Происхождение покрывала у мусульманской женщины и борьба с ним

Глава I. Происхождение покрывала и его отношение к исламу

I. Женщина Востока и покрывало

Мусульманское религиозное законодательство и особенно его основной источник «коран» чрезвычайно подробно и тщательно регламентирует частную жизнь женщины.

Среди постановлений корана о своеобразных формах мусульманского брака, развода, наследования и т. д. имеются и постановления, способствовавшие распространению обычая или, вернее, правила закрывать лицо женщины.

Под влиянием изменения экономических, политических и культурных условий, начиная с XIX в., на буржуазном Востоке наблюдается приспособление мусульманских религиозно-законодательных норм и правил к запросам жизни или же просто игнорирование тех из них, которые не отвечают потребностям времени. Так, на наших глазах исчезают сказочные гаремы, трудовое мусульманство, особенно интеллигенция, оставляет многоженство, наконец, женщина получает какую-то возможность учиться и т. д. Однако, наряду с этими прогрессивными для мусульманской женщины явлениями, обычай покрывала продолжает чрезвычайно упорно удерживаться до самого последнего времени. Объясняют этот факт по разному, но почти все сходятся на том, что обычай покрывала, как утвержденный самим пророком Мухаммедом, является одним из важнейших предписаний религии, соблюдение которого обязательно для женщины.

Но откуда мусульманская религия взяла этот обычай и при каких условиях он утвердился в исламе?

Конечно, обычай покрывала нельзя рассматривать в стороне от общего законодательства ислама о женщине, законодательства, которое создало совершенно своебразные нормы семейных отношений, удержавшиеся до наших дней. Если мы заинтересуемся происхождением этого законодательства, то легко убедимся в том, что оно вовсе не изобретено основателем ислама.

Состояние арабского языческого общества в период возникновения ислама, условия, в которых жила арабская женщина, ее труд и быт, наконец, причины социального порядка, без сомнения, играли большую, если не решающую, роль при установлении в новой религии норм и законов, касающихся женщины. Наряду с этим чисто арабским фактом, на законодательство ислама о женщине оказали большое влияние нормы религиозного и гражданского права других, соседних с Аравией государств и народов. Это обстоятельство имеет чрезвычайно существенное значение как при исследовании мусульманского законодательства о женщине вообще, так и вопроса о покрывале.

Ближе других соприкасались с арабами-язычниками евреи, персы, народы Сирии, греки и др. У всех этих народов, относимых историей к народам древнего мира, вся власть и все права находились на стороне мужа и отца; жена и дети имели только обязанности по отношению к ним и служили им. Муж и отец располагали не только свободой, но и жизнью жен и детей.

Содержание наложниц и многоженство составляли существенную часть прав мужчины. Часто брак устраивался по воле родителей или опекунов; малолетних детей женили заочно.

На протяжении всего древнего периода истории Востока и в позднейшее время многоженству сопутствовало рабство; наукой определенно установлено, что эти два института неизбежно идут рука об руку.

Итак, многоженство составляет отличительный характер брака на Востоке уже с древних времен. Как закоренелое зло, многоженство терпимо было у непосредственных соседей арабов, у евреев, хотя по духу законодательства Моисея брак и должен быть союзом одного мужа с женою, заключенным вне известных степеней родства. Несмотря на такой закон, евреи нередко имели по нескольку жен и наложниц. Еврейская женщина не имела права избирать себе мужа, она не показывалась мужчинам, и потому называлась «альма», т. е. закрытая. Вступление в брак совершалось посредством исполнения брачного договора, в силу которого муж, покупая себе жену, уплачивал за нее отцу и братьям ее вено (выкуп), которое было определено законом от 30 до 50 сиклей серебра. Муж пользовался имуществом жены и даже наследовал в нем. В случае развода жена получала свою собственность за исключением доли для детей.

Право давать развод закон предоставляет только мужу, хотя и увещевает его прибегать к разводу весьма редко и только в крайних случаях. Уходя на войну, муж обычно оставлял жене разводное письмо, чтобы она была свободной в случае его плена.

Про положение персидской женщины знаменитый поэт Фирдуси в своем сочинении «Шах Намэ» говорит: «В Персии женщина была вполне рабынею; ведя жизнь вполне затворническую, она не знала свету божьего; гражданские законы разрешали куплю и продажу женщины. Мужья имели над ними полную власть. Все это санкционировалось самыми древними преданиями и священными книгами».

Итак, мы видим, что Восток с самой глубокой древности славился порабощением женщины. Там господствовал полнейший деспотизм мужчины и рабская подчиненность женщины.

С детства и до смерти женщина была рабой, никогда воля ее не имела значения в глазах мужа и не признавалась законом. Все стремились иметь по нескольку жен. На женщин, не вышедших замуж, смотрели с презрением и даже подвергали наказанию. По понятиям языческого общества, женщины не владели имуществом и не могли обладать общественными правами. Жен, обычно, приобретали похищением или же куплею. Муж, купивший жену, делался ее полным господином, получающим неограниченную власть над нею и над ее имуществом. Жена находилась под постоянной опекой; до замужества неограниченной властью пользовался отец, который имел над нею право жизни и смерти, мог продать ее в жены кому угодно.

Исследование ниневийских текстов, находящихся в Британском музее, дает возможность установить некоторые детали из семейной жизни и положения женщины на древнем Востоке. Оказывается, что в столице Ассирийского государства, в Ниневии, еще за 1100 лет до н. э. существовал обычай, согласно которому женщины богатых классов могли выходить из дома только с закрытыми вуалью лицами, Ношение вуалей было воспрещено служанкам и проституткам. Когда в VI веке до нашей эры Ассиро-Вавилония была завоевана персами, обычай этот, по всей вероятности, перешел к ним, т. к. известно, что он уже был распространен среди верхушки персидского феодального общества, в период завоевания Персидской Империи арабами-мусульманами (VII век н. э.).

Что же представляло арабское общество в доисламский период?

Многие исследователи утверждают, что в языческой Аравии было распространено многоженство. Некоторые указывают, что Мухаммед, если бы даже хотел, не имел никакой возможности искоренить многоженство, не подвергаясь опасности быть отвергнутым и не иметь у арабов успеха. Этот факт говорит за то, что в вопросах семейной жизни, новая религия-ислам вынуждена была сообразоваться с древними привычками арабов, которые она не уничтожала, а только регулировала.

О тяжелом положении арабской женщины говорит факт, подтвержденный кораном, что рождение дочери считалось несчастьем для отца. В Аравии даже существовал обычай зарывать в землю родившихся девочек. Причиной этому могла, конечно, служить бедность арабского населения, лишенного возможности кормить ребенка, который не принесет особой пользы роду. Полигамия, по свидетельству многих исследователей, была в полном разгаре у арабов-язычников при появлении Мухаммеда. Богатые и знатные арабы имели по 15–20 жен.

Вот каково было положение женщины у арабов и их непосредственных соседей накануне принятия ими ислама. И Мухаммед, выдвинутый новыми требованиями жизни, новыми производственными отношениями, сложившимися в результате жесткого социального кризиса, переживаемого арабской торговлей, с одной стороны, и кочевым хозяйством— с другой, выдвинутый в качестве реформатора языческого быта и организатора новых общественных форм, естественно, в своей деятельности реформатора уделил большое внимание положению женщины.

Вот почему в основной законодательной книге мусульман, в коране, отведена женщине целая большая глава (сура), носящая название: «Ниса» (жены).

II. Мусульманская женщина и покрывало

Уже один факт установления новых форм для семьи и, в частности, для женщины должен был казаться целой революцией для арабов-язычников, революцией, посягнувшей на все их традиции, предания, мировоззрения, идеи и понятия.

Конечно, поразившие первобытных арабов постановления ислама в действительности совершенно не являются идеальными, особенно для народов, живущих в других экономических и бытовых условиях, чем арабы VII века.

Чрезвычайно подробная регламентация семейных отношений, затрагивающая самые интимные стороны, явилась одной из причин того, что положение мусульманской женщины до наших дней продолжает регулироваться установленными исламом нормами, несмотря на то, что они совершенно не отвечают экономическим, политическим и культурным условиям жизни большинства современных мусульманских народов.

Все законодательство ислама о женщине построено на принципе неравенства ее с мужчиной.

Ислам очень резко проводит грань между мужчиной и женщиной.

В то время как первому предоставлено исключительное внимание и заботливое отношение ко всем проявлениям его жизни— дурным и хорошим, в то время как религия бережно позаботилась о его земной и загробной жизни, о женщине всегда говорится, как о более низком существе. Такое унижение женщины есть результат социальных условий. Ислам намеренно ставит мужчину на более высокую социальную ступень перед женщинами (коран, гл. II, ст. 228; гл. V, ст. 38).

Жена должна сознавать, что она вещь, которую муж купил. Она обязана не выходить из дома без разрешения мужа и не видеть посторонних мужчин (затворничество). Таким духом проникнуто все мусульманское законодательство о женщине. Оно настаивает на обязательности для нее брака, как для существа слабого, лишенного возможности вести без мужа порядочную жизнь. Женщина как существо низшее, живущее не для себя, а для мужчины, не может и не должна вести безбрачную жизнь, иначе она не выполняет своего назначения. Вот почему отец так спешит выдать замуж свою дочь. Для совершения брака надо выполнить ряд формальностей одной из которых является согласие невесты. Молчание или плач без крика невесты считается признаком ее согласия. Быть может, она плачет от радости! Если принять во внимание запугивание и угрозы со стороны родителей или опекунов, то становится ясным, что процедура испрашивания согласия является простой формальностью.

Отличительными признаками мусульманского брака являются: заимствованный, повидимому, у евреев порядок уплаты женихом «вена»— выкупа за невесту (см. выше) и многоженство (полигамия). Муж имеет право иметь одновременно до 4 жен, кроме наложниц, число коих не ограничено законом. Низведя брак на степень договора о найме жены, ислам неизбежно должен был допустить и развод, за который нарушитель гражданского договора (муж, а в некоторых случаях и жена) платит неустойку.

Мусульманское право знает помимо смерти два вида прекращения брака: развод, как временное отпущение жены, когда муж может ее вернуть по своему усмотрению, и развод, имеющий окончательную силу. Как общее правило, инициатива развода передается мужу. Жена может требовать развода только в определенных законом случаях.

После развода или смерти мужа жена должна провести определенное время, так назыв. «иддет» (4 мес. 10 дней после смерти мужа и 3 месяца в случае развода), не имея права вступить в брак.

Ислам смотрит на измену жены, как на похищение чужой собственности, почему и наказание за это определяется строгое (побиение камнями).

Всякий мусульманин, имеющий хотя бы маленький достаток, стремится жить по образцу богачей, соблюдать те же привычки и обычаи. Если у мужа одна жена, то живется ей все же сносно, с ней советуются, считаются. Но тот, кто имеет возможность содержать двух жен, старается поставить дело так, чтобы у него выходил маленький гарем. Вот что говорит туземная пословица: «Разбогатеет сарт — строит дом, разбогатеет киргиз— набирает жен».

