Семнадцатого октября мы устроили себе день отдыха, чтобы отпраздновать успех летних работ Стуркерсона, а также новый триумф нашего метода «существования за счет местных ресурсов»: этот метод позволил нам совершить путешествие, продолжавшееся 212 дней (считая с 10 марта, когда мы вышли из охотничьего лагеря Наткусяка на мысе Альфреда, и до 7 октября, когда мы прибыли в лагерь Наткусяка на о. Мельвиль). За все это время мы и наши собаки ни одного дня не оставались без еды, хотя в трех или четырех случаях собакам пришлось поужинать старыми сапогами или кожами. Впрочем, и в этих случаях собаки ели с аппетитом; за время перехода с о. Бордэн на о. Мельвиль они немного отощали, но затем быстро нагуляли жир, как только были добыты первые мускусные быки.
Мне случалось слышать в качестве возражения против моего метода, что он сопряжен с чрезмерным истреблением дичи в обследуемых мною местностях. Примерно с таким же основанием можно было бы жаловаться на то, что рыбаки во время своих плаваний питаются исключительно рыбой (если бы они это делали). Когда десятки тысяч тюленей ежегодно истребляются ради их шкур, а тысячи моржей — ради их клыков, нет основания запрещать полярной экспедиции убить столько тюленей, карибу или мускусных быков, сколько нужно для поддержания ее существования в еще не обследованных областях Арктики. Кроме того, наш метод не требует большого истребления дичи, так как мы обходимся малым количеством собак.
Говорят также, что при нашем методе полярные исследования становятся слишком легкими и неинтересными, так как лишаются элемента благородного риска. Наш образ действий якобы напоминает хищническую массовую ловлю лососей, производимую слишком простыми рыболовными снастями, запрещенными законом. Но я не знаю, почему исследовательские экспедиции непременно должны быть сопряжены с риском и для чего искусственным путем создавать себе трудности. Не для того ли, чтобы сохранилась хоть одна часть света, где воображение, не стесняемое фактами, находило бы темы для приключенческих романов и кинофильмов? В прошлом мы отпугивали от Арктики всех непосвященных, и тайна ее гостеприимства оставалась достоянием немногих. Если мы будем дальше настаивать на таком положении, то придется, путем особых международных соглашений, превратить Арктику во всемирный заповедник или в запретную страну, вроде северного Тибета.
25 октября партия Стуркерсона вернулась в полном составе, так как «Белый Медведь» не прибыл. Зато она нашла в Зимней Гавани депо, оставленное в 1910 г. канадской экспедицией, которой командовал капитан Бернье. Этот склад помещался в деревянном домике и содержал 4,5 т припасов и снаряжения. Была также найдена записка Бернье, в которой сообщалось, что содержимое склада предназначено лишь для потерпевших кораблекрушение и лишь поскольку они будут испытывать крайнюю нужду.
Я решил, что нам придется действовать, как если бы мы потерпели крушение, так как часть припасов и снаряжения действительно была нам очень нужна (в особенности — керосин, холст, сани, ружья, патроны, фонарь и стекла), а некоторые другие припасы являлись слишком соблазнительными для кое-кого из наших людей. Запрещение воспользоваться этими благами могло бы вызвать неудовольствие и плохо отразиться на нашей работе. Возвращаясь из Зимней Гавани, Стуркерсон захватил с собой со склада около 700 фунтов разных припасов, а также одно ружье, 200 патронов, керосин, канат, фонарь и доски.
Стуркерсон и я с самого начала предвидели, что найденные припасы приведут к неприятности; к концу зимы с этим уже соглашались почти все. Прежде, когда единственной пищей было мясо мускусного быка, а единственным питьем — навар, ворчали только два человека, и то больше для проформы. Теперь же начались всевозможные капризы и пререкания, как за табльдотом.
Когда у нас появились различные виды пищи, помимо мяса, то значительно увеличились продолжительность стряпни и расход топлива (вследствие чего в помещении всегда было слишком жарко). Прежде каждая кастрюля мяса доставляла и навар для питья, а теперь пришлось отдельно варить кофе. Для некоторых из нас, в том числе и для меня, вызываемые этим задержки были очень досадны, в особенности по утрам, когда надо было спешить на работу; а женщины протестовали против того, что им приходилось раньше вставать, чтобы справиться с добавочной стряпней. Некоторые любители масла старались экономить его, чтобы наслаждаться им как можно дольше; другие, наоборот, предпочитали есть его вволю, хотя бы и недолго. Первые относились к маслу с почтением, граничившим с благоговением, тогда как вторые проявляли страстную любовь, переходившую в обжорство. Одни требовали кофе за каждой едой, тогда как другие предпочитали чай и соглашались пить кофе лишь изредка, «для разнообразия». Никто, кроме Кэстеля, не был особенным любителем картофеля; но когда я собирался дать Кэстелю больше картофеля, чем другим, почти все начали возражать.
