Трагедия
Сюжет заимствован из Шатобриана
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Абен-Гамет, из рода Абенсерагов.
Герцог де-Санта-Фе.
Бланка, его дочь.
Дон-Карлос, его сын.
Томас де-Лотрек, пленный французский рыцарь.
Дуэнья Бланки.
Проводник.
Подруги Бланки, девицы и дамы.
Слуга Абен-Гамета.
Картина первая
Раннее утро. Предместье Гренады. Площадь. Чертог герцога де-Санта-Фе. Вдали видны здания города.
Входят Абен-Гамет в тюрбане, в мавританской одежде и с маврским оружием, и слуга, старик.
Слуга
Все будет так, как хочет Всемогущий.
Напрасно, господин, ты вышел рано
И в городе родном, но неизвестном,
От дома к дому ходишь в нетерпенье.
Твой проводник в назначенное время
К тебе придет.
Абен-Гамет
Мне утра не дождаться.
Быть может, счастлив буду, и найду
Жилище предков, и врага увижу,
И отомщу.
Слуга
Так захотел Всевышний,
Чтобы Гренада перешла к испанцам,
И маврам путь он указал в пустыню, —
За что же мстить?
Абен-Гамет
Одной живу я страстью —
Найти потомков рыцаря, которым
Убит был на могиле предков старец
Абенсераг. Быть может, этот дом?
В передрассветном сумраке неясны
Его немые очертанья; двери
И окна заперты. Быть может, здесь,
На этой площади пустой, давались
Те праздники, которыми Гренада
Так славилась. Здесь проходили пары,
Великолепною парчой одеты;
Драконы здесь огонь метали пастью,
В себе скрывали воинов: затея,
Изящная для радости и смеха.
Любовные здесь пелись песни. Ныне ж
Здесь мавританской не услышу речи,
Красавица не ждет Абенсерага,
И в тех домах, где жили мавры, спят
Завоеватели на пышных ложах,
С которых побежденные бежали.
А я, Абенсераг, здесь, у порога
Отеческих палат стою тоскуя.
Слуга
Но где стоит чертог Абенсерага,
Того Абен-Гамет еще не знает.
А день уж настает, и скоро должен
К тебе прийти твой проводник.
Абен-Гамет
Идем же.
Уходят.
С легким шумом открывается дверь. Выходит Бланка. Ее черный корсаж украшен агатами; юбка короткая, узкая, без складок; левою рукою она придерживает накинутую на голову мантилью, тоже черную, перекрещенную и затянутую под подбородком. За Бланкою дуэнья. Перед Бланкою паж несет молитвенник. Двое слуг идут за Бланкою на некотором расстоянии.
Бланка
Мне кажется, мы слишком рано вышли.
Дуэнья
Вы сами торопились, донна Бланка.
Бланка
И правда. Почему — сама не знаю.
Мне кажется, сегодня будет встреча,
Которая обрадует меня.
Мне нынче сон такой приснился дивный…
Дуэнья
Уж не приснился ль Дон-Алонзо?
Бланка
Нет,
Он не способен сниться. Слишком гордый,
Не подойдет он ночью к изголовью.
А если б подошел, мне было б страшно
Смотреть на эту странную надменность.
Дуэнья
А может быть, Дон-Хозе вам приснился?
Бланка
Противный мальчик с девической тальей,
С коварною и хитрою улыбкой, —
Нет, мне он не по нраву. Эй, мальчишка,
Ты слушаешь чужие разговоры?
Смотри ты у меня, — я любопытства
Не выношу.
Паж
Простите, донна Бланка,
Не слушал я, — я повторял молитвы.
Бланка
Глаза твои не на небо глядели.
Паж
На отраженье неба в ясных взорах
Я восхищенный взор на миг лишь поднял.
Бланка
И опусти. Не ты мне ночью снился.
Закрутишь ус, так милую отыщешь,
На небе будешь, да и в преисподней.
Все говорят: жестокая любовь!
Но все спешат на зыбкие качели.
Дуэнья
Идете в церковь вы, а что на мыслях!
Бланка
В таких грехах раскаяться не трудно.
Возвращаясь, выходят Абен-Гамет и слуга.
Абен-Гамет
Кто это? Ангел Израфил или
Юнейшая из гурий Магомета?
Бланка смотрит на него с удивлением.
Бланка
Как он красив! Тюрбан и это платье
К фигуре благородной так подходят.
Дуэнья
Какой-то мавр… Нездешний.
Бланка
Подойдите.
Абен-Гамет подходит.
Бланка
Вы, кажется, недавно здесь, в Гренаде?
Вы заблудилися?
Абен-Гамет
Султанша роз,
Рай взоров, христианская рабыня,
Прекраснейшая дев грузинских, верно
Сказала ты: чужой я здесь, в Гренаде,
Абен-Гамет зовусь. Мой дом далеко,
В пустынях Африки сухой и знойной.
Я — врач. Приехал я сюда, в Гренаду,
Чтоб собирать целительные травы.
Среди палат прекрасных затерявшись,
Пути не знаю в мавританский кан.
К тебе да снидет милость Магомета
За твой скитальцу ласковый привет!
Бланка (приятно улыбаясь)
Любезностью своей известны мавры,
Но не султаншу роз и не рабыню
Перед собой вы видите. Я — Бланка,
Дочь герцога де-Санта-Фе. На милость
Пророка вашего я не надеюсь.
Вот здесь вы, рыцарь, станьте и смотрите.
Отсюда виден мавританский кан.
Идет к окраине площади. Абен-Гамет за нею.
Абен-Гамет
Как сердце бьется! Не могу идти!
Остановись!
Пауза.
Дуэнья
Немой и неподвижный,
Глаза на город устремив, стоит.
Увидел мавр отечество свое
И этот для него священный город.
Пауза.
Абен-Гамет
Вот эти башни, что блестят, как звезды
Над рощею зеленой, это что?
Бланка
Альгамбра.
Абен-Гамет
А другой, вот этот замок,
На том холме?
Бланка
Генералифа. В этом
Роскошном замке миртовый есть сад.
Там, говорят, Абенсераг был пойман
С султаншей Алфаимой и казнен
За то, что обольстил жену султана.
Там дальше, видите, Албаизин,
А ближе к нам — вершины Алых башен.
Абен-Гамет
Как горестно твои слова мне слушать!
И слово каждое пронзает сердце!
Как жестоко при помощи чужих
Узнать места, где наши предки жили,
И от людей, к нам равнодушных, слышать
Рассказ о том, что некогда здесь было.