Правда, женщина-крестьянка не сидит взаперти, она работает в поле без покрывала, но зато ей приходится выносить на себе деспотизм мужа. Очень часто жены кустарей представляют буквально рабочий скот, зарабатывающий пропитание хозяину или целому семейству. Чуть не понравилась— ее гонят вон— развод, а там она жена-работница, но уже другого мужа, и так до старости.

У узбеков (конечно, не у бедноты) да и у большинства других мусульман дом делится на две совершенно обособленные половины: наружную мужскую «ташкари» и внутреннюю женскую или семейную, назыв. «ичкари». Женская половина часто называется харам (гарем). Обычно, до рождения первого ребенка жена из своего помещения на улицу почти не выходит. Семейная жизнь узбека спрятана от взоров посторонних лиц и лишь в одном случае, а именно, когда улицу пронзит душу раздирающий женский крик «вайдоод» (караул), всякий услыхавший его обязан войти в чужой дом, прекратить избиение мужем жены и примирить их. Затворничество делает женщину не только экономически бесправной, но и отражается чрезвычайно вредно на ее здоровье. Ведь уже 10—15-летняя жена-ребенок обязана вести домашнее хозяйство, работать и за себя, и часто за мужа, воспитывать детей и в то же время сидеть взаперти и лишний раз не выходить на воздух.

В отличие от арабского названия женщины «имра» и «ниса», происходящих от слов мать и няня, в Средней Азии для женщин было придумано название «арват» — дословно «нагота» или вещь, которую нужно прятать и неприлично показывать людям, а в Туркменистане женщину называют «начар», что значит неравноправная.

Как и следует ожидать, мусульманское духовенство служит не малым тормозом на пути раскрепощения женщин. Оно и теперь во всех странах Востока распространяет систематически чудовищные и нелепые воззвания, призывающие правоверных не подчиняться новым законам о свободе женщины, оно всецело стоит за старый порядок.

Понятно, что при таком положении не может быть и речи о свободных отношениях между мужем и женой. Больше того, почти всегда жена в собственной семье лишена всякого авторитета, она не может даже получить уважения от сына, который очень часто перенимает от отца его манеры отношения к женам, как к низшим существам. Итак, сознательное унижение женщины служит отличительным признаком мусульманского законодательства, в котором даже проводится взгляд, что женщина составляет как-бы половину мужчины. Так, в делах, требующих свидетелей, один свидетель мужчина заменяет двух женщин (коран, II—282). «Жены — ваши, нивы для вас (мужчин), ходите на ниву вашу, когда ни захотите», (коран II—223).

Как и всякие новые порядки, направленные к изменению старого быта и родовых обычаев, приведенное учение ислама о женщине привилось не сразу. Ему пришлось выдерживать длительную борьбу с местными родовыми традициями и обычаями. В процессе этой борьбы изменилось и само учение. Мусульманские законоведы, приспосабливали свою религию к условиям окружающей обстановки и, без сомнения, часто действовали под сильным влиянием законов и обычаев более культурных. побежденных народов. Вот почему в дошедших до нас описаниях жизни мусульман-арабов первого периода ислама (VII–VIII века) совершенно нет многих положений, рассматриваемых ныне как важнейшие в мусульманской религии.

Из истории, например, достоверно известно, что при Мухаммеде и первых халифах (правителях мусульманского мира на правах заместителей Мухаммеда) женщины совершенно свободно общались с мужчинами, принимали гостей обоего пола, гуляли c ними по улицам, посещали мечети и другие учреждения. Хроникеры той же эпохи говорят, что однажды пророк заметил у Асмы, дочери Абу-Бекра, часть тела из-за одежды из тонкой материи и сказал ей: «Асма, неудобно, чтобы у женщины кроме рук и лица видны были какие-либо другие части тела». Некоторые уже в этих словах Мухаммеда видят предписание закрывать лицо женщины. Был при Мухаммеде и такой обычай: молодые вдовы являлись в общественные места с целью завести знакомства и найти себе супругов. Эти вдовы возмущали строгих шейхов яркостью своих украшений и пикантностью костюмов. Однажды, говорит предание, шейхи обратились с жалобой к пророку, который будто бы ответил: «Я не могу лишать их того, что дал им бог». Целый ряд других фактов подтверждает предположение, что в первый период ислама затворничество и даже покрывало женщины еще не имели распространения, хотя и были известны арабам-горожанам.

Женщина Аравии (бедуинка), никогда не знавшая покрывала.

Арабское купечество, занимаясь крупной торговлей с соседними государствами, Византией, Персией и др., как стоящее на более низкой социальной ступени развития, естественно предположить, подпадало под влияние более культурных соседей и перенимало от них, особенно от верхушки их общества, различные обычаи и традиции. В это время среди византийского общества было развито затворничество женщин с гаремами, покрывалом и евнухами; в разлагающейся феодальной персидской монархии высшие классы практиковали также наряду с затворничеством и покрывало женщины.

Таким образом, Мухаммед, упоминая в коране о покрывале, вовсе не вводил что-то новое, чисто исламское и абсолютно незнакомое арабам, он просто перенимал обычай или порядок, распространенный у соседей. Вопрос этот представляет исключительный интерес.

В качестве непосредственного мотива, побудившего законодателя ислама ввести покрывало, мусульманское предание вспоминает следующую просьбу Омара, обращенную к Мухаммеду: «О, пророк, к тебе ходят разные люди, хорошие и худые, не хорошо, что все они видят лица твоих жен, повели своим женам закрывать свое лицо». Следуя этому совету, Мухаммед якобы и дал в коране соответствующее постановление.

Существуют и другие мусульманские «сказания», но все они, как и настоящее, только объясняют ближайший повод, побудивший узаконить покрывало, совершенно не касаясь вопроса его происхождения. Конечно, все эти предания не могут явиться отправной точкой для исследователей.

Помимо того, что приходится сомневаться в их достоверности, можно высказать предположение об их более позднем возникновении, когда явилась необходимость закрепить ссылкою, на авторитет пророка обычай покрывала, получивший большое распространение в жизни мусульманских народов. Это последнее предположение является более вероятным. В самом деле, только позднейшие казуисты-законоведы, воспользовавшись неопределенностью некоторых изречений корана, построили целое учение о затворничестве и покрывале. По всей вероятности, два изречения, приписываемые Мухаммеду, послужили для этого благодатным материалом. В одном говорится о прикрытии «зинатов» (нижняя часть тела), в другом о покрывале (аиен хиджаб).

Они понадобились для того, чтобы арабы-бедуины, прибывающие в город к Мухаммеду, прикрывали свое тело: «Ведите себя пристойно, сказано в изречениях о зинатах, говорите негромко, прикрывайте ваши телеса».

Достоверность подобного объяснения также оспариваема, но оно все-же более приближается к истине, чем ссылки на приведенный выше случай с советом Омара и на целый ряд других причин, основанных, главным образом, на личных качествах Мухаммеда, видевшего, якобы, в покрывале спасение от мучившего его чувства ревности по отношению к своим многочисленным женам.

Если оставить в стороне попытки подвести под покрывало базу путем поисков и ссылок на всякие предания, по причине их малой достоверности, то мы останемся перед вполне возможными фактами.

Покрывало, как указывалось выше, было известно в соседней Персидской монархии, при чем пользовались им далеко не все женщины. Как и на древнем Востоке, в Ассирии, так и в Персии VII–VIII века, покрывало являлось принадлежностью только высшего класса, это была их привилегия, их отличие от простонародья. Вполне можно допустить, что Мухаммед упоминал в коране о покрывале, имея в виду также только знатных женщин и в первую очередь своих жен.

В первый период ислама так оно и было, так как достоверно известно, что только после завоевания арабами Персии и распространения там ислама, только в период халифов Аббасидов, покрывало начинает прививаться у мусульманской знати.

При этом, все время наблюдается тесная зависимость покрывала от социального признака. Вначале покрывало прочно утверждается при дворе халифов (подражание персидскому двору), затем оно переходит в гаремы крупных придворных, правителей провинций, городской знати и купечества. Лишь только в XIV веке покрывало получает окончательное распространение среди мусульманского населения. Но опять-таки далеко не у всех классов. Как общее правило, служанки и работницы остаются открытыми.

Покрывало носится далеко не всегда. Перед родственниками, прислугой и вообще лицами, нижестоящими по социальной лестнице, женщина даже и в настоящее время не закрывается.

Как правило, женщина аристократических классов считает для себя обязательным быть в покрывале в присутствии равных себе и своих знакомых.

Зародившись в феодальном обществе, покрывало стало отличительным признаком родовой знати: султанов, эмиров, ханов, шейхов и прочих феодалов. У них жены жили в особых помещениях-гаремах, не зная труда. Единственным их назначением было служить развлечением для мужчин. Красота и знатность происхождения ценились в них больше всего. Для того, чтобы уберечь своих жен от соседей и вообще посторонних, так как похищение женщин в те времена было явлением обычного порядка, восточные феодалы прятали своих жен в особых помещениях, загороженных со всех сторон высокими стенами замков, и, кроме того, надевали на них покрывала.

В следующий период развития торговых отношений, формирования огромных восточных государств, в период, характеризующийся развитием торговли, покрывало переходит от феодалов к мусульманскому купечеству, которое его несет вместе с караванами своих товаров во все уголки огромного мусульманского мира.

И уже к XIV в. покрывало получает наибольшее распространение. Наряду с феодальной аристократией, духовной и военной бюрократией и купцами, его перенимают беки, образующие в те времена целый класс крупных земельных собственников, одновременно захвативших в свои руки и выполнение важных общественных функций.

Под влиянием торговли, на Востоке развивается городская жизнь, развиваются различные ремесла и образуется чрезвычайно многочисленный класс горожан-ремесленников. Как торговцы, так и ремесленники организованы в патриархально-цеховой форме. При этом сословное разделение труда, свойственное феодальной эпохе, дало этим цехам соответствующую организацию с определенным религиозным оттенком (каждый цех имеет «Рисоля» — профессиональный устав, где каждый прием истолковывается ссылками на коран).

При такой полурелигиозной организации торговли и ремесел мусульманское купечество и ремесленники должны были в своей частной жизни сообразоваться с установленными обычаями и требованиями религии.

Женщина у этих классов не несет никаких работ, она не приучается к труду. Стараясь жить по примеру Вышестоящих классов— эмиров, ханов и правящей бюрократии, у которых положение женщины во многом совпадало с образом жизни их жен, эта группа мусульманского населения, наряду с целым рядом других обычаев, усвоила и обычай закрывания женщины покрывалом.

Торговля на Востоке возникла на основе естественного географического разделения труда между оседлым земледельческим населением и кочевниками.

Перейдя при развитии торговли к большинству оседлых, народов, главным образом, к их городским классам, покрывало так и не смогло распространиться среди кочевых народов (см. ниже).

Факт наличия в данное время покрывала у некоторых групп сельского оседлого населения совершенно не показателен. Это просто рабское подражание имущим классам, которым они служат и быт которых всячески стараются копировать.