Действительно полезными для нас оказались пока только керосин, фонарь и доски. Я предпочел бы, чтобы Бернье оставил нам побольше подобных вещей и поменьше пищевых продуктов.
В свое время я был почти вегетарианцем, не из принципа, но по своим вкусам. Если же в Арктике я предпочитаю мясо, то лишь потому, что стада карибу там встречаются чаще, чем рестораны или бакалейные лавки. Но теперь мы имели в Зимней Гавани именно бакалейную лавку и могли есть сухари и мед с таким же успехом, как и сушеное мясо, тем более, что склад Бернье был создан на средства того же правительства, которое финансировало и нашу экспедицию. Я лично знал Бернье как добросердечного человека и был уверен, что наших людей, в их теперешнем алчном состоянии, он согласился бы подвести под предусмотренную в его записке категорию «потерпевших кораблекрушение».
В известном смысле мы могли считать себя таковыми, так как наш корабль не прибыл, и при обычных обстоятельствах это означало бы, что он потерпел крушение. Я живо представлял себе, под какими заголовками были бы напечатаны известия о нашем положении, если бы кто-нибудь сообщил о нем в бульварную прессу. Самым крупным шрифтом (и, может быть, даже красными буквами) было бы изображено примерно следующее:
«ТЬМА АРКТИЧЕСКОЙ НОЧИ НАДВИГАЕТСЯ НА БЕСПОМОЩНУЮ ГОРСТЬ ЛЮДЕЙ, ОТРЕЗАННЫХ ОТ ВСЕГО МИРА НА НЕОБИТАЕМОМ ОСТРОВЕ МЕЛЬВИЛЬ».
Впрочем, если бы наша партия из 17 человек действительно находилась в столь бедственном положении, то оставленные экспедицией Бернье 4,5 т припасов (принимая во внимание их «ассортимент») не смогли бы прокормить нас до следующей весны и до прибытия помощи, хотя бы мы с самого начала установили минимальные пайки, а под конец убили бы и съели всех наших собак.
Стуркерсон и я решили сберечь как можно больше сушеного мяса для весенних путешествий, а потому зимой почти не расходовали его, за исключением немногих случаев, когда мы угощали им эскимосов, очень его любивших. По нашему тщательному подсчету, нам требовалось убить еще 40–50 мускусных быков, чтобы иметь до весны достаточно свежего мяса для ежедневного питания наших 17 человек в обоих лагерях, причем оставался бы еще некоторый запас для женщин на то время, когда все мужчины уйдут из лагерей на весеннюю работу. Сейчас в окрестностях находилось несколько стад, причем в одном из них мы насчитали 30–40 голов. 26 октября Стуркерсон, Кэстель, Нойс, Лопец и Эмиу направились к нему.
Выше я упоминал о том, как эскимосы убивают мускусных быков. На стадо натравливают нескольких собак, что заставляет его собраться в «оборонительный круг», а затем закалывают животных копьями. Впоследствии, с появлением ружей, закалывание было заменено пристреливанием (прежде для той же цели иногда применялись луки и стрелы). Что касается наших людей, то никому из них, за исключением Иллуна и меня, еще не случалось убивать мускусных быков. Вследствие этой неопытности каждая из двух партий на о. Мельвиль выработала свой способ. Партия Стуркерсона иногда использовала собак, но, основной прием заключался в том, что люди окружали стадо и стреляли с расстояния в 50–100 м. При этом начинали с наиболее крупных животных и кончали телятами, но вследствие сильного боя наших ружей одна и та же пуля часто пронизывала двух или трех животных. Однако вследствие обилия шерсти, маскирующей строение туловища быка, нашим людям обычно не удавалось прицелиться в сердце, а мозг или позвоночник представляли собою слишком малую мишень. В результате приходилось расходовать на каждое животное по пять пуль или даже больше. Почти все ранения наносились в туловище, и последующую мясницкую работу трудно было выполнить чисто, в особенности, если пуля прошла сквозь внутренности.
