Буря газетной шумихи, прокатившаяся по Соединенным Штатам, постепенно затихла, переходя в глухой ропот сплетен и выпадов против вновь избранного сенатора.
Каждый день достопочтенный Генри Ли Каридиус приходил к газетному киоску на окраине и с проблеском надежды отмечал, как спадает вызванная им волна возмущения.
В первый момент катастрофы даже неунывающий Мирберг смутился и призадумался, но постепенно к нему вернулся его трезвый оптимистический подход к событиям.
Через несколько дней Каридиус пришел в контору в «Лекшер-билдинг», с тем чтобы обсудить с Мирбергом, когда ему лучше всего явиться в Сенат для оформления своего избрания. Но одного взгляда на Мирберга было достаточно, чтобы понять, что адвокат чем-то очень озабочен. Он внимательно читал какой-то документ. Когда Каридиус вошел, он положил бумагу на стол, разгладил ее и кивнул Каридиусу с серьезным выражением лица.
— Вот… началось, — сказал он. — «Отношение от специальной комиссии по обследованию расходов на кампанию по выборам в Сенат…» — Мирберг нахмурился. — Странный оборот: «расходов на кампанию»…
— А… о другом ничего не сказано? — спросил Каридиус.
— Ничего не сказано; есть копия поступившего заявления и повестка на ваше имя для явки на заседание специальной комиссии.
Каридиус взял бумагу и прочел:
«В Сенат Соединенных Штатов Обращается Меррит Литтенхэм из Мегаполиса . Проситель выражает намерение оспаривать и настоящим оспаривает выборы Генри Ли Каридиуса в Сенат вместо достопочтенного Герберта М. Лори. Проситель ходатайствует о расследовании незаконного использования названным Генри Ли Каридиусом, равно как и его представителями и агентами, крупных денежных сумм в целях оказания влияния на ход выборов; а также о расследовании случаев незаконного воздействия и запугивания избирателей во время голосования».
— Есть у вас друзья в Конгрессе? — спросил Мирберг.
Каридиус задумался. Как депутат от Мегаполиса, он очень мало общался со своими коллегами. Кандидаты от Мегаполиса никогда не смешивались с рядовыми членами Конгресса из провинции и дальних штатов, с «огородниками», как они их именовали.
— А что? — спросил он.
— Нужно чтобы кто-нибудь из них взялся быть вашим защитником.
— Ну что же, я думаю, найдется десяток таких, которые согласятся, — отозвался Каридиус.
— Гораздо лучше, чтобы вас защищал коллега, член Конгресса, чем сторонний адвокат. Это создаст впечатление, что Палата, которую вы покидаете, доверяет вам.
— Ну, конечно, доверяет.
— Прекрасно, возьмите эту бумагу, отправляйтесь в Вашингтон и сговоритесь с одним из ваших друзей, чтобы он выступил в качестве вашего представителя.
Каридиус пустился в путь, раздумывая, к кому из своих коллег обратиться.
Наконец, он остановился на достопочтенном Джошуа Бинге. Бинг был само добродушие, и Каридиус считал, что советы его будут мудры, хотя и многословны.
Когда Каридиус вошел в кабинет Бинга, толстяк поднялся из-за своего письменного стола.
— А-а, мистер Каридиус… вернее, сенатор Каридиус… разрешите мне принести вам мои поздравления.
— Очень благодарен… Я приехал поговорить с вами.
— Пожалуйста… — Мистер Бинг обернулся к своему стенографисту: — Оскар… Сенатор Каридиус, это Оскар, брат моей невестки. Оскар, не забудь разослать письма всем семьям, о которых упоминается в списках «умерших» и «рожденных» в сегодняшних газетах из графств Стеубен и Элдер. Нам здесь в Конгрессе зевать не приходится. Ах, сенатор, хотел бы я иметь немного досуга для изучения великих и замечательных проблем нашего времени. Но, как я говорил неоднократно, первый долг члена Конгресса — внимание к своим избирателям. Всю свою энергию он должен полностью отдавать на то, чтобы оставаться их избранником.
Тем временем мистер Бинг отвел Каридиуса в отдельную комнату и усадил в кресло:
— Сенатор, я весь в вашем распоряжении.
— Я еще официально не сенатор, — сказал Каридиус.
— Но остались пустые формальности.
— Нет, не только формальности. Вот из-за этого я и приехал к вам.
