Одни родители, папа с мамою, долго сердились на своих мальчиков, Кешку да Пешку, — своевольные были Кешка да Пешка. И чего только с ними папа и мама ни делали, и по-хорошему-то их унимали, и по-родительски, а им все неймется. Шалят, самочинствуют, да и на-поди.
Вот один умный дядя и посоветовал папе и маме:
— Что, — говорит, — вы на них смотрите, на таких балбесов? Да вы их сгоните со двора, а вместо них выпишите из-за границы парочку немчиков; там, — говорит, — ребята очень хорошие, и всем комплиментам крепко научены.
Папа с мамой обрадовались, так и сделали: Кешку да Пешку выгнали вон, а на их место выписали немчика: на пару немчиков денег жаль было, да и думали, что и один хороший мальчик лучше двух плохих.
Кешка да Пешка долго плакали, прощения просили, обещались не шалить, домой очень умильно просились, да уж не простили их папа с мамой:
— Нельзя, — говорят, — все сроки вышли, и немчику билеты железнодорожные выправлены, так не пропадать же деньгам. Идите, — говорят, — с Богом, подобру-поздорову.
Поныли еще Кешка да Пешка, Богу помолились, кресту поклонились, да и пошли, горемычные.
А на место их приехал в скорости из-за границы мальчик Фрица, чистенький, вежливенький, субтильный. Папе и мамой книксен сделал, ручки лизнул, и тоненьким голоском гуте-морген проговорил, — все как следует по заграничному правилу.
Только скоро у папы и у мамы пошли с мальчиком Фрицей нелады, потому что Фрице большая чистота требовалась, а у папы с мамой к чистоте душа не лежала, и от большой чистоты им тошно становилось.
Придет бывало Фрица, и заговорит учтиво:
— Глубокоуважаемые родители, дорогой и душевнопочитаемый папочка, милая и сердечно любимая мамочка, позвольте мне чистую рубашечку, ибо та, которую я ношу в продолжение двух недель, несмотря на все мое старание не пачкать моей одежды, все-таки утратила свою первоначальную чистоту и нуждается в стирке.
А папа с мамою говорят:
— Хорош и в этой рубашке, подожди до бани.
Так и во всём. Попросит Фрица чистой тарелки, ему папа с мамой говорят:
— Жри на грязной.
Попросит Фрица купить ему частый гребешок расчесывать головку, ему говорят:
— Своей пятерни мало, так чешись десятерней.
Попросит помыться раньше банного срока, папа с мамою скажут:
— В грязи теплее.
Стал Фрица по ночам плакать, начал Фрица худеть, начал Фрица от грязи паршиветь, пришла к Фрице русская холера, скрутила Фрицу в одночасье.
Схоронили папа с мамою Фрицу, говорят:
— Видно, нечего делать, возьмем Кешку да Пешку опять.
Да уж поздно было. Кешка да Пешка поступили в хулиганы, проткнули перочинным ножиком брюки у самого старшего городового, и за то их сослали в самую далекую каторгу.
Не в добрый час пришелся Фрица из-за границы. Да не добром помянули папа с мамою и умного дядю.