Партия Наткусяка нашла более удачный способ. Наткусяку однажды захотелось посмотреть, насколько близко можно подойти к быкам, не подвергаясь опасности. Он сделал опыт и приблизился к быкам настолько, что мог бы дотронуться своим ружьем до их голов. Если бы быки бросились на Наткусяка, то одновременно его мог бы атаковать лишь один бык, которого он всегда успел бы убить. С тех пор партия Наткусяка стреляла в быков с расстояния не более 10 м и даже еще меньшего, так что вспышка пороха часто опаляла шерсть быков. Животные стояли с опущенными головами, так что можно было всадить пулю в затылок у самого основания рогов; благодаря этому смерть наступала мгновенно, и последующая мясницкая работа оказывалась чистой.
Иногда стадо, вероятно, напуганное чем-нибудь другим, сразу же убегает при появлении людей. Если это произойдет, то догнать мускусных быков труднее, чем карибу, так как последние редко убегают дальше, чем на 8 миль. Но обычно, когда мускусные быки встревожены, они бегут на ближайший холмик и становятся в оборонительный строй, который обычно называют «кругом» или «каре», хотя мне случалось видеть и треугольники и различные неправильные фигуры. При этом взрослые животные становятся снаружи, а телята — в середине. Если нападению подвергаются два мускусных быка, то они становятся хвостом к хвосту, а если трое, то они выстраиваются в виде трехконечной «звезды». Если опасность приближается лишь с одной стороны, то быки становятся в два или три ряда, причем самые крупные животные находятся в переднем ряду, а самые меньшие — в заднем. При этом они имеют в виду, главным образом, оборону, хотя иногда могут перейти в нападение. Случается, что противника атакуют сразу два животных, но я никогда не видел и не слышал, чтобы это одновременно сделало целое стадо. Обычно быки бросаются в атаку поодиночке, причем каждый пробегает 10–15 м, быстро поворачивается, бежит назад к стаду, снова поворачивается головой к противнику и отступает обратно в свой ряд.
Убивая мускусных быков, следует сразу перебить целое стадо, вместо того чтобы убивать по нескольку животных из разных стад. Помимо меньшей затраты труда и времени, это представляет следующие преимущества. Животные всегда стоят таким тесным строем, что редко удается убить одно, не ранив других. Если эти раненые животные остаются недобитыми, то обычно погибают от ран или становятся добычей волков.
Если перебиты взрослые быки, то оставшиеся телята и годовалые бычки не смогут защититься против волков и будут истреблены ими.
Если мясо убитых быков приходится оставлять на складах в нескольких местах, то невозможно уберечь все эти склады от волков и медведей. Если же много быков убито в одном месте, то один человек сможет караулить всю добычу, пока она не будет доставлена на базу.
Далее, перебив целое стадо, мы сразу получаем мясо различных сортов. Самые крупные животные дают много ценного жира, но их мясо часто бывает жестко и меньше пригодно в пищу для людей, чем мясо более молодых быков. Наиболее вкусными считаются годовалые бычки; их все предпочитают телятам, но щадить телят нет смысла, так как их съедят волки.
Курьезно, что даже зоологи разделяют заблуждение, будто мускусные быки питаются лишайниками и мхами. Очевидно, это объясняется ошибочным представлением, будто в Арктике преобладают тайнобрачные растения. Однако всякий, кто хорошо знает сравнительную анатомию животных, с первого же взгляда определит, что по строению рта мускусный бык именно травоядное животное. Большинство лишайников, в том числе так называемый олений мох, представляют собою мелкие растеньица, которые легко щиплет лишь животное с цепкими губами, как, например, овца или северный олень, тогда как у коров и у мускусных быков рот неуклюжий и неприспособленный для подхватывания мелких предметов, а потому эти животные высовывают язык и втягивают им траву в рот, словно крюком.
Тот факт, что мускусные быки питаются травой и другими явнобрачными растениями, зоологи должны были бы знать; но они продолжают думать, будто кости мускусных быков, найденные в южных странах, доказывают, что при жизни этих быков там преобладала тайнобрачная растительность. Научные сотрудники лучших зоологических музеев, желая продемонстрировать школьникам и другим посетителям «реальные» условия существования мускусного быка, монтируют его чучело в стеклянном ящике, выгребающим из-под бутафорского снега лишайники и съедающим их. Вероятно, подобные чучела являются единственными мускусными быками, когда-либо набравшими полный рот лишайников (впрочем, в случае полного отсутствия привычной пищи, коровы и лошади иногда едят очень неожиданные суррогаты, и если бы стадо мускусных быков оказалось в такой местности, где растут только лишайники, то сумело бы выгребать их из-под снега и есть, хотя и не смогло бы щипать их прямо с земли, как делают олени).