III. Законодательство ислама о покрывале

Переходя к вопросу о характере самого мусульманского законодательства о покрывале, мы, во-первых, вынуждены отметить, что о покрывале там говорится далеко не с исчерпывающей ясностью.

Если обратиться к основному источнику ислама— корану^[1] и взять наиболее характерные для данного вопроса его постановления (сура XXXIII, ст. ст. 33, 53, 55, 59, сура XXIV, ст. 27 и 31, сура XV, ст. 88), то из них лишь в одном месте, а именно, в суре XXXIII, ст. 59, дается определенное указание о покрывале:

«Пророк, скажи супругам твоим, дочерям твоим, женам верующих, плотнее опускали бы они на себя покрывала свои, при таком опускании они не будут узнаваемы и потому не будут оскорбляемы. Бог прощающий милосерд».

Сделать, на основании этого текста, определенный вывод о том, что женщинам предписывается постоянно держать закрытым именно лицо, а не что-либо другое, совершенно невозможно.

Некоторые мусульманские законоведы, соглашаясь с толкованиями своих коллег о том, что этот стих предусматривает закрывание лица, считают, однако, что он имеет в виду только жен пророка и его дочерей, относительно которых вообще в коране имеется целый ряд специальных постановлений, например, ст. 53 и 55 той же суры и другие, которые часто по своему содержанию отличаются от установленных для всех прочих мусульманских женщин норм.

Если цитированный стих корана (сура XXXIII, ст. 59) оставляет еще некоторое сомнение о служебном назначении предписываемого покрывала, то другая сура корана, а именно, — XXIV, ст. 31, совершенно точно определяет назначение, покрывала:

«Скажи также и верующим женщинам, чтобы они потупляли свои взоры, хранили бы себя от половых пожеланий, показывали бы только те из своих нарядов, которые наружу, накладывали себе на грудь покрывала, показывали бы наряды свои только своим мужьям, своим отцам, отцам своих мужей, своим сыновьям, сыновьям своих мужей, своим братьям, сыновьям своих братьев, сыновьям сестер своих, своим женщинам, невольницам, слугам таким, которые не имеют половых побуждений, детям, которые не распознают еще женской наготы; ногами своими не ступали бы они так, чтобы выставлялись закрытые наряды их. О, верующие! с раскаянием все обратитесь к богу, чтобы вам быть блаженными».

Здесь мы имеем совершенно точное указание на назначение покрывала. Женщинам предписывается, наряду с целым рядом строгих постановлений о костюме, и о том, как себя держать, накладывать покрывало на грудь, т. е., строго говоря, прикрывать грудь. О закрытии лица и здесь ничего не говорится.

Возьмем еще один пример, суру XXXIII, стих 53. Здесь говорится о том, в каких случаях верующие могут посещать дом пророка и как они должны себя там держать. Интересующая нас часть этого стиха гласит:

…«Когда вы у них (жен пророка) будете просить какой-либо домашней вещи, то спрашивайте у них через занавес: так лучше сохранится чистота ваших сердец и их сердец; вам не должно стеснять посланника божьего; никогда не должно также вам жениться на женах его после него, это дело великое перед богом».

В этом тексте вместо покрывала фигурирует занавес, который очень трудно представить, как этого хотят многие толкователи корана, в виде покрывала. Скорее можно предположить, что занавес упоминается как предписание не входить в помещение, занимаемое женами. Если вспомнить, что в те далекие времена люди жили в скромных хижинах, где занавес разгораживал помещение и заменял стену, то можно согласиться с тем, что занавес и упоминается в коране не иносказательно, как покрывало каждой женщины, а как занавес-перегородка, отделяющая всегда помещение или угол, занимаемый женщинами.

Остальные из указанных сур, трактующие о женщине, как и вся четвертая сура «Ниса» (жены), посвященная специально женщине и имеющая 175 стихов, казалось, должны были содержать хотя бы упоминание о покрывале, однако, этого в них нет.

Данное обстоятельство, особенно при наличии чрезвычайно подробной регламентации мельчайших деталей семейной, общественной и личной жизни женщины, позволяет заключить, что покрывало в таком виде, как его понимают и теперь толкуют, т. е. покрывало с целью постоянного скрывания лица, явление позднейшей, по сравнению с периодом составления корана, эпохи.

Если обратиться к третьему источнику мусульманского законоведения, к «иджме» (сборник разъяснений и толкований), то там указывается, что лицо и руки женщины во время молитвы остаются открытыми.

Некоторые богословы еще определеннее высказываются за то, что женщины не обязаны прятать свое лицо и свои руки на улице, и что мужчины не обязаны отводить от них своих взглядов. Известен хадис (рассказ, сохранившийся со времен Мухаммеда), приписываемый Айше — его жене, о том, что женщинам можно присутствовать на пятничной молитве с открытым лицом.

Для женщин же, совершающих хадж (паломничество в Мекку), является даже обязательным иметь лицо открытым в течение всего времени «ихрама», без чего их паломничество не считается законным.

Женский караван на пути в Мекку во время хаджа.

Следовательно, в этот, наиболее важный с точки зрения ислама момент в жизни правоверного мусульманина и мусульманки последняя не должна быть закрытой.

Выше мы указывали, какие причины содействовали внедрению в ислам покрывала (заимствовано у соседей). Произведенный разбор основных источников мусульманского законоведения подтверждает высказанную мысль. И мы должны согласиться с тем, что покрывало в виде дошедших до нас разнообразных форм и способов закрывания лица женщины (чадра, яшмак, паранджа, чачван, рубанэ, феридже и т. д.) есть результат правотворчества позднейших законоведов ислама, пытавшихся обосновать обычай, господствовавший среди определенных, в социальном отношении, классов, покоренных арабами народов и, самое главное, перенятый самими победителями.

Факт, что обычай покрывала мог беспрепятственно получить широкое распространение, говорит за то, что он не был введен исламом, а наоборот, он был знаком многим народам до принятия ислама.

Некоторые обстоятельства дают основание предполагать, что завоевание арабами культурных территорий, и особенно завоевание Персидской Империи, совершенно видоизменили всю систему ислама, которая была приспособлена к новым условиям жизни более культурных побежденных народов. Как раз в этот период ислам и был оформлен как стройное религиозное учение, был установлен целый ряд обрядностей. По всей вероятности, в это время окончательно и выкристаллизовались нормы семейного права с затворничеством женщины и покрывалом. А так как под персидским влиянием находилась вся центральная Азия, вскоре завоеванная арабами, то покрывало, получившее новых ревностных союзников в лице арабов и их религии— ислама, без всяких затруднений утвердилось везде, где утвердился ислам.

Мусульманские законоведы той эпохи, отдавая дань духу времени, также находились под сильным персидским влиянием. Обычай покрывала, который проник в быт народов ислама, они постарались совместить со своим религиозным учением.

Быть может это нужно было по политическим соображениям, так как заменить семейные обычаи побежденных, более культурных народов арабы не могли, а быть может дело обстояло и не так. Во всяком случае законоведы уже той эпохи положили начало целому учению о покрывале.

Они утверждают, что мужчине было трудно признать женщину, которая еще вчера была его имуществом, чем-то равным себе сегодня; он счел за лучшее дать ей низшую степень среди творений. Аллах, при создании мужчины, оказывается, дал ему ум и добродетель, а женщину лишил этих даров. Поэтому она, по слабости ума и «страстности природы», должна жить не самостоятельно, а в подчинении мужчине, не встречаясь с другими, а оставаясь исключительно в своем доме или закрывая лицо, когда выходит, чтобы не соблазнить мужчин своей красотой и не обманывать их коварством.

Аль-хиджаб (покрывало) по их учению является одним из оснований нравственности и сильнейшим оплотом целомудрия. Оно дает возможность женщине пребывать в среднем состоянии между рабством и свободой, когда ее считают уже человеком, но еще не совершенством.

Наличие подобных разъяснений и толкований, часто облеченных в форму государственного закона, давало возможность правоверным мусульманам держать своих жен вдали от жизни, в гаремах, эндерунах и пр. и требовать от них самого точного соблюдения правил о покрывале, которое, благодаря этому обстоятельству, с течением веков и превратилось в основной мусульманский обычай,

IV. Является ли покрывало религиозным законом?

Мусульманские законоведы подкрепляют свое толкование учения о покрывале ссылками как на текст корана, так и на другие источники мусульманского права или шариата: сунну, иджму и с особенной любовью они оперируют четвертым источником «кияс», который представляет из себя сборник юридических определений, данных основателями четырех юридических школ ислама или мазгабов. Кияс содержит определения или заключения по вопросам, на которые нет совсем указания в основных источниках ислама (коран и др.). Определения по такого рода вопросам построены по принципу аналогии, т. е. выводу, сделанному для частного вопроса, на основе отвлеченного толкования какого-либо места корана. Это документ более поздней эпохи, вернее, это метод, который и применяют мусульманские законоведы особенно для оправдания своей теории о покрывале.

Оказывается, покрывало служит могучим средством для сохранения целомудрия женщины. Другими словами, вуаль побуждает женщину к целомудрию и далее к соблюдению строгих нравов в дальнейшей семейной жизни. Они утверждают, что вуаль является препятствием для мужчин, которые, благодаря южному своему темпераменту, способны от одного взгляда на открытое лицо женщины проявлять невоздержанность в своих к ней отношениях.

Бог, который не может быть несправедливым ни к кому, не может быть таковым и к мусульманской женщине, говорят законоведы, и из этого они делают вывод, что покрывало лица есть признак особой заботы Аллаха о женщине и об ее благополучии, а вовсе не признак ее унижения и бесправия. Более существенных мотивов в защиту покрывала они привести не могут.

Несколько в другом положении находятся их противники, которые, вооруженные теми же источниками права, резко высказываются против данного обычая.

Аргументация противников покрывала заслуживает большого внимания. Все они, как идеологи новой нарождающейся восточной буржуазии, подходят к этому вопросу с очень узкой точки зрения. Покрывало для них не социальное зло, не символ рабства и невежества, а отжившая условность, стоящая на пути развития буржуазного общества. Вот почему их доводы носят отпечаток заботы об индивидуальности женщины, о ее личной и семейной жизни. Популярная арабская поговорка «вуаль это обман» является основным мотивом противников этого обычая.

Они утверждают, что женщина, закрытая вуалью, считает для себя простительным обманывать своего мужа, т. к., лишенная возможности жить с ним равной жизнью, она не имеет к нему доверия. В то время как открытая женщина боится за свою репутацию, т. к. ее все видят и узнают, женщина, закрытая вуалью, позволяет себе всякие вольности, пользуясь тем, что никто не видит ее лица.

Вуаль обезличивает жену, она служит причиной, разъединяющей супругов; часто люди женятся, не видя друг друга; большую часть времени жена проводит под вуалью, она не может быть настоящей спутницей своего мужа.

Вуаль содействует затворничеству женщины, благодаря чему мужчины вынуждены искать способов развлечения. Отсюда развитие на Востоке кафе и других увеселительных мест.

Благодаря вуали женщина портит себе глаза, портит свое здоровье, никто не может возражать против того, что вуаль антигигиенична.

