Во второй том вошли сочинения В. В. Стасова, опубликованные в период с 1879 по 1883 год. Исключение составляют лишь работы «Франсиско Гойя» и «Тормозы нового русского искусства», которые были опубликованы первая на один, а вторая на два года позже. Эти незначительные отклонения от принятого принципа расположения материала вызваны обстоятельствами технического порядка (равномерность объемов томов), а также тем соображением, что очерк Стасова «Тормозы нового русского искусства» по своему содержанию непосредственно примыкает к работе «Двадцать пять лет русского искусства» (1882–1883).
«ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ВЫСТАВКИ 1879 года». Статья опубликована в 1879 году («Новое время», 8, 14 и 15 марта).
В феврале 1879 года в Петербурге были одновременно открыты две выставки — седьмая выставка передвижников (в залах Академии наук) и Общества выставок (в залах Академии художеств). Общество выставок художественных произведений было организовано по инициативе руководителей Академии в 1874 году. Стасов в статье «Художественные выставки» («Новое время», 1876, № 17), посвященной первой выставке Общества выставок, открытие которой совпало с пятой выставкой Товарищества, писал: «В настоящую минуту у нас в Петербурге целых два общества для художественных выставок, одно называется Товариществом передвижных выставок, другое Обществом выставок. Между ними существует известный антагонизм, и я одного только боюсь: чтобы они как-нибудь не слились или чтобы одно не задавило другое. Я ничуть не охотник до вражды и никак не воображаю, чтобы художество могло двигаться вперед посредством неприязненных отношений между художниками; но все-таки я твердо убежден, что если общество какое-нибудь настолько подвинулось, что в нем образовалось несколько групп, думающих разно и смотрящих на свое дело с противоположных сторон, тогда уже нечего хлопотать о слияниях. Им надо жить и действовать врозь, иначе ничего сильного, самостоятельного и путного у них не выйдет. Что касается двух наших выставочных обществ, у них тоже такая разница в направлении и целях, что поглощение одного из них другим было бы сущим вредом». В этой же статье Стасов с присущей ему принципиальностью резко выступил против Якоби, который к тому времени вышел из Товарищества и явился одним из организаторов и участников Общества выставок.
По поводу второй выставки Общества выставок выступил в 1877 году Гаршин. Отметив как положительное явление картины К. Е. Маковского «Возвращение священного ковра из Мекки в Каир» и П. П. Чистякова «Старый русский барин», он дал едкую критику прочих экспонатов и подчеркнул «отступничество» Якоби. «Душа Общества В. И. Якоби, — писал он, — выставил картинку, составляющую переход от портрета к жанру. „Портрет г-жи Розинской с дочерью“. Сидит на кресле г-жа Розинская, около нее резвится ее маленькая дочь; вокруг обстановка роскошной гостиной. Все это очень мило, пестро, вообще прекрасно. И другая картина „Любитель редкостей“, с криво поставленной дамой… только, странное дело, смотря на эти картинки, я невольно вспомнил… „Привал арестантов“. Я вспомнил поразительное впечатление, произведенное этой картиной на публику… Как ухитрился художник так переделать свои симпатии, свои стремления, свой внутренний склад! Темное, пасмурное небо, дождь, слякоть — и уютная гостиная с экзотическими растениями!.. Измученные лица арестантов, бледное и холодное лицо покойника… и резвая, улыбающаяся группа изящной… аристократической матери… Но довольно об этом, читатель: скучная тема, не правда ли?» («Вторая выставка Общества выставок художественных произведений», «Новости», 1877, 12 марта). Общество выставок прекратило свое существование после седьмой выставки.
Комментируемая статья дает параллельный обзор очередных выставок. Статья вскрывает основную направленность Стасова — врага всякого рода низкопоклонничества перед Западом, борца за русское национальное искусство. В обзоре выставки Товарищества он особое внимание уделяет картинам «Осужденный» В. Маковского (1846–1920), «Заключенный» Ярошенко, портретам Крамского, отмечает работы В. М. Васнецова (1848–1926) и А. И. Куинджи (1842–1910). Большое место Стасов отводит изложению своих взглядов на картину Репина «Царевна Софья Алексеевна», вызвавшую разногласия и у передвижников. Стасов указывает на существенные, с его точки зрения, недостатки картины, но он явно недооценивает значение этого произведения. Нельзя согласиться с его утверждениями, что «Репин не драматик, он не историк» и что для «картины из старой нашей истории время для нас, кажется, еще не пришло».
Седьмая выставка Товарищества имела большой успех. Крамской еще до ее открытия писал:….выставка… громовая, «…выставка блистательная. Это чорт знает что такое, еще в первый раз я радуюсь, радуюсь всеми нервами своего существа. Вот она настоящая-то, т. е. такая, какая она может быть, если мы захотим».«…Я убежден, после этой выставки ни Академии, ни кому следует — непоздоровится». («И. Е. Репин и И. Н. Крамской. Переписка». «Искусство», 1949, стр. 153[1] ). Перед картиной Вл. Маковского, сообщает Крамской Репину, «плачут, перед Вашей приходят в ужас» (V, 154). Крамской высоко оценивал картину Репина. Он по-иному подходил к ней, нежели Стасов. Если последний в своем обзоре, говоря о «Царевне Софье», заключает: «…когда приступит снова г. Репин к своему настоящему делу, когда он даст нам еще одно совершенное создание, вроде „Бурлаков“,?», — то Крамской, наоборот, пишет Репину: «Я очень был тронут Вашей картиной. После „Бурлаков“ это наиболее значительное произведение. Даже больше, — я думаю, что эта картина еще лучше. Софья производит впечатление запертой в железную клетку тигрицы…» («И. Н. Крамской. Письма», т. 11, Изогиз, 1937, стр. 171[2] ). «Крепитесь! — писал он Репину. — Вы переживаете нехорошее время: чуть не вся критика против Вас, но это ничего. Вы правы (по-моему)!» (V, 154).