблизилась и небо заговорило с тобой, — отвечал Кришна.
— С тобой небо всегда здесь, сказала Никдали; но почему оно хочет покинуть нас?
— Нужно, чтобы сын Махадевы умер, пронзенный стрелою, дабы мир уверовал в его слово.
— Объясни нам эту тайну.
— Вы поймете ее после моей смерти. Будем молиться.
В течение семи дней они свершали молитвы и омовения.
Часто лицо Кришны преображалось и от него исходило сияние. На седьмой день, при закате солнца, обе женщины увидали стрелков, поднимающихся к кельям отшельников.
— Вот стрелки Канзы; они ищут тебя, учитель, защищайся!
Кришна, коленопреклоненный под кедром, не прекращал своей молитвы. Стрелки приблизились. Они увидели женщин и отшельников. Это были суровые солдаты, с почерневшими от солнца лицами. Увидав преображенный лик святого, они остановились пораженные. Затем они пробовали нарушить его экстаз, задавая ему вопросы, оскорбляя его и даже бросая в него каменья. Но ничто не могла нарушить его восторженной молитвы. Тогда они бросились на него и привязали его к стволу кедра. Кришна допустил это, оставаясь как бы во сне. Затем стрелки отступили и начали целить в него, возбуждая один другого. Когда первая стрела пронзила его и брызнула кровь, Кришна воскликнул: "Васиштха! Сыны солнца победили!" Когда вторая стрела, дрожа, вонзилась в его тело, он сказал:
— Светлая мать моя, даруй, чтобы любящие меня вступили вместе со мной в твой сияющий чертог. — При третьей стреле он произнес одно только слово «Махадева»! и затем, с именем Брахмы на устах, испустил дух.
Солнце зашло. Поднялась великая буря. Снеговой буран опустился с Гимаваты на землю. Небо покрылось тучами. Черный вихрь пронесся над горами. Испугавшиеся своего злодеяния убийцы бежали, а обе женщины, окаменевшие от ужаса, упали замертво.
Тело Кришны было сожжено его учениками в священном городе Дварка. Сарасвати и Никдали обе бросились в костер, чтобы не расставаться с своим Учителем, и толпе казалось, что сын Махадевы поднимается из пламени в просветленном теле, увлекая за собою обеих сестер.
После этого большая часть Индии приняла культ Вишну который примирил солнечный и лунный культы в Брахманизме.