Осенью 1919 года в расположение наших авиационных частей повадился летать английский самолет ДН-9. По тому времени это была одна из лучших машин. «Визиты» английского самолета носили своеобразный характер. Он прилетал, повидимому, откуда-то издалека. Шел с невероятной для тех дней скоростью - 150-160 километров. Стояла превосходная погода. Летчик ДН-9 умело пользовался ею. Прилетал регулярно каждое утро. Делал разведку. Сбрасывал запас бомб. И безнаказанно уходил обратно.
Регулярность и методичность врага бесили. Но мы не знали, что сделать. Наши самолеты по сравнению с ДН-9 выглядели настолько немощными, что и думать было нечего о том, чтобы подловить иностранца в воздухе.
Все же мысль рассчитаться с дерзким противником не покидала наших летчиков. Мы установили специальные вахты. Дежурили в воздухе. Лелеяли надежду подкараулить англичанина где-либо в стороне от нашего аэродрома. Особенно настойчивым и упорным был летчик Лукашев. Он по целым суткам не расставался со своим стареньким, потрепанным «Ньюпором». Даже спал не в палатке, а возле своего «сокровища». Сам заклеивал полотном продырявленные пулями и снарядами крылья, готовя машину к долгожданной воздушной схватке. Маленький, коренастый, быстрый в движениях, непреклонный в решениях, он был увлечен предстоящим боем. Товарищи предупреждали его:
- Смотри, Павел Семенович! Не зарывайся. Ведь у англичанина машина - настоящий аэроплан. А у тебя… Не догонишь ты его. [9]
- А все-таки я его собью, - упрямо твердил Лукашев.
Обнаглевший неприятель все с той же методичностью каждое утро неожиданно появлялся над нашим аэродромом, сбрасывал бомбы и, демонстративно сделав круг, поворачивал обратно. Мы уже начали было привыкать к этим «визитам» и каждое утро, в одни и те же часы, ожидали ДН-9.
Как- то с полосы фронта пост воздушного наблюдения сообщил: «Летит!».
Лукашев засуетился и быстро поднялся в воздух, чтобы встретить врага при подходе к аэродрому. Вот показался и англичанин. Он заметил «Ньюпор» Лукашева, идущий навстречу. Мы ожидали боя. Лукашев храбро шел на сближение. Англичанин мгновение помедлил, потом вдруг резко повернул влево и дал полный газ.
- Удирает, - возбужденно закричали на аэродроме.
Лукашев погнался за противником, уклонившимся от боя. Но класс английской машины того времени дал себя знать. С земли была видна резкая разница в скоростях. Лукашев выжимал все то, что мог дать его самолетишка. А противник легко и свободно уходил от него. Через полчаса наш самолет вернулся.
- Не догнал, - с досадой буркнул Лукашев и презрительно сплюнул в сторону своего «Ныопора».
Лукашев был зол. Злились все. Тем не менее, после этого случая «визиты» англичанина прекратились.
В те дни, когда в огне и буре гражданской войны создавалась советская авиация, самолет Лукашева не был исключением. Белогвардейцы и интервенты располагали машинами, представлявшими последнее слово техники, наши же летчики были вынуждены довольствоваться самолетами, оставшимися от царской армии.
О, эти самолеты! Не зря за ними укоренилось выразительное и лаконичное прозвище «гробы».
Старые, ненадежные конструкции, слабенькие моторы, ничтожная грузоподъемность. Высотность - две-три тысячи метров. Предельная скорость - 100 километров. Радиус действия - 100-200 километров. На борт можно было взять несколько мелких бомб весом по 8 килограммов. Никаких приспособлений для бомбежки не было. Сбрасывали бомбы, перегнувшись за борт. Корректировали [10] попадание на-глаз. В музеях бы стоять этим машинам, чтобы экскурсовод рассказывал:
- Вот перед вами самолеты, построенные на заре авиации…
Но советские летчики именно на таких самолетах и летали. И били врага. Наши летчики были готовы летать на чем угодно, куда угодно, садиться хоть на фабричную трубу, драться хоть с самим чортом.
* * *
Польский фронт. Воздушная разведка помогает нашим частям развивать наступление. Белополяки пустили в действие свою авиацию. Воздушных схваток противник избегал. Но как-то раз летчику Смирнову посчастливилось застать в воздухе двух поляков. Вражеские летчики летели на отличных французских машинах новейшей конструкции. Смирнов ринулся на них. Понадеявшись на свое превосходство, поляки ввязались в бой. На исполинском экране вечернего неба развернулась захватывающая панорама воздушной дуэли.
На своем старом самолете Смирнов искусно лавировал, подбираясь к противникам в хвост. Удачный маневр - и один из польских самолетов нелепо кувыркается в штопоре. Еще мгновение - от подбитой машины повалил густой черный дым, и она беспомощно рухнула на землю.
Второй противник Смирнова струсил и поспешил удрать. Наш летчик и не пытался его преследовать. Поляк на своем превосходном аэроплане улепетывал так быстро, что настичь его на потрепанном смирновском самолете было невозможно.
Такой же неважный самолетик был у летчика Самойлова. Лавры Смирнова не давали покоя Самойлову. Он искал встреч с противником. Увы! Поляки были чересчур осторожны. Тогда Самойлов изобрел оригинальный способ: он летел на польскую территорию. Прилетал на какой-нибудь аэродром и бросал вниз письмо с вызовом любого польского летчика на честный бой.
На своем «гробе» Самойлов по полчаса кружил над аэродромом, ожидая, что кто-либо отважится на единоборство. Поляки молчали. Аэродром пустовал. На нем не было заметно даже людей, словно все вымерли.
Самойлов с досады швырял вниз несколько бомб и с грустью возвращался домой. [11]