Бланка
Так хочет Бог! Вы знаете, конечно,
У нас в плену Франциск, король французский.
На все Господня воля.
Абен-Гамет
Это верно!
Ты знаешь мудрость утешений, дева.
Бланка
Абен-Гамет, мы будем рады, если
Вы посетите нас. Вот это — дом наш.
Уходит. Абен-Гамет смотрит за нею.
Слуга
Испанка в кан дорогу показала.
Пора идти домой, — там проводник…
Абен-Гамет (перебивая)
Сегодня день не для вражды и мести.
Сегодня о врагах не стану слушать.
Пойду на берега Хенила — травы
Сбирать, лелея в сердце светлый образ.
Слуга
А что же месть?
Абен-Гамет
Всевышний знает сроки.
Когда душа забудет голос Бланки,
Она опять услышит голос мести.
Картина вторая
Загородный дом на склоне холма Албаизина. Роща апельсинных деревьев. За нею дорога, обсаженная со стороны дома изгородью мирт. В роще Бланка и ее подруги. Бланка держит гитару. В стороне две служанки и дуэнья.
Бланка (продолжая разговор)
И вот, все думаю об этом мавре,
И ночью мне приснится он порою.
Его зовут Абен-Гаметом.
Подруга
Так же,
Как и того, о ком поют романсы,
Кто был влюблен в султаншу Алфаиму.
Бланка
Хотела бы я знать, в кого влюблен
Абен-Гамет, кто ждет его в пустыне.
Подруга
Боюсь я, Бланка, ты его полюбишь.
Бланка
Когда б его ты видела, сама бы
Сказала ты, что он любви достоин.
Достоинство, любезность, красота
Обвеяны дыханием печали.
Быть может, он — Абенсераг?
Подруга
Не смел бы
Абенсераг в Гренаду показаться.
Бланка (поет, сама себе аккомпанируя на гитаре)
Рай души и радость света,
Алфаима, свет очей,
Полюби Абен-Гамета
Иль сама его убей.
Алфаима, пламенея,
Другу шепчет из окна:
«Ночью в миртовой аллее
Буду ждать тебя одна».
Взор пленительный и томный
И улыбка. Разошлись,
Но подслушал шепот скромный
Притаившийся Зегрис.
«Знай, султан, что здесь блуждает
Под личиной друга враг:
Алфаиму замышляет
Обольстить Абенсераг».
Алфаима обещала
Другу много нежных встреч,
Но прервал удар кинжала
Обольстительную речь.
Во время пения Абен-Гамет выходит на дорогу за миртовою изгородью. Он стоит и слушает в необычайном волнении.
Абен-Гамет
Абенсераг! О гурия моя!
Я узнаю пленительный твой голос!
Абен-Гамет бросается сквозь миртовую изгородь. Подруги с криками испуга разбегаются.
Бланка
А, это вы здесь, благородный мавр!
Не бойтесь, милые мои подруги.
Я встретила его сегодня утром
И показала мавританский кан,
А он сюда и сам нашел дорогу.
Добро пожаловать, прекрасный рыцарь!
Абен-Гамет
Услада гениев, тебя искал я,
Как бедуин воды в палящий полдень.
Я пробегал по берегам Хенила.
Там рано утром собирал я травы, —
Но тот цветок, которого искал я,
Цветет вот здесь, под тенью этих мирт.
Услышал я умильный звон гитары, —
Моей страны героя ты воспела.
И голос твой был так певуч и нежен,
Что я узнал тебя по звуку песни,
И вот к твоим ногам принес я сердце
Абен-Гамета.
Бланка
Думая о вас,
Романс я пела про Абенсерага.
Увидев вас, вообразила я,
Что эти мавританские герои
На вас похожи.
Подруга (тихо)
Ты краснеешь, Бланка?
Входит герцог Санта-Фе.
Герцог
Что здесь случилось? Что вас испугало?
Я слышал ваши крики?
Бланка
Мой отец,
Вот рыцарь мавританский, о котором
Я говорила вам. Он услыхал,
Как я пою, меня он здесь увидел
И в сад зашел благодарить за то,
Что я ему дорогу показала.
Герцог
Приветствую вас, благородный рыцарь.
В моем дому мне видеть вас приятно,
Особенно сегодня. Это — день
Рожденья моего, и Бланка хочет
Меня забавить музыкою, пеньем
И танцами в уединеньи этом
Очаровательном. Садитесь здесь,
В кругу девиц любезных и прекрасных
И милых дам.
(Служанке.)
Беги скорей, скажи,
Ты, быстроглазая, чтобы подушки
Для господина мавра принесли.
Служанка убегает.
Подруги
Идите к нам, прекрасный рыцарь. Дайте
Полюбоваться нам на вашу саблю,
На ваш тюрбан, на ткань одежды вашей.
Как мягок этот шелк! Раскраска ткани, —
Лишь на востоке так умеют делать,
Испания и Франция не знают
Такой красы! А эта сталь! Конечно,
Дамасская! А ножны как роскошны!
Паж приносит две бархатные подушки. Абен-Гамет по-мавритански садится на них.
Бланка
Вы нам расскажете, прошу, что с вами
В пути случилось?
Абен-Гамет
Странника хранит
Аллах.
Дама
А злые люди?
Абен-Гамет
Эта сабля —
Мой друг надежный.
Слуги несут шоколад, фруктовые пастилки и белые малагские хлебцы.
Дама
В Африке далекой,
Мы слышали, и знойно, и пустынно.
Абен-Гамет
Аллах везде и благосклонен к тем,
Кто чтит Коран, кто молится усердно.
С тех пор, как Боабдил ушел в изгнанье,
Мы расселилися по разным странам,
О наших предках память сохраняя.
Одни другим враждебные, не вместе
И там Зегрисы и Абенсераги.
Живут Зегрисы на полях Марокко.
Абенсераги поселились там,
Где прежде были стены Карфагена.
Уж не войной Абенсераги славны,
А врачеваньем, — собирают травы,
Враждебные отравам и укусам
Змеиным и врачующие раны.
Прекрасно там, но милый рай Гренады
Все в нашей памяти живет доныне,
И матери, баюкая младенцев,
Поют им песни про Абенсерагов.
Блистает солнце там, и льются воды,
И ветер стройные колеблет пальмы,
Но нас, вдали от здешних Алых башен,
Ни солнце знойное не утешает,
Ни пальмы в тень ветвей своих не манят,
И струи родников для нас не сладки.
Бланка
Твои слова такою грустью полны,
Что вся душа моя полна тревогой.
Ты говоришь, и на устах улыбка,
А у меня в очах источник полный
И вылиться уже совсем готовый.