Останавливаясь на вопросах общественного положения женщины, следует отметить, что вуаль мешает женщине приобщаться к общественной жизни, получить образование; она, наконец, неудобна с точки зрения юридической. Свидетельство и целый ряд других судебных процедур и правовых действий, совершаемых женщиной, закрытой вуалью, могут быть подвергнуты сомнению. Даже невозможно проверить, действительно ли требуемые акты судебного или правового порядка совершаются уполномоченной на это женщиной, а не подставным лицом.

Не находя в «священном коране» и в других источниках подтверждения необходимости закрывать женщине свое лицо, многие представители мусульманского мира приходят к заключению, что этот обычай ничего общего с исламом не имеет. Они справедливо полагают, что он привился под влиянием нездоровой моды, заимствованной у других народов, у которых женщины знатных классов по своему костюму отличались от всех остальных женщин. Подражая этому обычаю, мусульманские эмиры и шейхи также пожелали отличить своих жен от простых бедуинок и крестьянок, которые всегда ходили и до сих пор ходят с открытыми лицами и руками.

Другие полагают, что покрывало надо рассматривать не как вуаль, закрывающую лицо, но как покрывало головы, как предохранительное средство от южного зноя.

Отличительным признаком всех представителей буржуазно-реформаторского направления в исламе, особенно сильно обрушивающихся на покрывало, является их стремление доказать, что ислам не преследует цели затворничества женщины и закрывания ее лица. Вполне принимая все его догмы, они только стремятся приспособить все законодательство к новым экономическим условиям современной жизни. При этом они, главным образом, заботятся о нравственной стороне, их беспокоит воспитание будущих граждан буржуазного общества, но не вопросы социального порядка. А между тем только отрицание за исламом всяких прав смотреть на покрывало, как на религиозную обязанность, и далее рассматривание его, как принадлежность определенных классов, является единственным правильным разрешением данного вопроса.

В самом деле, если бы мы встали на точку зрения защитников покрывала и признали его религиозным законом, тогда естественно предположить, что несоблюдение такого важного закона сопровождалось бы какими-либо наказаниями, как это предусмотрено для нарушающих всякое, даже самое незначительное, предписание религии. И, однако, ничего подобного ни в коране, ни в других источниках мусульманского права не имеется.

Только поэтому среди целой армии мусульманских богословов, строго выполняющих заветы ислама, на протяжении двенадцати веков не нашлось ни одного, который бы объявил незаконным, с точки зрения предписаний религии, отсутствие покрывала у мусульманских женщин трудящегося класса: работниц и служанок.

Такого проповедника и не найдется, так как нельзя объявить отсутствие покрывала незаконным, раз оно не предусмотрено никаким религиозным законом.

Мусульманское духовенство этого и не делает. Оно молча обходит этот существенный факт. Все свое красноречие и всю свою аргументацию оно направляет на доказательство пользы для мусульманской женщины покрывала, которое служит отличием и ограждением ее от неверных.

Покрывало — это чрезвычайно существенный участок фронта разворачивающейся борьбы между новыми социальными требованиями жизни и их противниками— мусульманским духовенством. Оно определенно боится уступить на этом неблагоприятном для него участке, т. к. отлично учитывает, что вслед за покрывалом разрушится все здание семейных отношений, держащихся на законах ислама. Чуждое первоначальному исламу покрывало и затворничество удачно дополнили учение о мусульманской семье. Покрывало явилось одним из самых грубых, но зато самых верных способов, облегчающих закабаление и обезличивание женщины. Отгородив искусственной стеной мусульманскую женщину от внешнего мира, духовенство получило доступ в мусульманскую семью, которую и заставило жить по религиозному закону.

Теперь понятно, почему оно так старается защитить покрывало и сохранить его навсегда.

Первую победу мусульманское духовенство на этом фронте легко одержало в Турции, в 1908 г., после младотурецкой революции, когда решительные борцы за эмансипацию женщины попытались организовать открытую борьбу с покрывалом. Всесильное в то время мусульманское духовенство так напугало вновь испеченных правителей, младотурецких реформистов-революционеров (как они сами себя называли), что они поспешили решительно пресечь всякую инициативу женских организаций и издали даже особый закон, предписывающий полиции зорко следить за соблюдением турецкими женщинами национальных нравов и предписаний религии. Это означало ликвидацию всяких надежд на уничтожение затворничества и покрывала.

К этому времени относится интересная попытка одного из буржуазных поборников эмансипации мусульманской женщины Исмаила Гаспринского (редактора крымской газеты Терджуман) получить от представителей высшего мусульманского духовенства официальное разъяснение по вопросу о покрывале. Для этого И. Гаспринский использовал следующий случай.

Одна богатая женщина пожелала обратиться в ислам при условии, если ученые богословы, на основе религиозного учения, ей разъяснят, что она может сохранить в мусульманстве свой обычный женский костюм, который носит с детства (без покрывала для лица), а также и свободу действий (не соблюдать затворничества), и далее, если ей докажут, что все это не противоречит исламу.

Интересный ответ дал закавказский муфтий Хусейн эффенди Гайябов в своей фетве примерно такого содержания:

«В ответ на запрос женщины, желающей перейти в ислам и удерживаемой принуждением снять одежды, которые она носила с детства, говорим: нет препятствий тому, чтобы мусульманская женщина открыла свое лицо, руки и ноги, согласно учению четырех школ или 12 имамов» (Газета «Муайяд» от 20-Х 1919 г.).

Правда, большинство представителей высшего мусульманского духовенства с этой фетвой не согласилось. Многие нашли, что она пригодна только для особого случая, т. е. только для женщины, которая в ней нуждалась.

Для нас эта фетва, пусть даже непризнанная, интересна, как живой документ, свидетельствующий о том, что и в среде высшего мусульманского духовенства имеются лица, которые, ссылаясь на авторитет основоположников ислама, находят смелость открыто выступить против покрывала как религиозного закона.

Это особенно важно запомнить теперь, когда вопрос о снятии покрывала является, наряду с вопросом реформы алфавита, самым актуальным для всего мусульманского Востока.

Последним вопросом, который остается рассмотреть, будет вопрос о том, какие мусульманские народы и, самое главное, какие социальные классы мусульманского общества соблюдают обычай покрывала. Как уже отмечалось, здесь наблюдается тесная зависимость покрывала от экономического и производственного факторов.

Как общее правило, покрывало господствует у оседлого и, главным образом, городского населения и его почти не знают кочевники и отчасти крестьяне, занимающиеся сельскохозяйственным трудом. Это явление вовсе не случайного порядка. Прежде всего, этот факт служит лишним доказательством того, что основная масса мусульманского населения, будучи, благодаря темноте и отсталости, вообще религиозной, все же не считает покрывало обязательным законом, предписываемым религией.

Произошло это, конечно, потому, что причины социального порядка оказались гораздо сильнее требований, устанавливающих покрывало.

Необходимость для женщины принимать активное участие в хозяйственной жизни своего рода, своей семьи, необходимость работать в поле наравне с мужчиной создали своеобразные условия жизни трудящейся женщины и заставили не только ее, но и мужчин, не признавать этого обычая.

Случилось это, конечно, потому, что покрывало, всегда являясь признаком определенно-господствующего класса феодального общества, не знавшего труда, с самого начала перешло и распространилось только среди мусульманской аристократии. К арабам-воинам и земледельцам оно и в те времена не привилось: они всегда смотрели на него не как на религиозную норму, а как на чуждый им обычай богатых классов.

Далее известно, что покрывала совершенно не знает татарское, башкирское население Поволжья, а также кочевники: киргизы, казаки и др. А между тем, в отношении выполнения религиозных предписаний татарское население издавна считалось примерным.

Здесь, наряду с приведенным выше объяснением чисто экономического порядка, а именно, невозможностью для женщины-крестьянки и кочевницы работать с покрывалом в поле и в степи, играет роль и исторический фактор. Все эти народы в момент принятия ислама и сравнительно долгое время после этого события находились под влиянием монголов, у которых, несмотря на их исламизацию, сохранились по отношению к женщине свои обычаи и традиции.

Отсутствие покрывала у всех вышеперечисленных народов, как и у мусульман горцев Кавказа, М. Азии и других, объясняется еще фактом отсутствия или, вернее, давним истреблением у них родовой феодальной аристократии, всевозможных султанов, эмиров и пр., гаремы которых по существу и являлись очагами распространения покрывала.

Перед глазами этих народов не было живого примера в виде феодальных султанских гаремов с вечно бездельничающими и закрытыми с головы до ног женщинами.

Интереснее всего то, что мусульманское духовенство, несмотря на чрезвычайно строгое отношение к предписаниям своей религии и соблюдению всех ее требований, никогда не высказывало желания агитировать за введение покрывала среди кочевых народов.

В данном случае требования своих авторитетов оно приспосабливает к бытовым и экономическим условиям этих народов. Данное обстоятельство еще резче подчеркивает положение, что покрывало является только обычаем, утвердившимся далеко не у всех народов и даже не у всех классов, исповедующих ислам.

Итак, исследование вопроса о происхождении покрывала, произведенное как с историко-бытовой стороны, так и чисто религиозной, посредством разбора основных источников мусульманского законоведения, приводит к следующим выводам:

1. Существование у мусульманской женщины покрывала лица (вуали) обязано не столько религиозному закону, которого, строго говоря, и нет, сколько обычаю, о котором и упоминается без всякой системы в различных источниках мусульманского законоведения (коран, сунна, иджма и т. д.).

2. Покрывало, в смысле вуали, не является даже обычаем народа (арабов), среди которого возник ислам. Женщины Аравийского полуострова (бедуинки) и до сих пор не применяют покрывала.

3. Покрывало лица женщины практиковалось у некоторых древних народов Востока, главным образом у феодальной аристократии, от которой после завоевания Ирана арабами и приспособления ислама к запросам более культурного побежденного народа оно перешло к высшим классам мусульманского общества, усвоившим персидский феодальный режим и стремившимся в своей семейной и общественной жизни подражать персам.

4. С течением времени, под влиянием правящих классов, мусульманское духовенство, использовав целый ряд противоречивых упоминаний в коране и других источниках о покрывале, создало целое учение о затворничестве женщины и о необходимости покрывала для лица. Под влиянием этих толкований и учений, в данное время, покрывало толкуется, как религиозный закон.

5. Тесная зависимость покрывала от экономического и производственного факторов, отсутствие покрывала у народов, не имевших родовой феодальной аристократии, несоблюдение покрывала женщинами, труд которых в некоторых случаях превышает труд мужчины (крестьянка, кочевница), доказывают, что к мусульманским трудящимся массам, в общем достаточно религиозным, покрывало не привилось. Исключение составляют только городские и средние деревенские слои, копирующие в данном случае жизнь и быт вышестоящих классов.

Глава II. Движение против покрывала на зарубежном Востоке

V. Национально-патриотический характер этого движения

Первая перемена в жизни мусульманской девочки, как только она становится невестой (обычно в 9—12 лет), заключается в том, что с этого момента она обязана закрывать свое лицо при выходе из дома покрывалом.

