«Пахари, солнце взошло лучезарное...»
Пахари, солнце взошло лучезарное,
Минула ночи ужасная мгла;
Сейте скорее зерно благодарное —
Почва свежа и рыхла!
Долго вы спали в ненастье холодное,
Воля давно вас на пашню зовёт;
Верьте, что поле вас ждёт плодородное, —
Пахари, смело вперёд!
Пусть зазвучит ваша песня свободная,
Пусть разольётся в привольных лугах
Песнь не стеснённая, песнь благородная,
В смелых и верных словах.
Дружно работайте: нива широкая
Тучные злаки вам скоро родит;
Песнь ваша правая, чувством глубокая
Пахарей новых манит.
«Ты так робка, ты так тиха...»
Ты так робка, ты так тиха,
В твоих глазах нет силы страсти,
Природа не дала тебе
Могучей чары женской власти.
А в нём ещё так много сил;
Бушует кровь, мечта прельщает,
И манит жизнь и перед ним
Своими блёстками сверкает.
В возможность славного труда
Не потерял он упованья
И первый опыт не смирил
Горячки дерзкого желанья.
Так не в тебе в нём возбудить
Восторженных порывов страсти —
Ты так робка, ты так тиха,
В тебе так мало женской власти!
Но вот, когда обманет жизнь,
Когда озлобленный, усталый,
Он с горьким смехом разобьёт
Остатки гордости бывалой,
Когда истерзанный, больной,
В тоске, с поникшей головою
На этом жизненном пути
Сойдётся снова он с тобою —
И если ты тогда прильнёшь
К нему на грудь с любви слезами
И усыпишь тоску его
Своими тихими речами,
И если с долей он своей
В твоих объятьях примирится,
Тогда всё то, что для тебя
Жизнь может сделать – совершится.
«В чудный мир, в обитель грёз далёких...»
В чудный мир, в обитель грёз далёких
Хоть на миг я б улетел душой,
И опять у позабытой двери
Постучался б трепетной рукой.
Я вошёл бы в светлые чертоги
Где всегда встречал меня привет,
Где витают золотые тени
Беззаветных, невозвратных лет.
Вновь своё покинутое ложе
Я нашёл бы на пиру богов,
И впивал бы нектар возрожденья —
Аромат невянущих цветов.
Да боюсь – на зов души усталой,
Отягчённой ношею земной,
Не придёт никто к заветной двери,
Не введёт в блистающий покой...
Да боюсь – на пиршестве волшебном,
Жизни раб, причастный злобе дня —
Я войду – и золотые тени
Разлетятся в страхе от меня!..
П. В. С-ой
Помню – стонала и выла метель за окном,
Пушистыми хлопьями стёкла она залепила,
А в комнате нашей, приветным теплясь огоньком,
Лампада старинные ризы икон золотила...
Я помню – к тебе я прижался, ребёнок больной,
На лоб мой горячий ты руку свою положила
И чудную сказку, склонясь надо мной, говорила,
И чудная сказка далёко меня за собой
В роскошный свой мир уносила...
Я помню, как месяц огромный на небо всходил,
Как он серебром заливал и дворец и сады Черномора,
Как звонкие песни в кустах соловей заводил
С волшебными звуками споря незримого хора...
Какие-то дивные чары сходили на нас...
Я был далеко и в садах Черномора носился...
Но мир этот с комнатой нашей таинственно слился
И месяц светил мне – отрадным лучом твоих глаз,
В мелодии – голос твой лился...
Дети
К ясному небу восходит
Утра морозного пар,
В печке дрова затрещали,
Песню завёл самовар.
Встал и оделся ребёнок,
Свежей умылся водой,
Громко прочёл он молитву
Перед иконой святой...
«Няня, ну что же ты чаю?!»
Няня в ответ: «Погоди,
Да не шуми, мой голубчик,
Машу ты мне не буди —
Видно болела головка —
Ночью металась она...»
Мальчик притих и глядит он
Всё на узоры окна...
Много чудесных картинок
Кто-то на нём набросал,
Кто-то серебряным пухом
За ночь его покрывал,
Вышли цветы да деревья,
Целый как будто бы лес,
Вышли те звёзды, что смотрят
Ночью с далёких небес.
Всё это блещет огнями,
Ярко на солнце горит...
Мальчик задумался тихо,
Глаз не спускает, глядит...
Вдруг ему весело стало —
Он обернулся – и вот...