О, если б эти воды были сладки,
Я для тебя их пролила бы много!
Подруга
О, нет, не плачь, — засмейся лучше, Бланка,
Твой смех верней и сладостней утешит.
Дама
Танцуй нам, Бланка, ты гитан искусней.
Подруги
Да, Бланка милая, мы просим, просим.
Абен-Гамет молчит, но смотрит на Бланку умоляющим взглядом.
Бланка
Я замбру буду танцевать. У мавров
Испанцы взяли этот танец.
Подруга играет на гитаре мелодию замбры. Бланка скидывает покрывало. Паж подает ей кастаньеты. Бланка привязывает их к ладоням. Ее темные кудри рассыпаются вокруг шеи; она улыбается; взволнована. Ударяет в кастаньеты, поет и пляшет.
Бланка
Огнем желанья
Зажглася кровь.
Устам — лобзанья,
Сердцам — любовь.
У друга очи
Темнее ночи,
Но для меня
Яснее дня.
О, будь смелее,
Не убегай
И горячее
Меня лобзай!
Лови мгновенья,
Для наслажденья
Меня возьми
И утоми.
Усталая, садится на свое место. Подруги смеются и рукоплещут.
Абен-Гамет
Благодарю тебя, о Бланка. Страсть
И радость так соединились дружно
И в пении твоем, и в дивном танце!
До глубины души моей проникло
Очарование зовущих взоров.
Теперь прощай, — тебя я не забуду.
Герцог
Но я надеюся, мы часто будем
Вас видеть. Приходите развлекать
Об Африке рассказом Бланку.
Она сама рассказов много знает
И чужестранца умною беседой
Занять сумеет. Если же наскучит
Вам разговор и вас потянет в поле,
От вас, поверьте, Бланка не отстанет
На быстром андалузском скакуне.
Абен-Гамет прижимает руку к сердцу и кланяется.
Бланка
Я вашей проводницею однажды
Уже была, хотя и ненадолго.
Вы из Гренады родом? Вам приятно
Дворец султанов ваших посетить?
Хотела б вам я показать Альгамбру.
Хотите, — завтра мы поедем вместе?
Абен-Гамет (смотрит на нее с восторгом, кланяется)
Но что ж на свете может быть приятней, —
Клянусь пророком, — быть с тобою, Бланка!
Картина третья
Альгамбра. Львиный двор.
Абен-Гамет и Бланка.
Абен-Гамет
Когда бы ты, прекрасная, души
Моей утехами не напоила,
С какой печалью спрашивал бы я
Тебя, испанку, о жилищах этих!
Ах, это все воздвигнуто, чтоб быть
Убежищем для счастья наших предков,
А ныне здесь безмолвные руины!
Среди мозаик имя Боабдила
Начертано, я вижу. О султан мой!
Что сталося с тобою? Где найду я
Тебя в твоей, теперь немой, Альгамбре?
Закрывает глаза руками и плачет.
Бланка
О мавр, былые государи ваши
Или, верней, султаны ваших предков
Неблагодарны были.
Абен-Гамет
Что ж такое!
Они несчастны были!
Бланка
Посмотрите
Внимательно, Абен-Гамет, на этот
Фонтан: здесь головы Абенсерагов
Обезображенные пали. Пятна
Их крови мрамор все еще хранит.
Их Боабдил казнил, подозревая
В измене всех, за то, что лишь один
К его жене пылал любовью страстной.
Абен-Гамет склоняется и благоговейно целует следы крови своих предков. Поднимается.
Абен-Гамет
О Бланка! Я клянуся кровью этих
Отважных воинов, — любить я буду
Тебя так верно, преданно и страстно,
Как встарь любили жен Абенсераги.
Бланка (всплескивая руками и поднимая глаза к небу)
Вы любите меня? Но вы забыли,
Что вы — неверный, мавр, наш враг, а я —
Испанка, христианка.
Абен-Гамет
Бланка, слушай!
Люби меня! Клянусь, я буду верен…
Бланка (прерывая его)
Вы — враг Христа, вы истину отвергли,
Как я могу поверить вашим клятвам?
И вы уверены ли в том, что я
Вас полюбила? Кто же дал вам право
Со мной так говорить?
Абен-Гамет (пораженный)
Да, это верно,
Я — только раб твой; да, не избирала
Ты рыцарем своим меня.
Бланка
Оставь
Свое притворство, мавр; прочесть сумел ты
В моих глазах, что я тебя люблю,
И страсть моя к тебе превыше меры.
Не знала я, что можно так любить,
Что можно так тоской любви томиться!
И быстро так любовь закралась в душу,
Что не успела я огородиться
Ни размышленьем, ни святой молитвой.
Будь христианином, тогда ничто
Не помешает нам соединиться.
На край земли с тобой идти готова.
Когда дочь герцога де-Санта-Фе
С тобою говорит так откровенно,
Из этого поймешь ты, что она
И победить любовь свою сумеет,
И враг Христов не будет ей супругом.
Абен-Гамет (в порыве страсти схватывая руки Бланки, прижимая их к тюрбану и затем к сердцу)
Аллах велик, Абен-Гамет безмерно
Счастлив! О Магомет! Пусть только эта
Испанка твой святой закон познает,
И нас тогда ничто не разлучит.
Бланка
Ты богохульствуешь! Молчи, не надо!
Пауза.
Когда гляжу я на твою одежду,
На пестрый твой тюрбан, на эту саблю,
И слушаю, что тихо шепчет сердце,
Мне кажется, передо мною тень
Абенсерага: здесь идет он тихо
С прекрасною, несчастной Алфаимой.
Начертаны на мраморе фонтана
Арабские слова; но ваш язык
Мне непонятен; прочитай мне надпись
И объясни.
Абен-Гамет (читает)
Прекрасная принцесса,
В наряде многоценном здесь гуляя,
Так умножает чары красоты…
Бланка
Так умножает! Что же дальше?
Абен-Гамет
Надпись
Едва видна. Конец ее изглажен.
Но о тебе она, моя султанша.
Таких госпож прекрасных не имели
Чертоги эти в дни их пышной славы,
Какую видят ныне их руины.
Послушай плеск ручья, седыми мхами
Похищенного; посмотри на сад,
Который виден сквозь аркады эти
Полуразрушенные; видишь солнце,
Там заходящее? Блуждать с тобою
Так сладостно мне здесь. Твои слова,
Как розы брачные, благоухают.
