Поездов далеких перекличка.
Шум листвы. Дыхание росы.
Под подушкой (старая привычка!)
Полным ходом тикают часы.
Поздний месяц тает, как из воска.
Под окном опилки будто снег.
В новом доме, пахнущем известкой,
Крепко спит на койке человек.
Первый раз будильник без завода.
Спи хоть сутки, — не проспишь, прораб.
Рыл и строил два тяжелых года.
Сдал дома. И уезжать пора.
На прощанье улицы района
Обошел он нынче до одной.
Весь в огнях, недавно заселенный,
Каждый дом стоит, как дом родной.
За день путь измерившие длинный
В тучах, лужах, дождевой возне,
Сапоги, облепленные глиной,
О дороге помнят и во сне.
Лес не спит, весь в шорохах мышиных.
Ночь на ветках держится с трудом.
И уже везут зарю машины,
Светом фар окатывая дом.
И летят налево и направо
Тени рам по шкафу, по стене.
И гудок далекого состава
Входит в сон с ветрами наравне.
И прорабу кажется, что снова
С верхней полки смотрит он в окно.
И дыханье сумрака лесного
С дымной гарью смешано давно.
Виснет пар клоками по откосам.
Вьются тропки, прячутся в кусты.
И стучат, стучат, стучат колеса
(Под подушкой тикают часы).
Залетает ветерок за ворот.
Беспокойный ветер путевой.
И все ближе незнакомый город.
Ближе новый город. Новый бой.
Встретит он обломками вокзала.
Толкотней составов на пути.
Скажет он, что, видно, было мало
Просто с боем в улицы войти.
Что в такой же беспощадной битве,
Не жалея силы и труда,
Надо взять его у ям и рытвин,
У развалин вырвать навсегда.
Значит — жить безжалостно и жестко.
Значит — не жалеть усталых век…
В новом доме, пахнущем известкой,
Крепко спит на койке человек.
А восток, огнем зари разверстый,
Шлет уже лучи во все концы.
Спит солдат. Летят ночные версты.
Под подушкой тикают часы.