ИЗУЧЕНИЕ МЕСТНЫХ УСЛОВИЙ
ДЖЕК НЕ ПРИШЕЛ к обеду ни в этот день, ни на следующий. Пелагея не знала, что и подумать. Несколько раз она высылала Катьку посмотреть, не видно ли где Яшки. Но Яшки нигде не было, и по деревне пошли слухи, что он обратно махнул в Америку.
В действительности же дело обстояло гораздо проще.
Джек решил — познакомиться с крестьянами окрестных деревень и за один день ухитрился побывать и в Угрюмове, и в Степынине. Везде он заходил в избы и заводил длинные разговоры. Он спрашивал об утренниках, которые бывают в мае месяце, и об осенних заморозках. Интересовался даже тем, когда прилетают грачи и когда цветут яблони. Крестьяне отвечали ему толково, но разно. Ни один из них не мог дать Джеку сведений о температуре в градусах, а именно это было ему нужно в первую очередь. И он продолжал ходить из избы в избу, везде спрашивая одно и то же.
Из последней избы он вышел поздним вечером, так и не получивши сведений о температуре. Продолжать хождение дальше было нельзя: крестьяне укладывались спать. Джек и сам мечтал поскорее оказаться дома, но для этого надо было пройти восемь километров. А тут вдруг пошел снежок.
В поле Джек заметил, что снег усиливается. Итти стало трудно. Вдобавок, подул ветер, снег полетел косо, закружился, стал забиваться за воротник. Джек опустил наушники картуза и засунул поглубже руки в косые карманы. Он решил не сдаваться, не поворачивать назад. И скоро пожалел об этом.
Он шел уже около часа и по его расчетам должен был миновать село Чижи, но никакого жилья навстречу не попадалось. Снег не переставал. Уже трудно было нащупать дорогу. Джек остановился, потопал ногами и начал приглядываться во все стороны. Ему показалось, что он заблудился.
Было холодно, особенно ногам, и Джек вспомнил слова Мишки Громова: «пропадешь ты без валенок»… Да, конечно, нетрудно замерзнуть в поле, в такую пору. Надо скорее итти. Но куда?
Вдруг впереди за снегом послышалось конское ржанье. Джек побежал и скоро увидел, что совсем недалеко от него стояла лошадь, запряженная в сани. В сани намело целый сугроб снега, но легко было догадаться, что под этим сугробом лежит человек.
— Эй! — закричал Джек. — Вставай, замерзнешь…
И он принялся разбрасывать снег и толкать человека. Но тот вдруг закричал сердито:
— Не трожь, не трожь, разбойник! Отойди.
— Замерзнешь, — повторил Джек. — Ведь мороз, а ты спишь.
Человек сел в санях и начал протирать глаза.
— А ведь верно, мороз, — сказал он наконец добродушно. — Я думал, конь меня так довезет, а он стал. Охо-хо… Может ты меня от смерти даже спас. Ты откуда будешь-то?
— Из Починок.
— Ну, что ж, садись, подвезу.
Джек прыгнул в сани, человек закричал на лошадь. Лошадь пошла медленно, хоть была здоровая, не похожая на крестьянскую клячу. От человека сильно пахло спиртом. Он близко наклонился к Джеку и спросил по-приятельски:
— Ты что, не узнал меня, что ль?
— Не узнал.
— Скороходов я, Пал Палыч, из Чижей.
— И теперь не узнаю, — сказал Джек, растирая щеки. — Я только два дня как приехал.
— Да ведь меня и в других местах знают… Говорят, Пал Палыч, — умнейший человек! Ты откуда приехал-то?
— Из Америки, из Соединенных штатов.
— Ну, в штатах меня, конечно, не знают. Это нет. Я думал, ты здешний. Во, брат, жизнь-то какая у нас. Не американская. По ночам работать приходится, словно разбойнику. Торгую я помаленьку, понимаешь, а чтоб товарищи не заметили, все по ночам…
И Скороходов начал рассказывать, как он возил свинью на станцию и там продал ее городским за большие деньги.
— А хлеб-то у вас хорошо родится? — спросил Джек, желая повернуть разговор на интересующую его тему.
— Не, не! — закричал Скороходов. — Я хлеба и не сею. С ума еще не сошел. Это, брат, дело убыточное: урожаи маленькие, цены плохие. Сею, конечно, две полоски, чтоб в середняках числиться, а больше — ни-ни. Вот поживешь здесь, — увидишь, что на нашем хлебе не раскормишься.
Скороходов был пьян и болтал откровенно.
Джек решил расспросить его подробно обо всем, и задал еще несколько вопросов. Скороходов отвечал обстоятельно, но они не успели окончить беседы: въехали в Чижи. Скороходов остановил своего коня у избы, которая была не лучше остальных.