Я слышу радостно, что в речь твою
Слова отцов моих порой вплетутся,
И колыханье платья твоего
На этих мраморах во мне рождает
Такой отрадный трепет! Ароматен
Здесь воздух потому, что он лобзает
Кудрей твоих роскошную волну.
Как гений родины моей, прекрасна
Ты посреди развалин этих милых.
Но может ли Абен-Гамет питать
Надежду сладкую, что сердце Бланки
Привяжет он? Что он перед тобою?
С отцом своим он шел по горным склонам,
Он изучал растения пустыни, —
Но между ними нет, увы! такого,
Которое могло бы исцелить
Им от тебя полученную рану!
Я говорил себе: вода морская,
Что за скалою спит, нема, спокойна,
Тогда как тут же, рядом с нею, море
Волнуется, шумит. Абен-Гамет,
Так жизнь твоя да будет молчалива,
Неведома, тиха в дали пустыни,
Меж тем как двор султана потрясают
Невзгоды. Так я думал, христианка,
Но доказала ты, что буря может
И в тихой заводи волну встревожить.
Я говорю себе теперь: зачем же
Я не блистательный Абенсераг!
Бланка
Ты нравился бы мне гораздо меньше.
Мне за тебя тревожиться пришлось бы.
Будь неизвестен, для меня живи.
Прославленные рыцари нередко
Любовь для славы забывали.
Абен-Гамет (живо)
Бланка,
Тебе б опасность эта не грозила.
Бланка
А как бы ты, скажи, любил меня,
Когда б ты был рожден Абенсерагом?
Абен-Гамет
Любил бы больше славы, меньше чести.
В это время солнце уже зашло; восходит луна. Ее белые лучи вырисовывают на газоне цветников и на стенах зал причудливые узоры, очертания куполов, фонтанных струй и кустов. Слышно пение соловья на кипарисе. Абен-Гамет чертит на мраморе стены имя Бланки. Оно таинственно светится в лучах луны. Бланка смотрит на него со страхом.
Бланка
Боюсь. Места зловещи эти, мавр.
Уйдем отсюда. Решена навеки
Судьба моя. Запомни, что скажу я:
Останешься ты мусульманин, я
Не разлюблю тебя, но без надежды
На счастие тебя любить я буду.
Христианином будешь, я — твоя
Счастливая и верная супруга.
Абен-Гамет
И ты слова мои запомни, Бланка:
Останешься ты христианкой, я
Твоим рабом пребуду безутешным.
Ты мусульманкой станешь, буду я
Твоим супругом гордым и счастливым.
Бланка
Единственно спасительная вера
Есть наша вера; вот тому порука:
Христос, за нас страдавший и воскресший,
Победу дал над маврами испанцам.
Абен-Гамет
Так Бог судил, а я заветы предков
Нарушить не могу, не смею, Бланка.
Теперь тебе мое открою горе.
Сегодня днем гонец из дома прибыл
И весть принес, что мать моя смертельно
Занемогла и ждет меня, чтоб я
Закрыл ее глаза. Я еду завтра.
Свою любовь ко мне ты сохранишь ли?
Бланка
Меня ты покидаешь? Навсегда ли?
Увижу ли тебя когда-нибудь?
Абен-Гамет
Друг другу клятвы мы дадим такие,
Которые лишь смерть нарушить может.
Я прахом предков здесь тебе клянуся
Тебя любить до самой той минуты,
Как ангел смерти призовет меня
К судилищу Аллаха. Я клянуся,
Что сердце не отдам иной жене
И что возьму тебя женой тотчас же,
Как ты святой закон пророка примешь.
И каждый год я в это время буду
В Гренаду возвращаться, чтобы видеть,
Хранишь ли ты ко мне любовь и верность
И не познала ль истину святую.
Бланка (в слезах),
Тебя я дожидаться буду; верность,
Клянусь, к тебе я сохраню до гроба,
И в тот же час возьму тебя супругом,
Когда Господь наш просветит тебя.
Картина четвертая
Зал во дворце герцога де-Санта-Фе. Бланка, Лотрек, Дон-Карлос. Лотрек сидит у ног Бланки и смотрит на нее с восхищением. Он одет в штаны и камзол буйволовой кожи, стянутые пояском, на котором висит шпага с изображением лилий. На плечах — шелковый плащ, на голове — шляпа с маленькими полями, с перьями. Кружевной воротник, вырезанный на груди, открывает шею. Черные усы. Сборчатые сапоги с золотыми шпорами. Дон-Карлос стоит в стороне, опираясь на железную крестообразную рукоять длинной шпаги. Одет, как Лотрек; старше его. На его одежде вышит красный крест Калатравы.
Бланка
Я рада, рыцарь, что моя газель
Понравилася вам. Она — подарок
Абен-Гамета. Здесь его рукою
На золотом ошейнике начертан
Девиз и имя: Бланка.
Лотрек
Мы немало
Об этом мавре слышали от вас.
Хотел бы я хоть раз его увидеть.
Дон-Карлос
Пусть в Африке свои сбирает травы.
Гренаду мавры лучше б позабыли.
Бланка
Два раза он в Гренаду возвращался
И ныне он вернется в третий раз.
Входит Абен-Гамет. Увидев его, Бланка невольно вскрикивает. Потом улыбается и говорит спокойно:
Абен-Гамет, о вас беседа наша
Была сейчас, а вы и сами здесь.
Вот, рыцари, неверный, о котором
Я столько говорила: опасайтесь,
Чтобы он здесь не одержал победы.
Абенсераги на него похожи,
А их никто не превзошел в отваге,
Учтивости и верности.
Дон-Карлос (подходя к Абен-Гамету)
Добро
Пожаловать, отважный мавр; моя
Сестра и мой отец мне рассказали
О вас и имя ваше мне назвали.
Они считают вас потомком храбрых
И славных мавров; сами вы известны
Учтивостью. Объявит вскоре наш
Король войну Тунису; я надеюсь,
Что встретимся мы с вами в поле чести.
А вот мой друг и гость, Томас Лотрек.
Лотрек
Судьбой мы равны. С королем Франциском
Пленен я, — ваши предки с Боабдилом
Ушли в изгнанье, потеряв Гренаду.
Франциск освобожден, я здесь остался.
Мой страж в плену — не воин с алебардой,
А слово чести доблестного друга.
Абен-Гамет молча прижимает руку к сердцу и садится на землю, устремив взор на Бланку и Лотрека. Бланка смотрит на него нежно. После краткого молчания Абен-Гамет встает, кланяется Бланке и выходит.
Лотрек
Безмолвен и суров. Хочу узнать я,
Всегда ли нем восточный этот воин.