У различных мусульманских народов, в зависимости от условий хозяйственного быта и окружающей обстановки, покрывало приняло самые разнообразные виды и названия: чадра, чачван, чадур, яшмак, паранджа, рубанэ, хаббарах и мн. др.

В Персии и у народов Средней Азии чадра, чачван— это покрывало (у привилегированных классов темносинее, у остальных белое), которым женщина окутывает голову и лицо. К чачвану присоединяется рубанэ или паранджа— продолговатый кусок полотна или халат с ложными рукавами, прикрепленный около висков, нижний конец которого женщина держит в руке. Посредине находится частая решетка, состоящая из прорезов в полотне, обрубленных нитками или конским волосом. Сквозь эту решетку женщина должна видеть и дышать. Женская фигура имеет вид узкой пирамиды или движущегося мешка.

Покрывало египетской женщины называется хаббарах; Кроме него специальная кисейная вуаль скрывает лицо, оставляя открытыми только глаза. У замужних женщин хаббарах черный, у молодых девиц— белый. Простые женщины носят покрывало из льняной или бумажной ткани синего цвета, с клетками, оно называется «милайех».

Турчанка носила темный плащ-феридже, который наглухо окутывал фигуру, делал ее похожей на движущийся мешок. Лицо, кроме небольшого отверстия для глаз, закрывалось вуалью (яшмак), без которой женщина вообще не могла показаться постороннему мужчине.

Покрывало женщин других народов похожи на приведенные «образцы» и только меняется название отдельных составных предметов да их цвет.

Обязательный костюм мусульманской женщины при выходе из дома на улицу.

Современная мусульманская женщина восприняла покрывало от старших поколений, восприняла его как строгий обычай, как закон, который непреклонно соблюдала ее мать, бабушка, прабабушка и т. д.

Не останавливаясь, за недостатком места, на описании экономического положения стран буржуазного Востока и положении женщины, вынужденной всю жизнь носить покрывало, не имея возможности раскрыть трагедию мусульманской закрытой женщины, лишенной, благодаря этому унизительному обычаю, возможности жить по-человечески, учиться и принимать участие в общественной жизни, мы сразу перейдем к изложению борьбы за освобождение женщины от этого тяжелого наследия мрачного прошлого, от этого символа угнетения и невежества.

Мусульманские националисты стран, которые, благодаря своему географическому положению и политико-экономическим условиям, первые столкнулись с Европой, т. е. Египта и Турции, жадно стремились у себя на родине проводить реформы по европейскому образцу. Наряду с чрезвычайно важными, для «пробуждения Востока», задачами, националисты первыми усвоили необходимость организации борьбы за эмансипацию женщины. Революционная волна, пронесшаяся над Востоком в период 1906–1912 г.г., сильно способствовала зарождению и оформлению здесь женского, движения. В это время были созданы большие женские общества (гл. обр., с филантропическими целями), в печати появились требования освобождения женщины от ненавистного покрывала.

Как мы уже знаем из первой главы, особенных успехов эта борьба не имела, египетская и турецкая женщины, главным образом, интеллигентки, получив крошечные облегчения своего положения, получив одну только видимость свободы, на этом вынуждены были и успокоиться. В это время было очевидным, что правящие круги младотурок, пришедшие в Турции к власти с весьма либеральными лозунгами, в действительности растеряли все свои левые фразы и, в первую очередь, отказались от всяких решительных попыток облегчить положение женщины, снять с нее покрывало. Было ясно, что младотурки боятся поссориться с мусульманским духовенством, чрезвычайно резко выступившим против всяких попыток нарушить «священный закон о женщине».

Пришедшая на смену младотуркам, после мировой войны, молодая турецкая буржуазия, вынуждена была взять более решительный революционный тон во всех вопросах, связанных со строительством своей молодой Турецкой республики.

Вот почему и в вопросе борьбы с религией и, в частности, в деле раскрепощения женщины, она решилась на смелые, неслыханные для правоверных мусульман, мероприятия.

Покрывало по последней моде. Распространено гл. обр. на зарубежном Востоке.

Жадно ухватившись за власть, почувствовав себя хозяином положения, буржуазия не только одной Турции, но и других мусульманских стран, уже не высказывает особенного желания ограничивать себя всевозможными религиозными обрядами и постановлениями. Новый строй, буржуазный быт, свободный от шариатских норм — вот ее цель и стремления Но реформаторская деятельность в области ислама протекает в различных мусульманских странах далеко не одинаково. Большую роль здесь играют причины политико-экономического характера, а также сопротивляемость, которую буржуазия встречает со стороны духовенства, выступающего всегда и везде единым фронтом, против всяких попыток реформировать ислам.

Вот почему борьбу на зарубежном Востоке с покрывалом женщины мы рассматриваем отдельно, по странам. Наиболее интересными для нас, конечно, являются наши соседи— Турция, Персия и Афганистан. Мы попытаемся очень кратко познакомить читателя с тем, что сделано в данных странах и как там обстоит вопрос с этой реформой.

Под влиянием все возрастающей экономической мощи буржуазия проявляет большую активность во всех областях политической жизни, она определенно старается изменить свой быт и положение своей женщины.

Жизнь женщины по корану и религиозным предписаниям совершенно не соответствует складывающимся в восточных странах, под влиянием развития там капитализма, новым производственным отношениям. Вот почему буржуазия связывает широкое использование женского труда, как более дешевого, на производстве, так и интенсивную эксплоатацию женщины-ремесленницы, кустарки, батрачки и т. д. с обязательным проведением чрезвычайно примитивного и своеобразного раскрепощения женщины от наиболее стесняющих ее, как рабочую силу, религиозных норм.

Наряду с этим националистические элементы Востока раскрепощение женщины ставят в тесную связь с необходимостью прекратить вырождение мусульманских народов. Они считают, что при современном положении мусульманской женщины-затворницы нельзя и думать о воспитании здорового поколения и вообще о возрождении Востока.

Следовательно, огромную, если не первостепенную, роль в данном вопросе играет национальный патриотизм, сознание необходимости усиления во что бы то ни стало национального состава своих государств, заботы о воссоздании могущества и блеска своей нации. Эти национально-патриотические задачи, за последнее время, не только успешно конкурируют с задачами религиозными, но и получают над ними несомненный перевес.

Если в некоторых государствах, как например, в Персии, реформы даже в этой области пытаются согласовать с религией, делают попытки их как-то обосновать и доказать, что страна может прогрессировать под знаменем ислама, то в других вопрос ставится гораздо резче и решительнее.

VI. Реформы в Турции

Положение турецкой женщины уже сильно изменилось с начала мировой войны, когда женские патриотические организации всячески содействовали и помогали фронту.

Неудачная война и последовавшая за ней оккупация Турции союзными войсками вызвала широкое участие женщины уже в политических событиях.

С 1918 г. турецкая женщина принимает посильное участие в национально-освободительном движении. Женщина быстро проникает в производство и на службу в различные правительственные учреждения. При таком положении, естественно, должны были рухнуть вековые преграды, отделявшие женщину от равного труда с мужчиной.

Результатом такого подъема является целый ряд мероприятий в области женского равноправия, которые национальная буржуазия волей-неволей должна была провести, чтобы не отставать от требований, выдвинутых самой жизнью.

Однако, следует отметить, что с окончанием национальной борьбы, все женские организации, состоящие, главным образом, из представительниц турецкой буржуазии и примыкающих к ней групп, всю деятельность направляют, главным образом, в сторону достижения культурных целей. Узкоклассовый характер всех этих женских организаций не позволяет им открыто выступить на борьбу за полное раскрепощение турецкой женщины, на борьбу за политические права, на борьбу с отжившими традициями и пережитками родового быта, которые держат в своих цепких руках основную массу женщин— турецкую крестьянку.

Руководители турецкого национально-освободительного движения, как движения буржуазного со всеми свойственными ему особенностями, добившись успеха над внутренней реакцией, почувствовали достаточно сил, чтобы воздержаться от полного раскрепощения женщины. Вот почему по конституции 1924 г. женщина не получила политических прав, вот почему в настоящее время все женское движение проходит под лозунгом умственного развития женщины и воспитания подрастающего поколения. Интересной стороной турецких реформ в области семьи, положения женщины и покрывала, является то, что они проводятся совершенно на других основаниях, чем в остальных мусульманских странах.

Турецкая буржуазия, турецкие националисты свою борьбу на этом фронте начали с самых основных и самых важных вопросов. Здесь, в первую очередь, был разрешен кардинальный вопрос об отделении церкви от государства. Последовательно и решительно турецкая национальная буржуазия лишила своего духовного и светского главу— своего султана и халифа (наместника пророка) сначала светской власти (1922), а затем в 1924 г. и духовной. Она попросту уничтожила само звание халифа, выбив, таким образом, основной позвонок всей системы ислама. После этого закрываются монастыри, реформируется духовенство, отменяется целый ряд религиозных обрядов. Наконец, уже в 1928 г. происходит официальное отделение церкви от государства. Из республиканской конституции вычеркивается все, что говорит о связи государства с религией, которая отныне становится частным делом гражданина.

На базе этой сложной и глубокой по своим последствиям реформы, не только поставившей на место религию, но и обезвредившей ее служителей— духовенство, осуществлялось и раскрепощение турецкой женщины. Разрозненные мероприятия, проведенные в этой области за годы революции, были собраны и изложены в гражданском кодексе 1926 года.

По этому кодексу женщина получила «почти» равноправие с мужчиной (кроме прав политических), она получила возможность сама строить свою личную и семейную жизнь. Закон охраняет ее права как гражданки, матери и жены. Многоженство воспрещено вовсе.

Правда, ни в гражданском кодексе, ни в каком-либо другом государственном законе нет предписания, воспрещающего женщине носить покрывало. Но зато мы имеем по этому вопросу постановления местных властей (вали), а также постановления городских муниципалитетов, воспрещающих, например, женщине появляться в национальном костюме (шаровары и покрывало) в общественных местах и т. д. В середине 1928 г. было издано правительством распоряжение, обязывающее женщин, состоящих на государственной службе, носить вместо платков— шляпы. И надо отметить, что турчанка чрезвычайно быстро освоилась со своим новым положением. Встретить в настоящее время в турецком городе закрытую женщину довольно трудно. Разве только набожные старухи продолжают фанатично выполнять этот обычай.

Разумеется, что как вся программа национальной буржуазии, так и трактовка женского вопроса преследуют только общие свойственные всякому буржуазно-демократическому обществу положения. Руководители новой Турции усиленно подчеркивают, что они отнюдь не являются сторонниками ускоренной эмансипации (раскрепощения) женщины. Прежде всего, по их мнению, надлежит европеизировать страну вообще, изменить ее быт, правовое законодательство и даже внешний вид каждого гражданина, и только после этого приступить к полному раскрепощению женщины. Видимо, исходя из соображений возможно быстрой европеизации женщины и всей своей культуры, турецкая пресса и даже официальная (газета Джумхуриет) решила уделять большое внимание женщине. С этой целью на страницах этого органа, с переходом его на новый алфавит, усиленно дискуссируются такие «важные» для турчанки вопросы: почему в Турции до сих пор нет королевы красоты, когда в каждой «порядочной» стране таковая существует! Какие юбки должны носить турчанки— короткие или длинные, шелковые или простые чулки должны быть на ее ногах и др. подобные проблемы европеизации культуры, о которых захлебываясь пишут газеты.

