Федосья со всеми детьми пошла на птичий двор. Долго выбирали утенка. Всех, жалко. Наконец выбрали одного, самого некрасивого, и отсадили отдельно в корзину.
К вечеру служащие, рабочие и дети собрались на берегу смотреть, как дядя Евсей будет ловить сома.
Дядя Евсей вынул из мешка длинную крепкую веревку. На одном конце был стальной крючок.
Дядя Евсей привязал веревку к старой развесистой иве на берегу реки, а другой конец с крючком обмотал вокруг утенка и завязал крепким узлом.
Потом велел пустить всех, уток на воду и быстро гнать их вниз по реке.
- Только не шуметь, - сказал он внушительно.
Уж и радость была для уток, снова очутиться в воде. Важно плыли толстые белые утки, отражаясь в розовой вечерней реке. Молодые утята то и дело ныряли, кувыркаясь в воду вниз головой. Птичница Федосья бежала по берегу, размахивая длинным ивовым прутом. Дети сидели на берегу, затаив дыхание.
Дядя Евсей спустил на воду привязанного утенка. Бедный утенок, неуклюже барахтаясь, присоединился к своим желтым товарищам, но, - увы, утиное стадо проплыло мимо старой ивы, наполняя воздух веселым кряканьем, а утенок остался один.
Напрасно трепыхал он крылышками и тяжело бился по воде, стараясь догнать товарищей. Не пускала его веревка.
- Теперь смотрите, - шепнул дядя Евсей, - сейчас его сом схватит. Он всегда оставших утят ловит.
Все ждали. Утенок выбивался из сил.
Вдруг… не прошло и двух минут, как что-то черное, огромное метнулось над водой и тотчас же, тяжело шлепнувшись, исчезло вместе с утенком.
Все даже вскрикнули. Лиза чуть в воду не свалилась.
И тотчас же нередка натянулась, запрыгала и забурлила под ней вода.
- Можно, что ль, тащить? - спросил рабочий Семен.
- Ни, ни, - остановил дядя Евсей, - этак он, пожалуй, веревку оборвет, пусть маленько притомится, ишь ты, ишь ты. гляди, как ходит, всю воду взбаламутил.
Подождем еще минут пять. Наконец дядя Евсей сказал:
- Ну, теперь тащи.
Семен и Егор взялись за веревку.
Тяжело было тащить.
- Ну, и рыба! - качали головой рабочие.
- Полегче, полегче, - распоряжался дядя Евсей, - а то уйдет, на песок тащите.
Под водой показалось что-то темное. Вот он, вот он, сом!
Появилась голова сома, а потом и все тело. Через секунду сом лежал на песке, вздрагивая хвостом и тяжело поводя жабрами.
- Ну, и громадина! - восклицала Лиза, прыгая вокруг сома.
- Аршина четыре будет, - сказал Егор, вытирая нот со лба.
- Уж и жирен, - говорили рабочие, - пудов на шесть, не меньше! Хороша рыба!
- Миша, - сказал Коля, - видишь усы, длинные какие и толстые, как жгут. Я только думал, что он черный, а он серый, брюхо далее совсем почти белое.
- С крапинами голубыми, добавил дядя Евсей, - стало быть, молодой, у старых сомов брюхо рыжеватое…
- Интересно пощупать ему усы, - сказал Ваня,
- А ты не боишься?
- Чего же бояться? Он не кусается, и, кроме того, всякая рыба опасна только в воде, - и Ваня смело протянул руку.
Но в эту минуту сом,- от испуга лежавший смирно, вдруг метнулся всем телом, выгнулся, ударил хвостом по песку, подняв целый столб песочной пыли и стал биться во все стороны.
Все отскочили.
Галя от страха чуть не заплакала. У Вани рука дрогнула, но он и вида не показал, и хоть на секунду, но все же взял сома за круглый ус.
- И все спасибо Евсею Митричу, - сказал Николай Петрович, горячо пожимая руку крестьянину, - без него всех уток бы перехватал сом.
- Приходите к нам завтра, Евсей Митрич, обедать, - сказала Галина мама, - будем есть жареного сома.
Семен принес топор и отрубил сому голову. Потом его взвалили на тачку и повезли в Совхоз.
Все весело шли за скрипящей но песку тачкой.
Настоящая процессия!