— Зайдем, что ль, чайку похлебать, — предложил он Джеку. — О делишках поговорим.
Джек согласился.
Они прошли холодные сени, такие же, как во всех крестьянских избах. Но комната, куда привел его Скороходов, была хорошо освещена и оклеена обоями. Сейчас же две молодых девки подали на стол самовар, баранки, мед.
За чаем Скороходов опять поднял разговор о том, что сеять хлеб убыточно. Джек высказал мысль, что прибыль должна быть, если применять машины.
— Во, сказал! — захохотал Скороходов. — Какие такие машины? Поди, достань их. Никаких у нас машин нет, окромя вот образов. Помолимся Николаю угоднику и на урожай рассчитываем.
И он показал в передний угол, где висело много икон.
Затем Скороходов по пальцам пересчитал свое семейство: у него был сын и две дочери. Сына он выделил в отдельное хозяйство, чтоб налогов меньше платить. Но дело они вели сообща, друг другу помогали и лошадьми и руками. Сын Скороходова, Петр, мужик лет тридцати, присутствовал при чаепитии и участвовал в разговоре. Джек заметил, что говорит он мало, но мудрено, и каждую фразу начинает словами: «дело в следующем».
После чая Скороходов выставил бутылку водки, свинину, селедку и соленых грибков. За водкой языки развязались, и Джек решил, что пришла пора задать вопрос о средней температуре. Скороходов опять начал хохотать.
— Не, брат, чего не знаю, того не знаю. Но если действительно температурой интересуешься, я тебе совет дам. Сходи в деревню Пичеево, к учителю. У него записи есть, я слышал. Он тебе все расскажет.
Разговор длился час с лишком. Наконец Джек зевнул.
Скороходов охнул:
— О-о-о-о, золота-то у тебя во рту сколько. Словно солнце разгрыз. Пару лошадей купить можно. Иль это не золото?
— Золото, — ответил Джек. — За эти зубы восемьдесят долларов заплачено.
— Дело в следующем, — вставил свое словечко Петр. — Проба то на зубках есть законная?
— Пробы нету.
— А на что она проба? — закричал Скороходов. — Видно, что золотые. Медные бы заржавели. Хорошая штука. Ну-ка, покажи. — Скороходов долго смотрел в рот Джеку и, видимо, проникся к нему уважением. Когда Джек начал прощаться, он заявил, что оставляет его у себя ночевать. Вышел из комнаты, принес мешок дензнаков.
— Во, брат, сколько накопил за военный коммунизм, — сказал он сердито. — И все пропало. Теперь хочу потолок деньгами оклеить. Не верю в бумажки, только в золото верю. Ты это ловко придумал во рту золото прятать. Ну-ка, покажи зубы.
Джек опять открыл рот. Скороходов с удовольствием потрогал зубы пальцами.
— Сберкасса хорошая, — сказал Петр. — Изо рта уже ни один мазурик не украдет.
Джеку постелили постель на перине, на лавках. На прощанье Скороходов пожал ему руку и сказал:
— Ну, спокойной ночи. Будем с тобой компанию водить. Может, и помощь какую окажу. Завтра утром еще побеседуем.
Завертываясь в одеяло, Джек думал о том, что приобрел нужное знакомство. Польза была уже налицо: он узнал, где можно получить справку о температуре в градусах. А затем Скороходов утвердил в нем убеждение, что от хлеба здесь не разбогатеешь.
* * *
Семья Скороходова еще спала, когда утром Джек поднялся и вышел. Бодрым шагом он двинулся за пять километров в село Пичеево. Там попал в школу как раз на уроки. Когда занятия кончились, он переговорил с учителем и действительно получил от него все нужные сведения. Температуру в школе записывали каждый день уже три года.
Джек, видимо, понравился учителю. Он пригласил его обедать и много рассказывал ему о здешнем климате, почвах и осадках. После обеда вдруг произошло чудо: Джек взял у учителя махорки, свернул козью ножку и закурил. Но махорка ему, должно быть, не понравилась, он скоро потушил огонек. Учитель начал его спрашивать об Америке, и они проболтали до ночи. Джек попросил разрешения остаться переночевать в школе. Учитель позволил, и Джек лег на двух партах.
Утром, еще до прихода ребят, Джек простился с учителем, узнал кратчайшую дорогу до Починок и направился домой.
Он шел быстро по дороге, напевая американские песни, улыбался и махал руками. Видно было по всему, что изучение местных условий он считал уже законченным и план будущего хозяйства был ему ясен.
В Чижах Джек зашел на минуту к Скороходову, поблагодарил его за гостеприимство и попросил покурить. Получив щепотку махорки, он свернул папироску и затянулся два раза.
А когда вышел в поле, бросил папироску в снег.