Все это является типичным признаком современного женского движения в Турции и подчеркивает его буржуазно-интеллигентский характер. Здесь поэтому и нет массового стремления женщины к завоеванию политических прав.

VII. Реформы в Афганистане

После удачной войны за независимость (1919 г.) Афганистан решительно вступает на путь образования прогрессивного национального государства. Реформы охватывают все области жизни.

Созидательницей и опорой нового порядка должна являться чиновная бюрократия (сердарство), образовавшаяся из вчерашней племенной аристократии.

Под влиянием развития торговых отношений с соседними государствами (Индия и Сов. Россия), часть сердарства пытается заняться торговлей и, пользуясь поддержкой правительства, быстро начинает обогащаться. Правительство всячески поощряет нарождение этой национальной буржуазии и принимает все меры к использованию ее для своего укрепления.

Организаторы прогрессивного афганского государства, конечно, меньше всего думают о народных интересах. Устанавливая бесправное равенство всех подданных перед законом, правительственная власть лишь способствует усилению экономического неравенства, усилению свободной конкуренции в борьбе за существование.

В лице падишаха Амануллы-хана и его диктатуры самодержавия Афганистан получил вождя и идеолога централизованного государства.

Для того, чтобы он мог свободнее проводить необходимые реформы, падишах одновременно с управлением государством объявил себя и главою религии (имамом).

Таким образом, все, что он делает, получает религиозное освещение и санкцию. Государственное законодательство обычно ссылается на шариат и согласуется с религией.

Политика Амануллы заключается в централизации страны путем ущемления власти отдельных феодалов. Выражением этой политики являются мероприятия по техническому и экономическому развитию страны. Из этой его программы вытекают поспешные и довольно легковесные культурные реформы. Попытка перестроить экономику страны без учета реальных возможностей и самое главное при полном игнорировании интересов основного населения страны — крестьянства, живущего в условиях феодального гнета и крепостнических отношений, создают в Афганистане довольно острое положение. Оно осложняется открытым недовольством крестьянства, благодаря все возрастающим налогам и противодействию реакции в лице духовенства и феодалов.

Не облегчив положения народных масс, не проведя ни одной крупной социальной реформы, Аманулла перешел к более легким, но зато эффектным начинаниям, как-то: введение гражданского суда вместо духовного (шариатского), умаление прав духовенства, реформа одежды (отмена чалмы), изменение быта женщины, отмена чадры и др.

Этими безусловно нужными, но не первоочередными в условиях афганского быта реформами (женщина племен чадру не носит), осуществляемыми, главным образом, при ближайшем участии по-лицейского аппарата, который и вел агитацию за отказ от многоженства, искоренял рабство, наложничество женщин и т. д., Аманулла только усилил позицию своих врагов.

Находясь в большой дружбе с турецкими националистами, правительство Афганистана старается подражать турецкому законодательству и перенимает без учета разницы между двумя государствами у турок их приемы и методы борьбы с пережитками феодализма, родовыми традициями и старым бытом.

Сюда, в первую очередь оно относит покрывало, с которым в настоящее время и начата борьба. Эта борьба в Афганистане ведется, как было отмечено, сверху, путем административного приказа.

Данное обстоятельство наряду с фактом отсутствия в Афганистане хотя бы буржуазных женских организаций и буржуазного женского движения с его специфической культурнической программой и составляет с одной стороны отличительную, а с другой— слабую сторону проводимых реформ по раскрепощению женщины.

Вместо борьбы за подлинное раскрепощение женщины, за изменение ее экономического положения, мы пока наблюдали чрезвычайно эффектную, но поверхностную борьбу с чадрой, которую организовал и усиленно рекламировал афганский падишах.

С первого же дня возвращения Амануллы-хана из поездки по Европе и Бл. Востоку, он начал говорить о необходимости освобождения женщины от рабской зависимости мужчине, которую особенно ярко характеризует чадра. И когда наступили праздники, то женщинам под чадрой было запрещено появляться в общественных местах. Тоже самое запрещено и в строящейся столице Деруль-амане.

Для пропаганды среди городского населения Кабула (столица Афганистана) идеи снятия чадры, был устроен специальный женский митинг, на котором Аманулла-хан выступил с резкой критикой обычая носить чадру.

Между прочим, упрекая городских женщин в том, что они ходят закрытыми, он ставил им в пример женщин племен, никогда не закрывающих лица. «Одно из двух»— говорил он, — «либо во всей стране женщины должны быть закрыты, либо и в городах надо сбросить это варварское одеяние.

Афганская женщина должна стать равноправной с мужчиной, получить все права гражданства, права выбора, права работы и т. д. Если муж какой-нибудь из вас посмеет вас ударить туфлей, я даю вам право ударить его камнем, убить его, — вам за это ничего не будет. Пусть та, у которой это случится, придет ко мне, и я помогу ей».

Все сказанное афганским правителем являлось только красивыми словами. Нечего и говорить о том, что для афганской женщины вообще и особенно для крестьянки и кочевницы, жизнь которых в настоящее время особенно тяжела, нужны самые радикальные реформы, а не призрачная борьба, не имевшая под собой никакой базы. Вся беспочвенность женских реформ обнаружилась во время восстания (1928-29 г.). Стремясь удержать власть, Аманулла быстро капитулировал перед духовенством, поспешив отказаться от всех своих реформ и в первую очередь от требования отмены чадры и мероприятий по женскому образованию. Это и понятно. Не имея сильной туземной буржуазии, как экономически сложившегося класса, со своей программой политических и культурных реформ, порвав с феодалами и духовенством, восстановив против себя племена и крестьянство, Аманулла наивно мечтал проводить свои реформы путем, главным образом, административного давления сверху. Этот эксперимент, как известно, совершенно ему не удался. Иначе, конечно, и быть не могло. Ведь такую важную область, как семейные отношения, быт и положение женщины, изменить одним приказом без сочувствия и опоры на определенные слои населения невозможно. Это обстоятельство учтено не было, вот почему задуманные реформы на деле оказались только благим начинанием, сыгравшим в руку афганским реакционерам.

Пока что, в период гражданской войны, все женские реформы, конечно, забыты, но когда в Афганистане наступит успокоение, вопрос о действительном раскрепощении женщины и в том числе об отмене чадры, без сомнения, будет поставлен на очередь, при чем, надо полагать, будут учтены все прошлые ошибки.

VIII. Реформы в Персии

Другая мусульманская страна и соседка— Персия гораздо позднее, чем Турция и Афганистан, подумала о раскрепощении женщины, об освобождении ее от покрывала.

Персидская буржуазия, которая насчитывает десятки лет своего существования, как осознавшего свои интересы класса, слишком малочисленна. В стране до сих пор преобладающее значение в политической и государственной жизни имеют чиновная бюрократия и феодалы-помещики. Наряду с ними мы видим чрезвычайно влиятельное и многочисленное духовенство (муштехиды и др.), которое, являясь рупором имущих классов, оберегает свое общее благополучие и религию от всяких реформ и новшеств. И лишь горсточка персидских интеллигентов до сих пор одиноко и безрезультатно выступала против затворничества и покрывала женщины.

По установившемуся с древнейших времен в Персии обычаю там до настоящего времени все женщины не имели права выходить из дома без покрывала, за исключением служанок или проституток, которые всегда ходят открытыми. И только в самое недавнее время, начиная с 1928 года, впервые делаются попытки раскрепощения женщины.

Пропаганда в пользу снятия чадры активно ведется в Персии уже давно, но только в августе 1928 года были сделаны первые шаги в сторону реального осуществления этого пожелания. В середине августа тегеранская полиция получила от правительства негласное распоряжение не чинить больше препятствий появлению женщины на улицах в обществе мужчин без покрывала. В конце августа женщинам разрешили посещать общественные сады и кофейни вместе с мужчинами, а также кинематографы и театры. До последнего времени это им категорически воспрещалось. Это, опять-таки негласное, распоряжение было дано после того, как тегеранский полицеймейстер вместе со своей женой посетил один из кафе-ресторанов.

Спустя некоторое время, был сделан еще шаг по тому же пути. Женщинам позволено ездить в открытых экипажах, что раньше запрещалось. Нужно сказать, что полиция особенно строго следила за тем, чтобы женщины не ездили в экипажах вместе с мужчинами, хотя бы даже со своими мужьями.

Конечно, эти факты, коснувшиеся Пока только столицы, не могут служить доказательством тому, что чадра в Персии снята.

Персидские руководящие группы под влиянием примеров Турции и СССР как будто уже приходят к сознанию необходимости освобождения женщины от чадры и затворничества. Но приступили они к проведению в жизнь этих реформ довольно оригинальным образом, а именно, через полицию, которой негласно разрешено не чинить препятствия появлению на улице и в общественных местах женщин с открытым лицом. Конечно, для персиянки, до сих пор жившей в условиях исключительного гнета и надзора не только мужа и родственников, но и полиции, наступившее теперь положение может показаться идеалом возможного. Но, с точки зрения вопроса раскрепощения женщины в целом, конечно, это сомнительные достижения. Особенно это бросается в, глаза при наличии решительной кампании, осуществленной турками.

Существуют и другие, не менее важные, различия. В Турции освобождение женщины базируется на решительной борьбе с мусульманским духовенством. Там не скрывают, что проводимые в этой области реформы не совместимы с религией, там не пытаются исходить из религиозных норм, не пытаются обосновать свои реформы ссылками на коран и мусульманское право.

В Персии мы имеем совершенно обратную картину. Персидский шах, объявляющий о той или иной реформе, обычно всегда добавляет, что эти реформы нисколько не противоречат выполнению постановлений шариата и священных законов ислама.

В этом отношении чрезвычайно характерным для всего персидского режима является следующее заявление шаха, сделанное по случаю проводимой реформы костюма:

— Выполнение постановлений ислама, — сказал он, — было и есть моя обязанность, и я держусь того убеждения, что страна должна прогрессировать под знаменем шиитского ислама.

Вот этим исламским духом и проникнуты все персидские реформы. Естественно, и результаты получаются иные, чем в других мусульманских странах. При таком положении, если, конечно, оно будет продолжаться долго, персиянка окажется в последних рядах женщин мусульманского Востока.

Для того, чтобы у читателя не составилось ложного представления о современном положении женщины мусульманского Востока, мы должны сделать следующее замечание. Все достижения, реформы, проведенные и проводимые в данное время как в Турции, Афганистане, так и в Персии, затрагивают далеко не всех женщин. Они имеют в виду, или, вернее, до сих пор они коснулись, главным образом, женщин, проживающих в городах, да и то принадлежащих к так называемым привилегированным классам. Работницы кустарной промышленности, так широко развитой на Востоке, крестьянки и кочевницы продолжают еще жить по-старому, по шариату и родовым законам-адатам. Реформы их пока не коснулись вовсе. Правда, все они не страдают от основного зла мусульманской женщины— покрывала, но зато как много других, стесняющих их свободу и жизнь, обычаев и религиозных предписаний они вынуждены строго соблюдать!

