Росла черёмуха, цвела и пахла. Шла мимо вонючка, носом покрутила, спрашивает:
— Ты чего это, черёмуха, пахнешь? А черёмуха ей отвечает:
— Цвету, оттого и пахну.
Говорит вонючка очень сердито;
— Это мне совсем не нравится, и очень даже смешно. Уж я ли не барыня, да и то воняю, а ты, простая черёмуха, пахнуть вздумала.
— Такое уж мое сиротское дело, — говорит ей черёмуха, — пахну, да и пахну, Богу во славу, людям во утешение, — а ты, барыня, ступай своею дорогой, воняй, сколько хочешь.
Вонючка распалилась гневом, визжит поросячьим голосом:
— Не смей пахнуть, мужичка! Слушайся моего барского приказа!
Черёмуха ей резоны представляет со всей политикой:
— Не могу я не пахнуть, сударыня-барыня, — уж такое дадено мне свыше определение, — хоть тресни, да пахни, крещёный люд весели. А ты, сударыня-барыня, вонючее благородие, иди себе подальше, коли тебе мой сиротский дух не нравится.
— А вот и не пойду! — кричит вонючка, — не могу позволить таких непорядков, буду стоять близко около, перевоняю тебя, окаянную черёмуху.
Стоит под черёмухою, да воняет, — что ты с нею поделаешь!
Спасибо, шли мимо добрые люди. Сперва-то, не разобрав того дела, черёмуху обхаяли:
— Фу, — говорят, — какая черёмуха противная! чем бы ей пахнуть по-хорошему, а она воняет по-анафемски.
А потом, как увидали, в чем тут причина, взяли зашибли вонючку толстой палкой, зацепили вонючку на железный крюк, сволокли ее на помойную яму. Так вонючка и кончилась.