Мистер Бинг поднял косматые брови:
— Я удивлен, сенатор.
— Я также, но не далее как сегодня я получил официальное отношение от председателя специальной комиссии, которой поручено произвести обследование моих выборов.
Мистер Бинг откашлялся:
— Но я не сомневаюсь… гм… что нечего опасаться… гм… открытого, свободного, беспристрастного обследования… такому незапятнанному человеку, как вы, сенатор.
— Да, конечно, — медленно проговорил Каридиус. — Вопрос, собственно, денежный… будто на мои выборы было потрачено чересчур много денег… хотя на самом деле деньги, израсходованные моими сторонниками, ничто по сравнению с тем, что потратил Лори.
— Весьма приятно слышать, сенатор, весьма приятно…
— Но… вы читали газеты?
— Само собой…
— Постоянное упоминание моего имени в связи с трагедией, унесшей моего секретаря, девушку, к которой я питал… искреннее восхищение и привязанность, несомненно придает определенную окраску выдвинутому против меня обвинению в подкупе избирателей.
— Гм… гм… Я уверен, что обвинение будет снято, если дело действительно дойдет до расследования.
— Да, я знаю, но его могут коснуться мимоходом. И я как раз подыскиваю, кто бы из моих коллег по Нижней палате мог выступить в качестве моего представителя.
Узкие, как щелочки, глаза мистера Бинга широко раскрылись от удивления:
— Уж не меня ли вы имели в виду?
— Правду сказать, именно вас.
Достопочтенный Джошуа Бинг, молча покачивая головой, смотрел на Каридиуса. Наконец, он крикнул:
— Оскар, принеси мне письма и телеграммы, относящиеся к Каридиусу.
Каридиус встрепенулся:
— Что такое?
— Письма и телеграммы, — повторил мистер Бинг.
Юный Оскар появился с мусорной корзиной, доверху набитой белыми и желтыми конвертами, поставил ее на стол и удалился. Мистер Бинг взял из корзинки одну пачку и протянул ее Каридиусу. Это были письма и телеграммы со всех концов штата, представляемого мистером Бингом, и все они требовали от депутата, чтобы он использовал все свое влияние, дабы изгнать из Сената Соединенных Штатов Генри Ли Каридиуса, якобы гангстера, якобы похитителя, якобы вымогателя и убийцу.
Растерянный Каридиус развернул с полдюжины писем; в каждом дословно повторялось то же требование.
— Это кем-то подстроено! — воскликнул он.
— Несомненно.
— Неужели это Лори делает?
— Сенатор Каридиус, политический деятель сам никогда не пускается на такие проделки. Это устраивают его сторонники за его спиной, без его ведома. Вот, например, вас хотят обвинить в каких-то махинациях на выборах. Но вы-то сами ни к каким махинациям не прибегали. Вы не имели к ним абсолютно никакого отношения. Ваши сторонники, пылая, может быть, излишним рвением, вероятно, потратили кое-что на ваши выборы, вы же… ни цента. Так же обстоит дело у Лори с этими телеграммами. Сенатор Лори тут совершенно чист.
— В таком случае, кто это подстроил?
— Это обычная практика крупных компаний коммунального обслуживания. Они выписывают фамилии из телефонных книжек и рассылают обращения подряд всем нам, членам Конгресса. А так как большинство этих компаний фактически принадлежит Литтенхэму, то они и стоят за мистера Лори.
Каридиус опять поглядел на корзину, доверху наполненную письмами. План его врагов был ясен. Они начали с газетной шумихи вокруг злодейского преступления, а кончат тем, что добьются от Сената отказа ему в приеме по чисто формальному поводу.
— Что вы мне посоветуете? — спросил он.
— Если вы спрашиваете моего совета, молодой человек, — простите меня, но я старше вас, — я сказал бы: «не плывите против течения».
— Что вы хотите этим сказать?
— Хочу сказать, что сейчас общественное мнение против вас. Никакая защита не спасет ваше положение в Сенате, но вы… вы можете сделать из себя драматическую фигуру…
— Каким образом?
— Отказавшись от всякой защиты. Стойте твердо… этаким одиноким рыцарем… жертва злостных гонений и алчности плутократов. А потом общественное мнение перевернется, и вы станете настолько же популярны, насколько сейчас вы непопулярны.
Мистер Бинг поднялся, дружески похлопал своего посетителя по плечу и со всяческими церемониями проводил его до дверей своей канцелярии.