Пойду за ним. Но слышу стук копыт.
Его теперь, пожалуй, не догонишь.
Бланка
Его найдете в мавританском кане.
Любой мальчишка скажет вам дорогу.
Я вас прошу, Лотрек, скажите мавру,
Что я хочу его сегодня ж видеть.
Лотрек
Я упрошу его со мной вернуться.
Уходит.
Дон-Карлос
Что это значит, Бланка? Объясните, —
Что причинило ваше беспокойство,
Когда вы чужестранца увидали?
Бланка
Мой брат, Абен-Гамета я люблю,
И, если перейдет он в христианство,
Моя рука ему принадлежит.
Дон-Карлос
Вы, Бланка, любите Абен-Гамета?
Вы, дочь Биваров, любите врага,
Магометанина и мавра, предков
Которого изгнали мы отсюда?
Бланка
Дон-Карлос, я люблю Абен-Гамета.
И любит он меня. Уже три года
Он ждет, но от религии Пророка
Не хочет отказаться; от меня
Откажется скорее; честь и вера
Ему любви дороже. Благородство,
Отвага, честь — вот качества его.
До моего последнего дыханья
Я буду обожать Абен-Гамета.
Дон-Карлос
Несчастная, но что ж с тобою будет?
Я так надеялся, что мой приятель
Лотрек мне станет братом.
Бланка
Ты ошибся,
Мой брат, — я не могу любить Лотрека.
Любовь моя к Абен-Гамету, — разве
Отчет кому-нибудь давать должна я?
Моя душа открыта только Богу.
Ты клятвам рыцарским останься верен,
А я верна любви моей обетам,
Я в утешение тебе скажу,
Что я женой неверного не стану,
Но и другого мужа не познаю.
Дон-Карлос
Тогда наш род с лица земли исчезнет.
Бланка
Продолжи сам его. А впрочем, что же
Тебе до сыновей? Они ни славы,
Ни чести нам прибавить уж не могут.
Я чувствую, Дон-Карлос, — я и вы —
Последние в роду Биваров. Слишком
Наш род порядок общий перевысил,
Чтобы и после нас он мог цвести:
Наш предок — Сид; в преданьях славы громкой
И доблести он нас переживет.
Уходит. Дон-Карлос стоит в глубокой задумчивости.
Дон-Карлос
В краях далеких, в царстве Монтезумы,
Я видел смерть. Я пролил много крови
И диких мексиканцев, и французов.
Падение величий видел я,
И знаю я, что все на свете тленно,
Все призрачно, все — мимолетный сон,
И не спасет от гибели и смерти
Ничто героя. Хоть бы только имя
И память сохранить в потомстве славном!
Входят Лотрек и Абен-Гамет.
Лотрек
Пришли мы вместе. Дружеской беседой
Любезный мавр почтил меня в дороге.
Дон-Карлос (тихо)
Лотрек, я вас прошу, побудьте с Бланкой.
Поговорить мне надо с этим мавром.
Лотрек уходит.
Дон-Карлос
Абен-Гамет, ты должен отказаться
От Бланки или вызов мой принять.
Абен-Гамет
Сестры ль твоей ты волю исполняешь?
Она ль свои нарушить клятвы хочет?
Дон-Карлос
Нет, мавр, — она тебя, как прежде, любит.
Абен-Гамет
Благословляю этот светлый день!
Абен-Гамет так счастлив! Я уж думал,
Что изменила Бланка мне и любит
Того, другого…
Дон-Карлос (гневно)
В том твое несчастье.
Лотрек — мой друг. Не будь тебя, он стал бы
Мне братом. Ты заплатишь мне за слезы,
Которые семья моя прольет
Из-за тебя.
Абен-Гамет
Согласен.
Дон-Карлос (подходя к окну)
В эти окна
Взгляни: под той сосной Малек Алабес
С Леонским Понсом бился; здесь великий
Магистер Калатравы поразил
На смерть Абайядоса. Еще видны
Висящие там на ветвях обломки
Доспехов крепких мавра. Подражая
Отважному неверному, прими
Здесь от руки моей крещенье смерти.
Абен-Гамет
Быть может, смерть, но не крещенье, — жив
Аллах, и Магомет — пророк его!
Занимают места и яростно бросаются друг на друга со шпагами. Сражаются долго и упорно. Наконец шпага Дон-Карлоса ломается о дамасскую сталь Абен-Гамета.
Дон-Карлос (в ярости)
Ударь же, мавр! Дон-Карлос безоружный
Неверную породу презирает.
Абен-Гамет
Дон-Карлос, мог бы ты меня убить,
Но и малейшей раны я не думал
Тебе нанесть в бою; хотел я только,
Чтоб ты меня не презирал и видел,
Что братом стать твоим и я достоин.
Поспешно входят Лотрек и Бланка.
Дон-Карлос
Я побежден, и подарил мне жизнь
Вот этот рыцарь. Вы, Лотрек, быть может,
Окажетесь счастливее меня.
Лотрек
Мои в боях полученные раны
Позволят мне не звать на поединок
Абен-Гамета. Не хочу я знать
Причину вашей ссоры и проникнуть
В чужую тайну, — может быть, она
Мне в сердце нанесет удар смертельный.
И что вам ссориться? Уеду скоро
От вас далеко, если только Бланка
У ног ее остаться не прикажет.
Бланка
Лотрек, с моим останетесь вы братом,
Меня же за сестру свою считайте.
Мы здесь печаль испытываем все:
От нас, отважный рыцарь, научитесь
Переносить житейские невзгоды;
Теперь друг другу руки протяните.
Дон-Карлос
Нет, никогда! Я ненавижу мавра.
Лотрек
Нет, никогда! Завидую ему!
Абен-Гамет
И я, — Дон-Карлоса я уважаю,
Лотрека я жалею, но любить
Их не сумею.
Бланка
Будем постоянно
Друг с другом видеться, и скоро дружба
Последует за уважением. Пусть
Забудется, что здесь сейчас случилось,
И только вечными всегда пребудут
Любовь и верность.
Абен-Гамет
Да, любовь и верность,
Две светлых гурии земного рая,
Но подозренье черное коварно
Ползет за ними, как змея пустыни.
Бланка
Скажите мне, мой друг, что вас тревожит.
На все вопросы ваши я отвечу.
Абен-Гамет молча смотрит на Дон-Карлоса и Лотрека.
Бланка улыбается.
Бланка
Друзья, не видела Абен-Гамета
Я целый год. Сказать так много надо.
Дон-Карлос и Лотрек уходят.