Охотясь зимой на мускусных быков, мы часто видим в тех местах, где они паслись, много мха и лишайников, разбросанных по снегу. Но то, что человек оставляет на тарелке, отнюдь не всегда тождественно с тем, что он ел. Чтобы определить, что именно едят мускусные быки, нужно либо наблюдать их на самом близком расстоянии, или же вскрыть их желудки. Первого способа мы никогда не применяли, но желудков мы вскрыли несколько сот. В их содержимом всегда преобладали явнобрачные растения, а мха и лишайников было не больше, чем могло случайно оказаться среди сорванной травы[32].
В лагере Стуркерсона все белые люди охотно питались почти исключительно мясом мускусных быков, но эскимосы настаивали на том, чтобы привезти оленину с восточных складов. Я был против этой поездки, так как пока еще не выпало достаточно снега, и поездка по очень каменистой местности привела бы к сильному износу оковок полозьев саней, а для нас эти оковки являлись самой ценной и незаменимой частью снаряжения. Но пришлось уступить, и оленина была привезена. Первые дни эскимосы много рассуждали об ее достоинствах, но затем постепенно забыли о них, и в конце концов немало оленины было скормлено собакам. Причина была не в том, что мясо мускусных быков лучше, но в том, что оно жирнее.
Я убежден, что из 10 человек едва ли найдется один, который, даже будучи предупрежден, сможет отличить бифштекс из мяса мускусного быка от обыкновенного говяжьего бифштекса. Впрочем, Пири утверждал, что мясо мускусного быка вкуснее говядины; но это, вероятно, доказывает лишь, что у Пири в первом случае был лучше аппетит.
Все тело мускусного быка покрыто длинными, редкими и жесткими черными волосами, напоминающими конскую гриву. У корней этих волос растет подшерсток. Он выпадает каждую весну во время линьки, тогда как волос остается. Меховщики предпочитают шкуры с возможно меньшим количеством подшерстка, а потому для промышленных целей мускусных быков убивают осенью. В течение осени и начала зимы подшёрсток постепенно становится все более густым, и к весне образует косматый покров на всем теле животного, в особенности на плечах. Туловище мускусного быка массивно в передней части, чем он несколько напоминает бизона; но у мускусного быка горб кажется гораздо больше своей действительной величины вследствие массы покрывающей его шерсти. Мускусные быки — коротконогие животные, и если смотреть на них сбоку в период линьки, то их ноги часто совершенно скрыты завесой шерсти, доходящей до земли. На ходу шерсть волочится за быком по земле в виде длинных прядей, которые во время линьки отделяются и остаются лежать. Хотя волос, как таковой, не линяет, отдельные волосы выпадают (подобно волосам конской гривы или хвоста) и оказываются примешанными к выпавшему подшерстку.
Среди травоядных мускусные быки являются очень своеобразной разновидностью. Насколько мне известно, они — единственные пасущиеся животные, которые не бродят в поисках пастбища. Они съедают всю траву по соседству и движутся лишь по мере уничтожения подножного корма. Эскимосы утверждают даже, что стадо, которое в текущем году видели в какой-нибудь местности, можно найти вблизи от нее на следующий год. Это, конечно, преувеличение; но оно подчеркивает действительные факты. На таких пастбищах, как на о. Мельвиль, мускусные быки обычно продвигаются на 3–6 миль в течение месяца; когда же стадо попадает на каменистый или вообще лишенный растительности участок, то иногда проходит по нескольку миль в течение часа. В более плодородных местностях, как, например, Земля Бэнкса, где на квадратную милю приходится в 5–10 раз больше растительности, чем на о. Мельвиль, стадо в 30–40 голов иногда продвигается не более чем на милю за месяц.
На о. Мельвиль численность стада обычно составляет 10–15 голов, и я ни разу не видел стада, превышавшего 40 голов. Иногда на равнинах встречалось свыше сотни мускусных быков, пасшихся врассыпную на пространстве в несколько квадратных миль; но в этом случае, строго говоря, уже не было единого стада.
Возможно, что в отдаленные времена, когда мускусные быки жили в более южном поясе, на них охотились хищники такого типа, как пантера. Но в Арктике мускусные быки, как только они вышли из возраста телят, уже могут успешно обороняться против любого врага, за исключением человека. Мы никогда не видели и не слышали, чтобы белый медведь охотился на них; вообще трудно предположить, чтобы он отважился напасть на нескольких быков сразу. Кто может бежать скорее, медведь или бык, неизвестно: и тот и другой — неуклюжие, но очень сильные и выносливые животные.