Маша проснулась и няню
Уж одеваться зовёт...
«Маша, вставай поскорее,
Да подойди-ка ко мне —
Видишь – какие цветочки
Вышли на нашем окне!..»
«Старый домик под сенью берёз...»
Старый домик под сенью берёз...
Заскрипели ступеньки крыльца...
Много было здесь смеху и слёз,
А надежд! – а надежд – без конца!
Отпирается дверь. Тишина!
Только мухи летают – гудят...
На знакомом столе у окна
Мои старые книги лежат...
Раскрываю... засохший цветок...
Женский профиль, начерченный мной...
Да письма пожелтелый листок,
Продиктованный страстью былой...
Выхожу я в заглохнувший сад...
Вот скамейка под тенью рябин...
Предо мною проносится ряд
Позабытых и милых картин...
Я сижу. Угасает заря...
На траве серебрится роса...
И в бесчисленных звёздах горя,
Сердцу тихо поют небеса...
«Прогнала ты меня, моя милая, прочь...»
Прогнала ты меня, моя милая, прочь,
Подбираешь к цветку ты цветок,
И с молчаньем глубоким в Иванову ночь
Заплетаешь душистый венок.
Ты решилась ни слова со мной не сказать,
И улыбки и ласки забыть,
Чтоб в Иванову ночь вещий сон увидать
И судьбу невидимку открыть...
Да зачем тебе правда душистых цветов,
И зачем тебе вещие сны?!
Ведь и так мы с тобой, без таинственных снов,
И весельем и счастьем полны!
Улыбнись же скорей, не гони меня прочь,
Ты сними с себя скучный зарок —
Смейся, пой, говори... и в Иванову ночь
Подари мне душистый венок...
«Взгляни – две звезды над тобою...»
Взгляни – две звезды над тобою
Так ярко и страстно горят,
Так ярко и страстно – как будто
Сойтися и слиться хотят...
Да видно сквозь звёзд мириады
Друг к другу дороги им нет!
И тихо оне замирают...
И льют оне трепетный свет...
И вдруг – отрываясь от неба,
К холодной и влажной земле
Несутся, несутся – и быстро
В туманной теряются мгле...
Ледяное море
Громадные белые горы,
Уступы и чёрные скалы,
Нависшие глыбы утёсов
И в пропасти бездны обвалы...
От века застывшего моря
Внизу неподвижные волны
В мерцании с бледного неба
Мертвящим величием полны...
Без признаков жизни природа
И тишь – до тоски, до страданья...
Глядишь в изумленьи и видишь
Торжественный день мирозданья,
И чуешь прозревшей душою:
«Дух Божий над бездной несётся!»
И гнутся колени, и сердце,
Объятое трепетом, бьётся...
«Последняя блещет зарница...»
Последняя блещет зарница,
Последние признаки лета...
В листву поредевшую льются
Потоки алмазного света.
Вся ночь эта горько-блаженна
Как ласка любви пред разлукой,
Как страстная боль поцелуя,
Прожжённого ревности мукой...
Но вот надвигаются тучи,
Свинцовые тучи ненастья...
Тревожное сердце, напрасно
Ты просишь и лета и счастья!..
«Синяя, влажная, с звёздным мерцанием...»
Синяя, влажная, с звёздным мерцанием,
С тайной призывно-немой,
Прежним, забытым полна обаянием
Тихая ночь надо мной.
Мрачные, злобные годы ненастные,
Старый, привычный недуг —
Будто виденья и грёзы неясные
Всё позабылося вдруг...
Трепетно, радостно сердце сжимается,
Жарко волнуется кровь...
Что это? юность опять возвращается?
Жизнь начинается вновь?!..
«Я не ждал, не искал ни борьбы, ни побед...»
Я не ждал, не искал ни борьбы, ни побед,
Не готовил я душу для бурь и страстей.
В непонятном предчувствии горя и бед
Тосковал я всю юность над долей моей.
Но когда бы яснее я мог разглядеть
Надвигавшийся мрак моей странной судьбы,
Лучше было б в те юные дни умереть,
Лучше было б уйти от страстей и борьбы.
Не томился бы я по небесным лучам,
По сияющим высям таинственных гор.
И в спокойствии сердца, молясь лишь мечтам,
Я не понял бы жизни и грязь, и позор.
И, быть может, с собой я б унёс навсегда
Лучезарную вечного духа звезду.
И горела бы ярким лучом та звезда
В царстве света, куда я пути не найду.