Абен-Гамет
Я не нашел тебя на побережье,
И лишь твое письмо мне возвестило,
Что твой отец в Мадриде, что в Гренаду
Твой брат приехал вместе с другом, пленным
Французским рыцарем, и что тебе
Гостей оставить было б неприлично.
Письмо я прочитал, и сердце сжалось.
Предчувствия беды меня томили,
Пустынный путь рождал в душе тоску.
Бланка
Уже семь лет не видела я брата,
И не могла я от него уехать.
Я так его люблю, и он так ласков
Ко мне. Он в Мексике сражался долго,
Он на костре увидел Монтезуму
И короля французского в плену.
Тоскует дух его, и он не хочет
Любви восторгам предаваться в мире.
Вступивши в славный орден Калатравы,
Он произнес безбрачия обет
И мне отдать свое наследство хочет.
Когда бы он приехал без меня
И дом пустой застал, мне было б больно.
Абен-Гамет
Вчера приехал я и не решался
К тебе идти. Уж вечер был. Услышал
Я звон к молитве вашей и подумал:
Уж не пойти ли в храм мне к Богу Бланки?
И к Господу вселенной не воззвать ли?
Вошел я в храм, когда-то бывший нашим.
Поймешь ли ты печаль моей души?
Молитва кончилась, все было тихо.
Пред алтарем еще горели свечи.
Мои шаги под сводами звучали.
И вдруг я у подножия колонны
Увидел, что какой-то юный рыцарь
Смиренно милости у Бога молит.
Уже прославленный отвагой воин
Здесь душу простирает перед Богом,
Смиреннейшему из людей подобясь.
И я пред Богом рыцарей и славы
Склонился, чтоб молиться. Вдруг я вижу
При свете догорающей лампады
Уже полуизглаженные буквы
Арабские. Начертан стих Корана.
Абен-Гамет! Ужели ты изменишь
Отечеству и вере? И поспешно
Из храма вышел я, но на пороге
Тебя увидел. Я посторонился.
Ты не заметила меня. Сегодня
Я рыцаря узнал, — то был Лотрек,
И в этот храм ходила ты к Лотреку.
Бланка
О, эта ревность! Как она презренна!
Оставь ее в терзанье низким душам,
А нас с тобою ревность не достойна.
Когда б тебя я разлюбила, прямо
Тебе бы я открылась; ненавистно
Мне было бы обманывать тебя!
Я за тебя вчера пошла молиться.
Других молитв в душе моей уж нет, —
Я для твоей души свою забыла.
Ах, для чего любви своей отравой
Ты опьянил меня, Абен-Гамет?
И для чего, меня зажегши страстью,
Не хочешь моему молиться Богу?
Ты всей моей семьи покой нарушил.
Отец мой горем удручен, а брат мой
Тебя возненавидел, потому что
Себе супруга взять я не хочу.
Не видишь ты, как я в тоске бледнею?
Там, возле храма, мирное кладбище,
И мысль о нем уже меня чарует.
Я успокоюся здесь скоро, если
Ты не признаешь истину святую,
Учение распятого Христа.
Мои так быстро убывают силы,
Я так слаба! Абен-Гамет, подумай,
Не сам ли ты сказал бы, что огонь,
Воспламенивший факел, тот же самый
Огонь, который сожигает факел.
Прекрасно пламя, но зола печальна.
Огонь любви дорогу освещает,
Но пепел ветром взвеется — и никнет.
Храни огонь, пока еще он ясен,
Чтоб горький пепел очи не засыпал.
Уходит.
Абен-Гамет
Довольно я с моим боролся сердцем!
Ужели я в гробу увижу Бланку?
Но мне об этом и подумать страшно.
Христос — Господь могучих и достойных.
Он — Бог Лотрека, Карлоса и Бланки,
И мне пред ним не стыдно преклониться.
Картина пятая
Зала в Генералифе. На стенах портреты принцев и рыцарей. Под ними шпага Боабдила, последнего короля Гренады. Накрытый стол. Африканские и испанские плоды. Вино. За столом Бланка, Дон-Карлос и Лотрек. Музыка. Танец гитан.
Входят во время танца Абен-Гамет и проводник. Останавливаются в полусвете у входа.
Проводник
Вот в этой зале господин Лотрек
Устраивает праздник. Здесь по стенам
Портреты рыцарей, Пеласга, Сида,
Гонзальва из Кордовы, а под ними
Меч Боабдила, короля Гренады.
Абен-Гамет
Мы, мавры, не умели рисовать.
Бланка
Абен-Гамет! Вот это очень мило,
Что вы пришли, любезный рыцарь, к нам.
Дон-Карлос
Мы рады видеть вас. Прошу, садитесь
За стол. На что вы смотрите?
Абен-Гамет не может отвести глаз от шпаги Боабдила.
Лотрек
О, если б
Предвидел я, Абен-Гамет, что вы
Окажете мне честь и посетите
Мой праздник, я б не здесь его устроил.
Превратно счастие войны: при мне
Храбрейшему из королей пришлося
Счастливому врагу отдать оружье.
Темнеет. Приносят факелы.
Абен-Гамет
Да, шпагу потерять, как ваш Франциск,
И храбрый воин мог бы, — Боабдилу ж
Сказала мать: «Как дева то оплачь,
За что не мог ты биться как мужчина!»
Дон-Карлос
Я слышал скорбный возглас Монтезумы,
Когда он на костре лежал, а рядом
Вопил, сжигаемый, его вельможа.
Я был мальчишка, засмеялся я,
Спросил я связанного мексиканца,
Что говорит его король. Как серна,
Он глянул на меня и тихо молвил:
«Наш царь на вопль ответил мудрым словом:
„Мой друг, и я покоюсь не на розах“».
Тоска рукой железной сжала сердце,
И с той поры я не умел смеяться.
Лотрек (поет романс)
Как мы сладко вспоминаем
Край, где утро дней встречаем!
Грустно мы в чужом краю
Умираем.
Я про Францию мою
Пропою.
О сестра, мой ангел ясный!
Песню родине прекрасной,
Песню Франции моей
В день ненастный
Я пою. Будь веселей,
Слез не лей.
Нас ласкала мать родная,
Деток к сердцу прижимая,
И заботой, и трудом
Украшая
Утром, вечером и днем
Бедный дом.
Помнишь пламя нашей печки,
Помнишь сказки на крылечке,
Травы в росном серебре,
Плеск на речке,
Звуки рога на горе
По заре?
Помнишь, — темны были боры,
Сини горные озера.
Раздвигая тростники,
На просторы
Выносились челноки,
Так легки!
