— Здравствуйте, господа! Разрешите представить вам корреспондентку «Москов Дейли Ньюс» товарища Зеркалову, — произносит Коробов, представляя молодую, обаятельную женщину в изящной кожаной курточке с фотографическим аппаратом через плечо.
— О, мистер Мак Рэд, мистер Де-Форрест! Наша газета очень интересуется, как себя чувствуют иностранные специалисты на ударной социалистической стройке. Я прилетела на самолете за пять тысяч километров, специально, чтобы получить у вас интервью.
— О, прекрасно! Тем более нам очень приятно увидеть здесь такую очаровательную советскую даму, вдобавок превосходно говорящую по-английски, — снимая шляпу знакомится Мак Рэд.
— О, да, да, да! — бормочет Де-Форрест, пожимая руку Зеркаловой.
— Джентльмены! Я попрошу разрешения сфотографировать вас на фойе социалистической стройки.
— О! Будьте любезны! — соглашается Мак Рэд.
— Сделайте милость, — и полное добродушное лицо Де-Форреста расплывается в довольной улыбке.
Зеркалова нацелившись «Лейкой», несколько раз фотографирует инженеров на фоне высоких кауперов и доменных печей, контрастно выделяющихся на белых облаках.
— Благодарю вас! Это будут величественные кадры… — улыбаясь благодарит корреспондентка.
— Если, господа, не откажутся, я попросил бы их пожаловать на маленький файф-о-клок, — приглашает Коробов.
— Прекрасно! И мы там сможем побеседовать. Поэтому я поддерживаю приглашение товарища Коробова, — улыбаясь говорит корреспондентка.
— Хорошо, — соглашается Де-Форрест.
— Сделайте милость! — добавляет Мак Рэд.
Все четверо идут рядом. Зеркалова беседует с Мак Рэдом.
— Как вы себя чувствуете на «Металлургострое»? Не скучаете ли вы здесь?
— О, нет, нет! Мы заняты работой. Ее более чем достаточно.
— Прошу! — приглашает Коробов к себе.
Его приемная обставлена тяжелой и неуклюжей мягкой мебелью. На стене неизменный портрет Сталина. Грузный стеклянный шкаф полой книг. Мак Рэд рассматривает корешки переплетов произведений Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина.
— Раздевайтесь, господа! Чувствуйте себя, как дома…
— Хотя я и первый раз в этом доме, но разрешите мне, как женщине, играть роль хозяйки? — произносит Зеркалова, кокетливо щуря свои бархатистые глаза.
— О, пожалуйста!
— Товарищ Коробов, где у вас приборы?
Секретарь парткома подает рюмки и ставит на стол неизменную водку.
Зеркалова быстро и умело сервирует стол. Коробов приносит кипящий самовар.
— Если пароход изобретен Фультоном, локомотив Стефенсоном, то эта чайная машина без сомнения изобретена русским, — шутит Мак Рэд, кивнув в сторону самовара.
— Неужели вы считаете, что русские имеют так мало технических изобретений? Возьмите наших ученых: Менделеева, Яблочкова, Циолковского? Радио изобретено русским Поповым, но итальянец Маркони лишь усовершенствовал его и стал знаменитым, — произносит Зеркалова.
— Видите ли, на мой взгляд, вы очень плохо популяризируете своих ученых. Я очень мало читал о русских изобретателях. Очевидно советское правительство держит в тайне открытия своих ученых и это мероприятие тормозит технический прогресс.
— Это отчасти верно. Но вы не забывайте, что мы, находясь в капиталистическом окружении, естественно, не можем опубликовать всех изобретений, — разъясняет она.
— Прошу за стол… Будем угощаться и беседовать, — приглашает Коробов.
— О! Вы так гостеприимны! — Мак Рэд подвигает кресло гостье и садится рядом. Хозяин дома наполняет рюмки.
— За успех великого социального эксперимента! — улыбаясь произносит Зеркалова.
— За очаровательную советскую женщину!
— О, товарищи! Я очень высоко ценю русских женщин! Они выполняют великую миссию… — произносит Де-Форрест, поглядывая на Зеркалову.
— Получив равноправие, они не отстают от мужчин в построении социализма в одной стране, — добавляет Коробов.
