Георгий
(один)
Не чтя бессмертного и смертных ненавидя,
Довольствуйся, тиран, мое мученье видя.
Тревожа весь мой ум и грудь мою разя,
Гордися и губи людей, доколе льзя!
Ах, если я лишусь красот, которы милы!
И вображение того отъемлет силы,
Мертвеют чувства все, темнеет солнца луч,
И небо кажется покрыто мраком туч,
А воздух над Москвой наполнен мутным адом.
Увижу ль, солнце, я тебя над здешным градом
Народу счастливу светяще в высоте,
Лучи пускающе во прежней красоте?
Восплещут ли опять, играя, здешны воды?
Ко обитателям придут ли дни свободы,
И возвратятся ли те радостны часы,
В которы зрел без слез я Ксении красы?
Избавится ль сей град бесстудия и срамов,
И возблистают ли верхи златые храмов?
Затворит ли, увы, свой алчный злоба рот?
Возвеселятся ли дворяня и народ,
Возрадуются ли московские девицы,
И воссияют ли прекрасные их лицы?
Престанет ли багрить дворец и храмы кровь?
Возникни здесь покой, возликовствуй любовь
И буди счастливых сердец увеселеньем!
А ты, Москва, а ты будь райским нам селеньем!