Мы называли его «рыжим мельником». Мы знали, что он из какого-то местечка под Минском, что он буквально удрал из могилы и пришел в Минск. О том, что он рыжий, можно было догадаться по огненным волоскам, кое-где мелькавшим в его пепельно-седой бороде. А был ли он точно мельником, — никто не знал. Густые брови, заслонявшие его зеленоватые глаза, были словно припудрены мукой. Каким образом он разыскал нас, подпольщиков, было неизвестно. Он ходил за нами по пятам, добирался до тех мест, где собирались люди, уходившие к партизанам, становился в угол и молчал. Упорным молчанием он добился своего: с одной из групп, в начале 1942 года, мы отправили его в партизанский отряд.
Мы давно уже забыли об этом человеке. Но однажды в записке, присланной в гетто, руководитель минской подпольной организации тов. Славек написал: «Привет вам от «рыжего мельника» (оказывается, и партизаны его так прозвали). Он заговорил. Присылайте побольше таких парней!» Хорош «парень», — подумали мы, — у него же, наверное, внуки были…
На партизанский отряд, в котором находился «рыжий мельник», возле Рудинска напал СС-овский карательный отряд, состоявший из 700 отборных бандитов. Партизаны заняли оборону. «Рыжий мельник» растянулся возле сосны, разложил патроны, зарядил винтовку и стал вести счет нараспев:
— Вот тебе, злодей, за верную мою жену Сарру, царство ей небесное! — гитлеровский молодчик свалился направо от сосны.
— А это за тебя, моя старшая дочь Хана! — второй бандит упал замертво.
— За сына моего, Носона…
— За Лею…, за Этл…, за Бейльку…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Трижды «Рыжий мельник» заряжал винтовку. Он не замечал ничего кругом и только каждый раз отыскивал новую мишень.
Он почувствовал, что его тянут за ногу. Схватил было единственную свою гранату, но во-время оглянулся: оказалось, рядом лежит командир отделения.
— Рыжий! — злился командир. — Ползи назад, не то сейчас прикончат! приказ есть — отступать!
— Погоди минутку! — ответил рыжий, в четвертый раз зарядил винтовку и шопотом, словно слова молитвы, произнес:
— Это в честь тебя, командира всех командиров, товарищ Сталин!.. — и уложил шестнадцатого фашиста.
«С этих пор, — писал тов. Славек, — «рыжий мельник» заговорил».