Звенят четыре рюмки.
Мак Рэд смотрит в разгоряченное и красивое лицо Зеркаловой.
Она отвечает взглядом на взгляд и долго пристально смотрит в глаза Мак Рэда, как бы гипнотизируя его. В кульминационную минуту Мак Рэд первым опускает глаза и допивает водку.
— Пожалуйста, угощайтесь! Мистер Рэд… вы плохо закусываете, — ухаживает она за соседом, подвигая коробку с икрой и наполняя его тарелку крабами.
Коробов ревниво следит за рюмками, все время наполняя их.
— Итак! Выпьем еще раз, — предлагает он.
— Бываете ли вы в клубе для иностранцев? — интересуется журналистка.
— Очень редко… Там скучно… Кроме того у меня много работы днем, а вечерами я понемногу пишу, — объясняет Мак Рэд.
— О, это очень интересно. Разрешите полюбопытствовать, что же вы пишите? Техническую книгу, не правда ли? — вопросительно приподняв дугообразную бровь улыбается она.
— О нет, не совсем… — замялся Мак Рэд с продолжением ответа.
— Дорогие гости! Предлагаю вашему вниманию особый сорт коньяка, присланного мне из араратской долины, — показывает бутылку с золотыми звездочками, хозяин дома.
— Не правда ли, эта долина является колыбелью всего человечества? — спрашивает Мак Рэд.
— За колыбель человечества! — звонко смеется Зеркалова, первой. подымая рюмку, наполненную золотистой жидкостью.
Мак Рэд снова пьет до дна, Де-Форрест неодобрительно наблюдает за своим разгулявшемся другом.
— Я не настаиваю, но мне очень было бы любопытно услышать тему вашей книги? — едва, прикоснувшись своим плечом собеседника, спрашивает Зеркалова.
— Я пишу книгу о социальном эксперименте.
— О, это очень интересно! Я тоже пишу книгу на подобную тему. «Социальной эксперимент» — идеальное название. В нашей стране происходят грандиозные сдвиги и перестройка жизни на совершенно новый лад.
— Вот я-то и хочу вникнуть и понять этот новый, иногда для меня не совсем понятный лад, — обрадован Мак Рэд.
— Конечно, иностранцам кое-что в нашей, стране может казаться непонятным. Не думает ли, мистер Мак Рэд, остаться в нашей стране дольше предусмотренного договором срока? Вы же коммунист. А вы знаете, что у коммунистов равно, как и у пролетариата, нет какой-то своей личной родины и они не останавливаются перед малым. Для нас конечная и главная цель — всемирная революция. Весь мир!
— Вот это бизнес! — восхищен Мак Рэд. — Идеал моего друга — скопить немного денег и купить домик на берегу Теннесси, но для меня это… может быть, даже вполне возможно… Я имею сведения, что в нашей стране сейчас безработица…
— Зато наша страна навсегда освобождена от этой болезни. Безработица — рак желудка капиталистического общества.
— Очень образно! — рассмеялся Мак Рэд, — Должен сказать, что коммунисты очень часто умеют находить уязвимые места своих противников.
Зеркалова встает с рюмкой в высокоподнятой руке, и в неудержимом фанатичном порыве, произносит:
— Иностранные коммунисты должны создать точку опоры и тогда мы перевернем весь старый мир и восторжествуем во всем мире! Пусть живет мировая революция.
— Браво! Браво! Вы — коммунистическая Жанна Д'Арк! Я такой всегда представлял себе женщину будущего коммунистического общества! — восхищен Мак Рэд. — Я приглашаю вас прибыть к нам с ответным визитом.
— Благодарю. Я с удовольствием приму ваше предложение и мы продолжим нашу милую беседу. Вы, я вижу, хорошие парни. Учтите, что СССР — школа коммунизма. Учитесь здесь. Вы можете поступить в Коммунистический университет Народов Запада и впоследствии будете… может быть, даже председателем совнаркома Америки…
— Над этим нужно подумать! — отвечает Мак Рэд, полупьяными и влюбленными глазами глядя на заинтересовавшую его женщину…
Прощаясь Мак Рэд пожимает руку Зеркаловой.
— Благодарю за интервью! — улыбается она. — До скорого свиданья, мистер Мак Рэд.