Ах, в тоске неутолимой
Как забыть нам край родимый,
Как забыть наш милый край?
Край любимый,
Ты в душе не умирай,
Ясный рай.
Бланка
Какая песня грустная! Как нежно
Она волнует сердце и тревожит!
Абен-Гамет, созвучно ваше сердце
С тоскою пленника, — я это вижу.
И вы, как он, далеки от отчизны.
Прошу, и вашу нам пропойте песню.
Абен-Гамет
Но извиниться должен я, — я знаю
Всего один романс; он христианам,
Уверен я, не может быть приятен.
Дон-Карлос (презрительно)
О, если то — неверные, о наших
Победах воздыхающие, что же,
Пропеть вы можете: ведь побежденным
Позволено рыдать и плакать вволю.
Бланка
Вот потому и наши предки, прежде
Страдавшие под игом мавров, спели
Так много трогательных, грустных песен.
Итак, мы ждем; возьмите же гитару.
Абен-Гамет
Поэт из племени Абенсерагов
Сложил балладу эту. Научился
Я петь ее, мечтая о Гренаде.
Берет гитару и поет:
Король Жуан холмами
Куда-то ехал; вдруг
Он видит над горами
Гренады полукруг.
Он вздумал подольститься:
«Мой милый городок!
Со мною обручиться
Не хочешь ли, дружок?
С тобою повенчаюсь,
У ног твоей горы
Сложить я обещаюсь
Жемчужные дары,
И лучшую обнову
Тебе я припасу:
Севилью и Кордову
В подарок поднесу».
Ответила Гренада:
«Да у меня уж есть
Супруг; тебя не надо,
Благодарю за честь.
Меня, король Леона,
Прельщать тебе к чему ж?
Есть у меня корона,
Отважный мавр — мой муж»,
Вот, как ты говорила,
Но верить ли словам?
Так скоро изменила,
Коварная, ты нам.
Нас не спасла отвага, —
Берет испанец злой
Чертог Абенсерага:
Так велено судьбой!
Хаджи из дальней Мекки
Уж не спешат сюда
И на родные реки
Не взглянут никогда.
Нас не спасла отвага.
Живет испанец злой
В домах Абенсерага:
Так велено судьбой!
Прекрасная Альгамбра!
Святилища Аллы!
Долин цветущих амбра!
Зеленые холмы!
Чертог Абенсерага
Сквернит испанец злой.
Нас не спасла отвага:
Так велено судьбой!
Бланка
Как хорошо! Не правда ли, Дон-Карлос?
Дон-Карлос
Достойно простодушных бедуинов,
Но все ж, признаюсь, трогательно очень.
К испанцам ненависть понятна в мавре,
Но стон тоски к душе легко доходит.
Бланка
Теперь, Дон-Карлос, ждем мы вашей песни.
Дон-Карлос
Не хочется мне, донна Бланка.
Бланка
Если
Не для меня, не для Абен-Гамета,
То из учтивости к Лотреку.
Дон-Карлос
Правда.
Он пел, я не хочу его обидеть.
Абен-Гамет передает гитару Дон-Карлосу.
Дон-Карлос (поет)
Уже готов отплыть к руинам Карфагена.
Вооружившися на праведную месть,
Берет гитару Сид, — и слушает Химена, —
У ног ее поет, ему диктует честь.
Химена мне твердит: ты должен, славный воин,
Опять над маврами победу нам принесть.
Ты, Родриг, потому любви моей достоин,
Что предпочел любви ты рыцарскую честь.
Несите мне мой шлем, копье мое несите.
Увидите вы все, — у Сида доблесть есть.
На битву славную за мною поспешите.
Мой громок будет клич, — за даму и за честь.
Пускай любезностью своею мавр гордится, —
Услышишь про меня, Испания, ты весть.
Чья голова тогда восторгом не вскружится?
То будет песнь любви, одушевившей честь.
И в Андалузии, среди долины милой,
Мне старцы поспешат венец похвал заплесть.
Они споют: сойти он рад к дверям могилы
За Бога, короля, Химену и за честь.
Лотрек
Прекрасно, милый друг! Казалось мне,
Что Сида самого я здесь услышал, —
Такою доблестью звучала песня,
Так звучно отдавалась в этих сводах!
О доблесть рыцаря! Всего дороже
На свете ты!
Бланка
Абен-Гамет, что с вами?
Вы побледнели?
Абен-Гамет
Сид, отважный рыцарь,
Слывет он у испанцев Цветом битв,
А мы его зовем жестоким. Если б
Его великодушие равнялось
Его отваге…
Дон-Карлос (прерывая)
Нет, отваги ярче
Его великодушие сияло,
И только мавры могут клеветать
На рыцаря, которому весь род наш
Обязан жизнью!
Абен-Гамет (вскакивая с места)
Что ты говоришь!
Ты говоришь, что Сид — твой предок?
Дон-Карлос
Да,
Я чувствую, что кровь его во мне,
И рад я благородной этой крови, —
Та ненависть, которая пылает
Здесь, в этом сердце, против нечестивых
Той благородной кровью зажжена.
Абен-Гамет (глядя на Бланку)
Так, значит, вы принадлежите к роду
Биваров, тех, что завладели домом
Абенсерагов и убили старца,
Который защищал могилы предков?
Дон-Карлос (гневно)
Знай, мавр, что не позволю я себя
Допрашивать! Ведь, если я владею
Теперь наследием Абенсерагов,
То это потому, что предки наши
Приобрели его ценою крови, —
Обязаны мы этим только шпаге
И доблести своей.
Абен-Гамет (все более волнуясь)
Одно лишь слово, —
В изгнанье нашем было неизвестно,
Что вы, Бивары, получили имя
Де-Санта-Фе, — вот что причиной было
Моей ошибки.
Дон-Карлос
Фердинанд Католик
Дал титул герцога тому Бивару,
Который победил Абенсерагов.
Абен-Гамет (склонив голову)
Потоки слез из глаз моих струятся.
Простите! Знаю, — муж не должен плакать.
Но слез моих уж не увидит свет,
Хоть мне придется плакать бесконечно.
Прошу вас выслушать меня. О Бланка,
Любовь моя, поверь мне, горячее,
Чем зной ветров Аравии. Любовью
Я побежден был; без тебя жить дольше
Не мог я. В церкви, где тебя я встретил,
Молитва рыцаря и то, что ты
Сказала мне потом, меня склонило,
К тому, чтоб Бога христиан познать
И то, во что я верил, принести
Любви моей безмерной в жертву.
