Анри не вернулся
До чего же не повезло! Когда раздался вой сирены, можно было только радоваться. Почти все рабочие собрались неподалеку от американской пивной. Пришли даже те, которые колебались и побаивались. Пришли и встали поблизости от остальных. Если бы не было никаких осложнений, наверно, они слились бы со всеми. Прибежал Марсель.
— Слушай, Анри, влезай на каменную ограду — вот здесь, с наружной стороны. Говорить будешь сквозь колючую проволоку.
— А куда же мне мое московское золото девать?
Марсель понял по жесту, что Анри говорит о велосипеде.
— Давай сюда. Поставлю его позади пивной, пусть у тебя под рукой будет.
Часовой, увидев все эти приготовления, забеспокоился — то выходил из будки, то прятался в нее. Но все было предусмотрено. Даже если часовой подымет тревогу, пять или шесть американцев, которые караулят склад, не смогут помешать… Марсель уже влез на ограду и предоставил слово Анри. Тот начал говорить. По сигналу часового, конечно, прибежали американцы — черные и белые. Они орали и грозили, но рабочие только смеялись над ними. Да никто и не понимал, что они лопотали. А кричали они издалека, бегая вокруг собравшихся, как собаки, которые лают со страху… Наверно, им нарассказали всякой всячины о коммунистах… И тут-то как раз — вот невезение! — метрах в пятидесяти от пивной, у перекрестка, появился грузовик с охранниками. Они ехали на смену тем, которые с утра осаждали здание школы. Услышав крики американцев, они решили, что и здесь для них найдется работа. Шофер сразу же развернулся и затормозил. Радуясь неожиданному развлечению, охранники через минуту уже шли сомкнутым строем, держа винтовки прикладом вверх.
Все-таки Анри говорил до последней возможности. Но много ли он успел сказать?
— Видите: иностранная армия, полиция — все брошено против рабочих. Они орудуют сообща, этим многое объясняется. Верно я говорю, товарищи?
Охранники приближались. Судя по направлению, которое они взяли, атака шла не на рабочих, стоявших на территории склада, а против Анри. Цепочка солдат изогнулась, отрезав ему путь к отступлению и прижимая его к колючей проволоке. Рабочие выбежали из ворот склада и встали за спиной солдат. По решительным лицам видно было, что большинство кинется на выручку Анри. Ребята в общем не хуже других. Но Анри удалось бежать. Он чуть было не попал в лапы охранникам: хотел вскочить на велосипед, но два солдата опередили его. Анри попытался вырвать велосипед, но, к счастью, во-время отказался от этого, бросился в сторону и проскользнул между ружьями. Ему только поранили ухо. Он помчался по бывшему поселку, петляя между развалин. У охранников башмаки тяжеленные, ружья, противогазы и прочие причиндалы!.. Пусть попробуют догнать! Анри-то здесь все знакомо.
«Но выступление сорвано. И велосипед зацапали! А уж как нужен велосипед!.. Хорошо еще, что голову не проломили. Должно быть, оцарапало прикладом. И довольно сильно. Рана, правда, почти не кровоточит, но болит изрядно… Место очень чувствительное.
* * *
Марселя сразу же уволили. На складе полно шпиков. На них-то и опираются эти сволочи. Марселя выдали. Он с трудом разыскал Анри — тот одолжил у кого-то велосипед и заканчивал объезд предприятий.
— Слушай, кажется, все здорово налаживается! — сказал Анри.
— А ты в школе был?
— Я о заводах говорю, о подготовке к демонстрации. У нашего здания я тоже был, в двенадцать часов. Та же картина. Выходить можно, а входить нельзя. Но никто не попадается на удочку.
— Так где же ты ел?
— Нигде. Это не страшно…
По правде говоря, Анри уже давно хотелось есть, еще когда он, крадучись, бродил вокруг дома. Именно крадучись. Вот что нестерпимо! Бродить вокруг своего дома, где находится твоя семья, и не иметь права войти, даже приблизиться. Это кажется такой дикой нелепостью и вызывает странное чувство. Когда ты свободен, то и не задумываешься над этим, не рассуждаешь и даже не обязательно вспоминаешь слово «свободен». Но если тебя охватывает какая-то физическая злобная тоска, если ты остерегаешься капканов и ловушек — значит, ты не свободен. Такое вот чувство и испытывал Анри, бродя вокруг своего дома. И вдобавок ко всему он был голоден, а голод тоже действует на человека.
— Зайдем ко мне, — предложил Марсель, — у меня есть кусок сыру. А где ты будешь ночевать?
— Посмотрим. Надеюсь, дома…
— Знаешь что? Я придумал одну штуку. Можно поквитаться с ними за сегодняшнюю неудачу. Хочешь поговорить с нашими ребятами без всяких осложнений?.. Забирайся на один из грузовиков, которые развозят рабочих по деревням, будто ты тоже рабочий со склада…
— Сегодня?
— Как хочешь. Но лучше не откладывать. Куй железо, пока горячо. Знаешь, после сегодняшней истории у всех котелки заработали.
— Раз так, надо ехать. Ну и денек, доложу я тебе!
— Только оденься потеплее. На грузовиках здорово продувает, а вечерами к тому же — мороз.
* * *
Вечером Анри вернулся пешком из деревни, в которую его завез американский грузовик. Несмотря на холод и адский шум мотора, Анри за дорогу успел все досконально объяснить ребятам… Кроме всего прочего, их взволновала заметка, которую многие прочли утром в коммунистической газете: там сообщалось, что в лагере Пото тридцать солдат отравились испорченными американскими консервами. Вон оно как! Скоро дойдет до того, что у нас на складе будут выплачивать еще одну надбавку — за опасность отравления в столовке!
Вернувшись в поселок, Анри сразу же поспешил к школе, посмотреть, тесно ли стоят охранники, нет ли лазейки, чтобы проникнуть в дом, воспользовавшись темнотой. Никакой надежды! Он устал, но все-таки отправился в комитет секции, выяснить, как прошла подготовка к завтрашней демонстрации. Там он застал Луи, который тоже пришел узнать об этом, и еще нескольких товарищей; среди них был Дидло, и он увел Анри к себе ночевать. Анри так и не поговорил с Луи по поводу Робера. Душа не лежала, и вообще — какое это могло иметь значение, раз дело касалось его одного? Да и сам-то он отнесся так болезненно к этой истории только потому, что перед этим скопилось много других огорчений… Весь день он был в каком-то удрученном состоянии. Что поделаешь! Он такой же человек, как и все. Выпадают неудачные дни. К счастью, не часто. Обычно стойко переносишь все неприятности, а тут, как губка, впитываешь их в себя. Конечно, играет роль и обстановка. Трудно выдерживать эту тяжелую жизнь… Сейчас у него было только одно желание: отдохнуть немного. Безумно хочется спать. Устала голова, совсем отказывается работать. Тело еще держится…
Анри уснул с горьким чувством неудовлетворенности: ничего он не добился, не сделал и половины того, что должен был сделать…
А в это время супрефект, у которого уже звенело в ушах от всех донесений о завтрашней демонстрации, решил изменить тактику. Он отдал приказ снять осаду школы. Это было в одиннадцать вечера.
Полетта не могла понять, почему муж не возвращается домой. Если Анри и впрямь так занят их защитой, он должен знать, что может теперь вернуться. Она сидела в темноте, чтобы не жечь зря электричества, и ждала его. Все в доме спали, кроме товарищей, которые несли дежурство.
Было около часа ночи.