Известно, что в некоторых местностях северных оленей доят, как овец, и используют молоко для изготовления масла и сыра. Менее известен тот факт, что самки мускусных быков дают больше молока, чем обыкновенные коровы, причем это молоко, по-видимому, богаче жиром, чем лучшее коровье, и совершенно не отличается от последнего на вкус, или если отличается, то меньше, чем какой бы то ни было другой вид молока. В качестве материала для изготовления одежды шерсть мускусных быков, по-видимому, не уступает овечьей шерсти (хотя это еще не вполне проверено). Несомненное преимущество шерсти мускусных быков заключается в том, что изготовленная из нее одежда не «садится». Каждый мускусный бык дает больше шерсти, чем овца (в Нью-Йоркском зоологическом саду с каждого быка, находившегося в неволе, получали около 6 кг шерсти в год), и в три раза больше мяса; впрочем, общее количество мяса, получаемое в год, вероятно, не было бы в три раза больше овечьего, так как мускусный бык достигает зрелости лишь через 4 года.
Мы привыкли думать, что корова и овца являются наилучшим возможным видом домашнего скота, и нам трудно поверить, что существует животное, которое в случае его приручения окажется еще более полезным. Однако, как мы видели выше, это животное дает больше молока, чем овца или домашний олень, и притом более питательного и не менее вкусного, чем коровье; дает шерсть, по-видимому, не хуже овечьей и в большем количестве; дает в два-три раза больше мяса, чем овца, причем в отношении вкуса и других качеств оно не уступает говядине. Кроме того, мускусные быки не бродят в поисках пастбища; они настолько успешно защищаются против стай волков, что сами волки понимают это и даже не пытаются нападать на них; но вместе с тем мускусные быки менее опасны для человека, чем обыкновенные быки, так как меньше склонны к нападению. Из всего этого следует, что они обладают почти всеми достоинствами коровы и овцы, а во многих отношениях превосходят их.
В настоящее время мускусные быки водятся на побережье Полярного моря и на всех арктических островах, за исключением тех, где они были истреблены человеком. То обстоятельство, что на североамериканском континенте их уцелело лишь несколько сот или тысяч, тогда как прежде они водились вплоть до Огайо и исчислялись миллионами, как будто доказывает, что они не приспособлены для борьбы за существование. Зоологи обычно полагают, что в более южных местностях они вымерли вследствие изменения климата и растительности или вследствие инфекционных заболеваний. Однако гораздо проще предположить, что эта «неприспособленность» заключается просто в неспособности защищаться против нападений человека, хотя бы вооруженного самым примитивным оружием. На о. Мельвиль мы истребляли целые стада, когда нам это было необходимо. Эскимосы же истребляют целые стада независимо от того, нужно это или нет; по-видимому, так всегда поступал примитивный человек, начиная с каменного века. Спрашивается, надо ли искать другую причину постепенного исчезновения мускусных быков?
Но если мускусный бык не в состоянии бороться с человеком, то тем легче поддается приручению. Кроме того, в тропических и субтропических странах некоторые виды домашнего скота не требуют ухода и нуждаются лишь в защите против хищных зверей; но в тех климатических поясах, где зима бывает продолжительной, с домашним скотом приходится очень много возиться. Между тем, мускусным быкам метели и холод совершенно нипочем. Зимой эти животные обычно оказываются наиболее упитанными; если же весной они становятся тощими, это не столько объясняется суровым климатом, сколько наступлением периода течки. Для мускусных быков не нужно строить хлева и заготовлять запасы сена и не требуется защиты против хищников, за исключением самого человека. Я убежден, что в предстоящем «освоении» Арктики приручение мускусного быка сыграет существенную роль.
Домашний северный олень[33] имеет много положительных качеств. В течение полутора тысяч лет (а может быть, и значительно дольше) он был главным домашним животным для миллионов жителей северной Азии, о которых нам, европейцам, известно очень мало. Из года в год оленина становится все более важным продуктом питания для жителей Скандинавии и северной России. В Америке оленеводство успешно развивается на Аляске, и небольшое количество оленины продается как деликатес от Сиэтла до Нью-Йорка. Итак, мы уже располагаем оленями как ресурсами для получения мяса. Оленеводство позволяет превратить во вкусное мясо биллионы тонн съедобных растений, которые до сих пор пропадали без всякой пользы на арктических прериях. Но, хотя олени не требуют убежища от сурового климата и добывают себе пищу без помощи человека, они легко становятся добычей волков и требуют такой же тщательной охраны, как обыкновенный домашний скот.
Я полагаю, что в течение ближайшего столетия главным домашним животным в северной половине Канады и в северной трети Азии будет мускусный бык, а не олень. Конечно, не исключена возможность того, что приручение будет сопряжено с различными трудностями. Чтобы решить данный вопрос, необходимо произвести соответствующий опыт; в случае успеха откроются блестящие перспективы, а потому этот опыт, несомненно, будет произведен[34].