Бланка радостно всплескивает руками. Дон-Карлос смотрит на Абен-Гамета с изумлением. Лотрек закрывает лицо обеими руками.
Абен-Гамет (Лотреку, скорбно улыбаясь)
Рыцарь,
Мужайся и надейся; ты же, Бланка,
В последний раз оплачь, и навсегда,
Меня, последнего Абенсерага.
Лотрек
Абенсераг!
Дон-Карлос
Абенсераг!
Бланка
О Боже!
Общее движение; пауза. Бланка падает на колени.
О милосердный Бог! Ты оправдал
Мой выбор, — полюбила я потомка
Героев. Быть иным не мог мой выбор.
Дон-Карлос (с раздражением)
Сестра моя, подумайте, что здесь
Лотрек!
Абен-Гамет
Умерь свой гнев, Дон-Карлос. Скоро
Я вам верну покой.
Бланка опять садится на свое место.
Абен-Гамет
Абен-Гамета
Навек считай твоим рабом, о Бланка,
О гурия небесная, о гений
Любви и красоты! Но ты узнаешь
Всю глубину несчастия его.
Старик, которого убил твой предок,
Когда он защищал родной очаг,
Мой дед был. И еще открою тайну,
Которую скрывал я от тебя
И, сам ее забыв, тобой плененный.
Когда приехал я впервые в этот,
Столь горестный мне, город, я хотел
Найти здесь одного из сыновей
Биваров, чтоб он мне ответил кровью
За кровь, пролитую его отцами.
И вот где я нашел врага, Бивара!
Бланка (горестно, но сдержанно)
Какое же теперь твое решенье?
Абен-Гамет
Единственно достойное тебя:
Освободить тебя от вечной клятвы,
И то, к чему обязывает нас
Вражда богов, семейств, отечеств наших
Исполнить, — вечною с тобой разлукой
И смертию далеко от тебя.
Когда из сердца твоего мой образ
Изгладится и время унесет
Из памяти твоей Абенсерага,
Пускай французский рыцарь… Ты должна
Обрадовать такою жертвой брата.
Лотрек (порывисто поднявшись, обнимает Абен-Гамета)
Абен-Гамет, не думай победить
Великодушием меня, француза.
Я посвящен был в рыцари Баярдом.
Я пролил кровь за Францию мою.
Как восприемник мой, как мой властитель,
Я рыцарем без страха и упрека
Хочу прожить. Когда ты между нами
Останешься, Дон-Карлоса молить
Я буду, чтоб тебе он отдал руку
Его сестры; когда же ты покинешь
Гренаду, никогда моя любовь
Ничем не возмутит ее покоя.
С собой в изгнанье ты не унесешь
Печальной мысли, что Лотрек захочет
В твоем несчастье счастие добыть
И рыцарскую доблесть позабудет.
Опять пылко обнимает Абен-Гамета.
Дон-Карлос
Не ожидал я, рыцари, иного.
Обязывает доблесть ваших предков
К тому и вас. Абен-Гамет, скажите,
Чем вы докажете, что точно вы —
Абенсераг?
Абен-Гамет
Поступками моими.
Дон-Карлос
Пред ними преклонюсь я; но прежде
Чем я скажу, что я ответить должен,
Хочу я видеть несомненный знак
Происхожденья вашего.
Абен-Гамет
Смотрите.
Вынимает из-за одежды надетую на шею золотую цепь и показывает висящий на этой цепи наследственный перстень Абенсерагов. Дон-Карлос протягивает ему руку.
Дон-Карлос
Я вас считаю человеком чести
И сыном королей. Вы оказали
Мне честь, желая породниться с нами;
Искали поединка вы, — готов я
Его принять, и если в поединке
Я буду побежден, мои богатства —
Наследие Абенсерагов — будут
Все переданы вам. Но если вы
Сражаться не хотите, то примите,
Что вам я предложу, на что вы сами
Уже готовы были, — перейдите
В святую веру нашу, и тогда,
Склонялся к желанию Лотрека,
Я соглашусь отдать вам руку Бланки.
Абен-Гамет
Велик соблазн, но сил моих не выше.
Любовь могучая взывает к сердцу,
Но с ужасом я думаю о том,
Чтоб кровь униженных и угнетенных
Соединить с надменной кровью вражьей.
Подумай сам, — когда б на край твой милый
Обрушились жестокие вандалы,
Терзая старцев, юных дев позоря
И оскверняя все, что сердцу свято,
А там, хотя б чрез много поколений,
К тебе, почиющему на чужбине,
Донес бы ветер стороны родимой,
Что твой потомок позабыл отчизну,
Что очарован он вандальской девой,
Которой прелести достойны рая,
Душа — достойна вечного блаженства,
И с нею заключить навек он хочет
Союз, противный всем законам рода,
Колеблющий основы мировые,
Святую связь гражданского порядка
Безумно оскорбляющий, — не правда ль,
Душа твоя воспрянула б из гроба,
Расторгнув сладкий сон блаженной смерти,
И стала б, угрожая, пред потомком.
Соединишь ли ланью кровь с тигровой?
Иль змея сочетаешь с голубицей?
Союз, противный Божьему закону,
Карает Бог проклятьем и бесплодьем
Или дает безумное потомство,
Жестокое, уродливое, злое.
Нет, лучше умереть и даже роду
Угаснуть дать, когда судьба так хочет.
Бланка
О, горе мне! Любимая тобою,
Я для тебя, как чаша с горьким ядом!
Абен-Гамет
Ах, для того ли здесь я встретил много
Возвышенных и благородных чувств,
Чтоб ощутить яснее, что теряю.
Быть может, я не прав; пусть Бланка скажет,
Что должен сделать я, чтоб оказаться
Любви ее достойным.
Бланка
Я до гроба
Верна тебе останусь; но с тобою
Господь нас разлучил. Иди в пустыню.
Плачет.
Абен-Гамет
Так, возлюбивши Бланку больше неба,
Ее Абен-Гамет навек оставит.
Склонившись перед Бланкою низко, уходит.
Картина шестая
Знойная и пустынная равнина. Жгучий полдень. Под звуки печальной, но торжественной музыки медленно проходит процессия пилигримов, — в задних рядах Абен-Гамет с высоко поднятой головой.
Картина седьмая
Утес над морем. Безоблачное небо. Дальний горизонт. Закат солнца. Вьются чайки. Бланка, на скале, всматривается вдаль. Тихая, грустная мелодия. Чуть белеет вдалеке парус. Бланка, увидев его, простирает к нему руки, крестит его и на коленях молится.
Занавес медленно.
Конец.
<Не позднее 1917>