Глава III. Борьба с покрывалом на Советском Востоке[2]

Советская власть во всех мусульманских республиках СССР произвела огромную ломку старых патриархальных форм хозяйственного быта.

Коренным образом изменилось и положение женщины. Тысячи работниц и крестьянок состоят членами советов, десятки тысяч обучаются в школах, рабфаках и вузах, наконец, многие тысячи работают в самых разнообразных отраслях промышленности, государственных, общественных и научных учреждениях. Но, наряду с этим необычайным культурным подъемом и небывалой тягой к знанию, почти миллион мусульманских женщин Советского Востока продолжает ходить скрытыми чадрой и паранджей, продолжает соблюдать этот дикий обычай, оставаясь, таким образом, в стороне от всех успехов и достижений культурной революции.

Как это ни странно, но в чадре и парандже продолжают ходить не только темные крестьянки; под чадрой скрываются не только забитые жены неграмотных тюрок или узбеков, но и жены некоторых передовых рабочих, партийцев, врачей, учителей и интеллигентов.

В женской кооперативной лавке в Узбекистане.

Под чадрой до последнего времени находилось до 20–30 % (смотря по республикам) учениц и учительниц советских школ. Целый ряд фактов свидетельствует о том, что очень многие мужчины Узбекистана искренне верят, что свобода женщины заключается в том, что 1-го мая можно с нее снять паранджу, а начиная со 2-го мая опять надевать.

Другие полагают, что совершенно не нужно выпускать женщину на улицу и ни в коем случае нельзя, чтобы она «восседала» с «задорным» видом за красным столом. Всех советчиц, которые сидят в судах (народные заседательницы) и принимают участие в вопросах раскрепощения, следует закрывать паранджей— говорят они.

Вопрос о чадре в настоящем году служит предметом обсуждения не только партийных организаций, но и широких масс. Так, на октябрьском пленуме ЦК Аз. ВКП(б) было установлено, что, несмотря на большие успехи, достигнутые в области раскрепощения женщины, еще много тысяч тюрчанок томится в чадре. Даже на производстве у станка можно встретить работниц в чадре. Оказывается, что не все коммунистки расстались с чадрой; особенно крепко чадра держится на женах коммунистов и, как это ни странно, особенно на женах ответственных работников. Это явление наблюдается, гл. образом, в тех районах и уездах, где наиболее слабо поставлена работа женотделов, где нет женского клуба, делегатского собрания и других видов работы среди населения. Наряду с этими фактами пленум установил, что очень слабо проводится работа по партийной линии среди мужчин-коммунистов и по профсоюзной линии среди мужской беспартийной массы.

Узбечка в парандже у люльки своего ребенка.

Вот что говорят сами тюрчанки: «Если бы мужья разрешили снять чадру, женщины с удовольствием это сделают». «Кишлинские женщины и девушки в селениях ходят в чадрах, закрытыми, а когда едут в город, в гости или театр, то раскрываются… Но чадра в селении стала больше головным убором… В самом селении, в школах, сидят открытыми, даже в тех школах, где преподаватель мужчина». Вот что говорит одна тюрчанка из Ленинского района: «Некоторые стесняются сами снять чадру, хотя самим и хочется снять, и мужья не запрещают». Другая говорит: «Мужья смотрят нехорошо на женщин-тюрчанок, снявших чадру, но сами женщины уже не верят, что религия запрещает снять чадру».

Часто от женщин-коммунисток можно услышать такие слова: «Пока не была замужем— чадру не носила. Вышла замуж за комсомольца— пришлось надеть чадру, т. к. родители мужа это потребовали. Я же ношу ее с отвращением».

Все эти факты свидетельствуют, во-первых, о низком культурном уровне «советских людей», соблюдающих этот обычай и, самое главное, они лишний раз подчеркивают, что в борьбе с чадрой имеет огромное значение чрезвычайная пестрота экономического и культурно-бытового положения населения наших восточных республик и областей.

В самом деле, даже в одной республике мы имеем, наряду с городским мусульманским рабочим населением, которое с успехом переходит к новым формам семейных отношений, глухие районы, где семейная жизнь складывается по шариату и адату. Там еще свято чтут обычай (адат), по которому, например, младшая сестра не может выйти замуж раньше старшей. И, если последняя даже останется старой девой, младшая не сможет ее опередить. Там еще жена должна во всем строго повиноваться требованиям и приказаниям мужа.

Конечно, в таких местах приходится говорить лишь о самых элементарных правах жены и матери, говорить о необходимости вывести женщину из рабского положения, из болота бессмысленных условностей обычаев и предрассудков. Свобода женщины дается здесь путем преодоления колоссальных трудностей и немалых жертв. Убийства, истязания, заковывание в цепи, к сожалению, не редкое явление в таких районах.

Все это доказывает, что Советский Восток еще не успел окончательно отрешиться от законов, установленных исламом и родовыми обычаями, они еще очень сильны и благодаря этому чрезвычайно тяжело сказываются на положении женщины.

Как уже неоднократно отмечалось, в поддержании исламских законов большую роль играет мусульманское духовенство. Однако, в настоящее время, когда широкие массы мусульманских женщин отлично уже знают, какой вред приносит обычай покрывала и почему его так упорно защищает духовенство, последнему приходится менять свою тактику открытого противодействия на более тонкие приемы психологического воздействия.

Разоблачение религиозного смысла покрывала получило на Советском Востоке всеобщее признание, вот почему духовенство свою пропаганду в пользу ношения чадры теперь пытается строить не столько на религиозных доводах, сколько на «бытовых». Образчиком такого рода пропаганды служит утверждение, что за раскрытие женщины стоят холостяки, т. к. это им выгодно; что сбросившим чадру женщинам грозит поножовщина и всякие оскорбления, тогда как чадра их оберегает от подобных покушений и поруганий. Но не долго женщины будут верить и этим доводам!

Подавляющее большинство мусульманских женщин знает, что чадра— не требование ислама, а выдумки мужчины-рабовладельца. Вот почему повсюду на собраниях слышатся откровенные признания в том, что чадра носится лишь из-за боязни мужей и ради соблюдения «общественных приличий».

— Если, бы мужья разрешили снять чадру, мы с удовольствием сделали бы это, — говорят женщины на специально устраиваемых митингах, — но мужья смотрят нехорошо на снявших чадру. Оттого и боимся…

— Как же мы снимем чадру, — спрашивают с горечью женщины докладчиков в клубах, — если во всем селении нет раскрытых женщин? Нас засмеют. Надо, чтобы все сразу сбросили, по закону…

И на основании бесчисленного количества подобных заявлений можно смело утверждать, что мусульманская женщина убеждена в том, что основное препятствие для снятия чадры— ее собственный муж.

Вот почему развернувшаяся в мощный культурный поход и охватившая весь Советский Восток кампания за снятие чадры и паранджи должна иметь в виду не только одних женщин, но и мужское население.

Однако, вопросом о снятии чадры и паранджи далеко не исчерпываются задачи начатого культурного похода. Он должен преследовать цели вообще бытового раскрепощения мусульманской женщины.

«Закрытые» узбечки наблюдают уличную демонстрацию (наиболее решительные уже открылись).

В частности, наряду с уничтожением чадры и паранджи должно идти требование более удобного приспособления национального костюма узбечки, тюрчанки и др. к повседневной жизни.

У большинства мусульманских женщин чачван, чадра и паранджа представляют весь их костюм, не только верхнее, но и нижнее одеяние. Огромное большинство тюрчанок до сих пор не имело даже представления о женском белье. Они не умеют ни шить его, ни носить. А снять с женщины всепокрывающую чадру и оставить в убожестве ее нынешнего домашнего одеяния— это значило бы задеть естественную стыдливость женщины. Женские клубы, учитывая это, уже занялись заготовкой выкроек белья, блузок и т. д. для раздачи тюрчанкам, но этого мало, — надо одновременно поднять вопрос об организации широкой сети школ для обучения женщины кройке, шитью и т. д.

Итак, мы видим, как, несмотря на сопротивление, оказываемое несознательной частью мужского населения и стоящего за его спиною мусульманского духовенства, борьба с чадрой и паранджей с каждым днем захватывает все более широкие слои мусульманских женщин.

И тот факт, что отсталая, забитая женщина, для которой душное покрывало до сих пор веками являлось религиозно-бытовой святыней, отнюдь не меньшей, чем ушедшие теперь в вечность арабские письмена, — эта самая забитая и запуганная женщина сейчас вслух называет чадру «мешком позора» и, не боясь мстительных ударов, публично сбрасывает этот мешок с себя, — чрезвычайно показателен.

Большой женский митинг 8 марта 1928 г.

Уже одно то, что основная масса женщин Советского Востока осознала позорность ненавистного мешка, — большая культурная победа советского строя. Особенно в тех случаях, когда чадру с проклятиями стаскивают с себя старухи, вся жизнь которых, жалкая и безрадостная, прошла в душной тени этого отвратительного мешка.

А ведь таких случаев было много. И не только в городах, но и в селах.

И если, несмотря на угрозы близких, женщина открывается, то это происходит не в результате административного давления или предписания, как это мы наблюдаем на зарубежном Востоке, а в силу культурного подъема, в силу пробудившегося в женщине сознания своих прав на другую жизнь, совершенно не похожую на ту, которой она жила до сих пор.

Чрезвычайно интересным и важным показателем того, насколько борьба с чадрой захватила широкие слои мусульманского населения, насколько в их сознание проникла необходимость этой реформы, является художественная литература наших восточных республик.

Проблема освобождения женщины занимает центральное место в новейшей художественной литературе; какой бы номер журнала «Инклаб ве Меденнет» или целого ряда других издаваемых нашими республиками журналов истекшего года мы ни раскрыли, всюду попадаются стихи и рассказы, посвященные женщине, ее порывам к новой жизни, ее семейной трагедии.

Предвыборный митинг в Узбекском кишлаке. Среди присутствующих видны женщины в паранджах.

Так, конечно, и должно быть. Печатное слово, особенно облеченное в художественную форму, должно помогать, должно содействовать успеху культурного похода, который мусульманский народ ведет против чадры. Но этого мало, — художественная литература обладает тысячами возможностей для того, чтобы резко и остро бичевать и вскрывать все темные стороны, вскрываемые этой кампанией. Особенное внимание она должна обратить на изображение типов, мешающих делу раскрепощения женщины.

Всевозможные женоубийцы, люди-фанатики, избивающие и калечащие женщин за их стремление к освобождению, должны быть показаны во всей неприглядности широкому читателю.

Наряду с этим художественная литература должна запечатлеть образы тех женщин, которые, под влиянием советской общественности, решительно и прямо идут к новой жизни и самоотверженно умирают от руки убийц и фанатиков.

За последнее время вокруг вопроса о чадре развернулась широкая дискуссия. Многие держатся того мнения, что можно уже сейчас, без промедления, учтя все результаты и достижения культурного похода, закрепить их изданием особого декрета, воспрещающего ношение чадры и паранджи.

Такое же мнение было высказано и тюркским учительством Азербайджана, которое в особом воззвании к культурным силам Азербайджана и в обращении к правительству просит издать декрет, запрещающий ношение чадры.

Демонстрация женщин, сбросивших паранджу.

Поднятый вопрос является чрезвычайно серьезным, чтобы его можно было здесь обойти. В самом деле, можно ли сейчас, при наличии значительного разнообразия политических, экономических и культурно-бытовых условий в наших восточных республиках, единым для всех предписанием уничтожить веками сложившееся и активно поддерживаемое целыми социальными классами населения такое бытовое зло, как чадра и паранджа? — спрашивают наиболее осторожные и последовательные работники. Конечно, они правы, но сама жизнь и небывалая активность в этом вопросе женской массы говорят о необходимости и своевременности такого закона.

Выше уже отмечалось, что успех всей кампании по борьбе с чадрой зависит не только от одних женщин. Мужчине приходится также менять свой, установившийся веками взгляд на женщину, как на рабыню, как на низшее существо. А для этого нужен коренной перелом в мозгах большинства мусульманского населения наших восточных республик, а не только, как мы имеем теперь, отдельных более или менее многочисленных слоев его. Такой перелом может быть достигнут, главным образом, поднятием культурно-политического уровня населения и мероприятиями экономического характера. Но время не ждет. И, не дожидаясь окончательных результатов этой сложнейшей и продолжительной работы, широко развернувшейся во всех национальных республиках, правительство приступило к подготовке закона о чадре и парандже. На этом должно быть заострено внимание широких масс трудящихся женщин.

Они прежде всего должны быть подготовлены к такому закону, чтобы принять его как последний акт полного и безусловного своего раскрепощения.

ОБРАЩЕНИЕ АЗЕРБАЙДЖАНСКОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА И СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ АССР КО ВСЕМ ТРУДЯЩИМСЯ АЗЕРБАЙДЖАНА

Азербайджан, бывший в руках беков, ханов и мулл одной из самых отсталых окраин самодержавной России, при советской власти твердо вступил на путь массового культурного строительства. Отделение церкви от государства и школы от церкви, развитие сети школ и культурно-просветительных учреждений и вовлечение в них женщин, введение всеобщего начального обучения, окончательная победа нового тюркского алфавита над старым арабским— вот главные этапы культурной революции, пробудившей от векового сна трудящиеся массы Азербайджана и не оставшейся без влияния на соседние страны Ближнего Востока.

Одним из крупнейших достижений советской власти в Азербайджане является большая работа, проведенная в области раскрепощения тюрчанки, поднятия ее культурного уровня и привлечения ее к участию в социалистическом строительстве. Поддерживаемая советской властью тюрчанка со дня советизации вступила в решительную борьбу с вековыми обычаями, державшими ее в положении рабыни (многоженство, ранние браки, обручение и т. д.), одерживая один за другим успехи на этом фронте борьбы.

Большим препятствием в борьбе за раскрепощение восточной женщины, вовлечение ее в общественную жизнь и производство была и пока еще остается чадра— этот символ мрака, рабства и неволи.

Но и здесь за последнее время мы имеем большие достижения.

Стихийно развивающееся движение за снятие чадры является могущественным проявлением борьбы тюркской женщины, стремящейся выйти окончательно из того приниженного состояния, в котором она веками пребывала, приобщиться к прогрессу, к участию наравне с мужчиной в великом деле строительства социалистического общества.

С каждым днем все в большем и большем числе учащиеся, работницы, крестьянки в городах и селах, по-одиночке и целыми группами сбрасывают с себя чадру— эмблему женского порабощения.

Движение ширится и захватывает все большие массы.

АзЦИК и СНК обращаются ко всем трудящимся женщинам Азербайджана с горячим призывом идти навстречу этому великому культурному движению, снимать чадру и навсегда рвать с мраком и невежеством.

Трудящиеся женщины должны быть уверены в том, что в своих культурных стремлениях они встретят самую горячую поддержку со стороны советской власти в центре и на местах.

Правительство примет все меры к устранению препятствий на пути раскрепощения тюркской женщины.

АзЦИК и СНК предлагают всем работникам деревни, будь то член сельсовета, деревенский культурник, кооператор, член кресткома и проч., оказать свое живое содействие правительству в проведении этого великого культурного начинания и путем разъяснения окружающему населению истинного значения кампании против чадры — этого стихийного движения за раскрепощение женщины, и путем убеждения своих жен, сестер, дочерей и близких снять позорную чадру и показать пример другим.

АзЦИК и СНК твердо уверены, что при дружной работе всех сознательных граждан города и деревни великое дело раскрепощения тюрчанки будет вскоре доведено до победного конца.

АзЦИК и СНК предложили административно-исполнительным органам вести решительную борьбу с хулиганствующими и невежественными элементами, которые пытаются запугиванием, глумлением и издевательством создать препятствия культурному движению труженицы. Все лица, активно противодействующие снятию чадры, преследующие тюрчанку, снявшую с себя чадру, будут привлекаться к суровой судебной ответственности. Все трудящиеся призываются к выявлению всех таких лиц для привлечения к законной ответственности.

Долой чадру— эмблему былого рабства и невежества! Да здравствует свободная женщина, равноправный участник социалистического строительства!

Президиум АзЦИК и СНК Азербайджана.

(Газета «Бакинский Рабочий» от 13 января 1929 г.).

ОБРАЩЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА СОВЕТОВ РАБОЧИХ И ДЕХКАНСКИХ ДЕПУТАТОВ УЗБЕКСКОЙ СОВЕТСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ КО ВСЕМ ТРУДЯЩИМСЯ УЗБЕКИСТАНА

Советское правительство Узбекистана, под руководством коммунистической партии, усилиями рабочего класса и дехкан за последние годы достигло громадных успехов в деле социалистического строительства.

Рост нашего хозяйства и, на основе этого, рост активности широких трудящихся масс обеспечили решительное наступление на байско-нэпманские элементы. Наши успехи на хозяйственном и культурном фронтах вызвали озлобление наших классовых врагов и усиление их борьбы против социалистического строительства, против отдельных мероприятий советского правительства.

Фронт этой борьбы распространяется на все участки нашего строительства. Одним из главных этих участков является борьба за раскрепощение женщин и за вовлечение их в активную работу по социалистическому строительству.

За последние годы в деле раскрепощения женщин мы достигли громадных успехов. Десятки тысяч женских кадров влились в ряды активных борцов за социализм, из женской массы выделились тысячи новых активисток-женщин.

Женские трудящиеся массы выступали и выступают за интересы рабочего класса, кишлачной бедноты и батрачества. Не мало отмечено случаев, когда женщины во время перевыборов советов, кооперации выступали уже застрельщиками в борьбе против кулацко-байского засилия.

Рост активности трудящихся женских масс, их участие в общественной жизни страны вызвало новую волну у наших классовых врагов: байства и духовенства.

В настоящее время наши классовые враги распускают ложные слухи, занимаются провокацией, что, якобы, «советское правительство против раскрепощения женщин», что «большевики хотят раскрыть всех женщин для того, чтобы отправить их всех на войну». Кроме того, байство и духовенство стремятся опорочить открывшихся женщин, говоря, что «все женщины, снявшие паранджу, становятся „джаляб“». Но враги раскрепощения не ограничиваются только провокацией и распространением ложных слухов, — они стремятся уничтожить наших активисток путем террора и убийств. За последнее время мы имеем целый ряд зверских убийств открывшихся женщин и активисток. Все эти преступные деяния являются делом рук наших классовых врагов, которые путем террора и подстрекательства на убийство женщин стремятся затормозить дальнейшую работу советской власти в деле раскрепощения трудящихся женских масс.

Центральный Исполнительный Комитет советов УзССР со всей решительностью заявляет, что советское правительство Узбекистана стояло и будет стоять на защите прав и интересов трудящихся женских масс, будет бороться за их дальнейшее раскрепощение и вовлечение миллионов женских масс в социалистическое строительство.

Советское правительство Узбекистана обращается с призывом ко всем трудящимся рабочим и дехканам встать на защиту раскрепощения женщины; усилить борьбу против врагов раскрепощения; создать условия, обеспечивающие всемерную защиту женщин; строго карать как непосредственных исполнителей гнусных деяний, направленных против раскрепощения женщины, так и особенно тех, кто будет руководить этими деяниями и подстрекать на них.

Советское правительство, со своей стороны, через органы юстиции принимает все меры к защите женщин, рассматривая всякую попытку, направленную против раскрепощения, как факт выступления вражеских нам классовых сил против пролетарского государства, и не допускает ослабления нашей карательной политики.

Все дело по раскрепощению женщин органы юстиции обязаны максимально ускорить разбором, выявляя как непосредственных виновников гнусных деяний, так и их организаторов и подстрекателей.

Классовые враги — баи, муллы и ишаны — должны чувствовать, что пролетарское государство имеет все средства для обеспечения нормальной работы новым сотням тысяч женщин-активисток, что пролетарское государство жесточайшим образом будет карать всякого, кто попытается затормозить рост активности работницы и дехканки.

Всем трудящимся надо твердо запомнить, что без привлечения женских масс, без выдвижения женского актива задачи социалистического строительства не разрешить.

«Дело советской власти будет доведено до конца только тогда, когда в нем примут участие миллионы трудящихся женских масс» (Ленин).

Все трудящиеся массы должны знать, что дело раскрепощения женщин есть участок фронта классовой борьбы. Об этом должна знать вся советская общественность и должна подтянуть свои резервы на этот участок фронта.

Центральный Исполнительный Комитет советов УзССР обращается ко всем трудящимся с призывом усилить работу по раскрепощению женщин, усилить борьбу за это раскрепощение.

Надо помнить, что без активного участия трудящихся масс и их организаций— советов, профсоюзов, комсомола, союза кошчи — немыслимо проведение бытового законодательства в жизнь, немыслима реальная защита раскрывшейся труженицы Узбекистана.

Задача советской общественности должна заключаться в том, чтобы создать все условия для раскрепощения женщин, для роста женского актива и условия защиты открывшихся женщин от врагов раскрепощения женщин.

1) Разъясняйте трудящимся массам, что все, кто выступают против раскрепощения, выступают против советской власти.

2) Требуйте ускорения показательных процессов и выявления как непосредственных виновников убийств, так и их подстрекателей.

Требуйте строгой кары над врагами раскрепощения.

3) Разъясняйте каждой труженице, что советская власть стоит и будет стоять на защите прав трудящихся женских масс.

Центральный Исполнительный Комитет советов УзССР призывает все трудящиеся массы Узбекистана к тому, чтобы нашим ответом на усиление борьбы наших классовых врагов против раскрепощения женщин было — вовлечение новых сотен тысяч женщин в ряды активных борцов за социализм!

Председатель ЦИК советов УзССР Ахун-Бабаев.

Секретарь ЦИК советов УзССР Ибрагимов.

(19 ноября 1928 г., гор. Самарканд. № 32).