I. Об изображениях креста в древнейших старописных книгах
Здесь мы скажем а) об изображении креста киноварью и чернилами в начале греческого рукописного Евангелия XII века и Апостола XIII века, принадлежащих к памятникам отечественной древности, и б) о древнейших памятниках креста, представленных в снимках в Степенной Лицевой книге благоверных князей (за 887 — 1379 годы) старинного письма и из этой книги заимствованных в рукописную же книгу, писанную в 1723 году и принадлежавшую архиепископу Архангельскому и Холмогорскому Варсонофию.
а) В начале греческого рукописного Евангелия[94] 1144 года (перед греческиму словами: αγία καί μεγάλη κυρακή τού πάσχα), согласно древнейшему христианскому обычаю, изображен киноварью и вместе голубцом (киноварь по краям, а голубая краска в средине) следующий крестик:
Кроме того, после каждого стиха чернилами начертаны маленькие четвероконечные же крестики, а в начале Апостола, пред теми же словами, — такое начертание креста: +, после же каждого стиха, писанного скорописью, такое:
б) Древнейшие кресты, которые следует теперь нам описать, большею частью суть не что иное, как выносные кресты, которые и прежде стояли и теперь обыкновенно стоят в алтаре за престолом и носятся в крестных ходах или при освящении церкви. Форма их большею частью однообразна везде; именно — они представляют четыре равные один другому по длине концы креста, на которых сделаны шары или круги, — форма, которая, как мы видели выше, ведет свое начало от равноапостольного Константина; к нижнему концу таких крестов приделывались рукоятки, которые, впрочем, делались иногда из одного цельного с крестом дерева. Между этими крестами есть и крест Филофея, патриарха Константинопольского, посланный им в дар преподобному Сергию Радонежскому. Так как выписки из Степенной книги взяты в отрывке — из средины, то они и начинаются так, как будто бы составляли продолжение чего-то, о чем говорилось раньше. Представим их, как они есть:
«Того же лета повелениемъ великаго князя дмитрея iвановича преподобный игумен Сергiй созда монастырь на реке на дубенке на стромыне, i постави въ нсмъ церковь Успенiя Прссвятыя Богородицы. И игумена приведе изъ своего монастыря отъ Святыя Тройцы именемъ Леонтiя, и свещена бысть церковь месяца Декабря въ 30 день и иноки совокупи и монастырь устрой совсемъ, обогати его и удоволи князь великiй дмитрей ивановичъ всеми потребами въ славу къ бгу i пречистой матери богородице на спасение i на coxpaненie державы своея; а на оном священiи церковномъ кругъ церкве въ ходу был крестъ носимъ отъ крестоносца таковъ видимъ:
«Въ лето 6889 бысть нашесте на русскую землю проклятаго Мамая царя во дни Серия радонежскаго чудотворца. Изящный его послушникъ инокъ Псресветъ, i тако по повеленiю преподобнаго игумена Серия возложи на себя святую схиму ангельскiй образъ и знамена его святымъ крестомъ и окропи его священною водою и простися у духовного отца, таже у великаго князя и у всехъ князей и у всего христiанскаго воинства и у брата своего Ослабя». А которым крестом он был знаменован, по форме своей был шестиконечный.
«В лето 6890 августа въ 23 день былъ приступъ татарскiй къ Москве, и мануша гражданъ, дабы вышли встречу и отвориша врата градня, народи же христiанскiи веру яша словесемъ и ciи помыслиша и прельстиша. Ослепи бо ихъ злоба татарская: ни познаша, ни помянуша глоголющаго: ни всякому духу имете веру, и отвориша врата градня и воидоша со кресты и со княземъ своимъ и съ дары многими ко царю и съ лучшими людми. Тако и архимандритъ и игумены и попове со кресты, а по нихъ бояре и болыше люди, и потомъ народъ и черныя люди и въ томъ часе татарове начаша сещи напрасно.
А на одномъ выходе съ иконами имелъ крестъ сицевый видъ -обыкновенный крестъ, только конецъ рукоятки заостренъ».
«В лето 6897 пришедшимъ намъ ко граду Персяславлю и сретоша насъ со кресты. Пришедше митрополить въ соборную церковъ и молебная совершивъ и пироваху у великаго князя и честь многу прiятъ и сице безпрестани чествоваше насъ со своимъ епископомъ Еремiемъ Гречиномъ.
А во ономъ прiятiи и сретенiи имуще крестъ видомъ сицевъ (такой же)».
«В лето 6890 о составленiи общаго житiя. По сихъ же прiидоша греки отъ Константина града ко святому Сергию въ монастырь отъ филофiа патриарха царе градцкаго и даша ему благословенiе отъ патрiарха кретъ и парамонтъ и схиму и грамоту...
А оный же иже принесенъ на благословенiе крестъ имуще видъ сицевъ:
«В лето 6913 священа бысть церковъ на Симоновъ успение Пречистыя Богородицы, юже основа Феодоръ Архимандритъ, а сверши ея князь великiй василiй дмитреевич, а свещена бысть по правомъ основании в 24 лето.
А на ономъ священии имуще крестъ видъ сицевой:
«В лето 6917 генваря въ 25 день прiиде из орды отъ царя Булатъ Салтана во Тверь Князь велiкий Иванъ Михайловичъ тверскiй, а съ нимъ посолъ царевъ i сретоша великаго князя с кресты честно. И граждане вси выидоша противу его съ великою радостiю»...
Этим ограничиваем свои выписки из рукописи. Мнимые старообрядцы видят, что им ничто не благоприятствует; за какую бы церковную древность они ни взялись, каждая безмолвно станет обличать их грубость, безумие и слепоту, по которым они так упорно не хотят признать четвероконечного креста крестом Господним и почитают лишь крест восьмиконечный.
Обратимся еще к уважаемым ими старопечатным до Никона патриарха книгам и посмотрим там изображения креста, хотя и здесь найдем не восьмиконечный только крест, а и четвероконечный, притом гораздо чаще последний, чем первый.
II. Об изображениях креста в старопечатных книгах
Здесь мы скажем об изображениях креста а) в Апостоле первого Львовского издания 1573 — 1574 годов, б) в двух служебниках Петра Могилы, из коих один печатан в Печерской Лавре в 1529 году, а другой во Львове в 1637 году, и в) в книге Молитвенник или Требник, изданной в Вильне в 1617 году.
а) В Апостоле первого львовского издания 1573 — 1574 годов пред Апостолом каждого дня, на поле изображается четвероконечный крестик на следующей фигуре, также имеющей вид четвероконечного креста:
В иных местах крестики эти приближаются к обыкновенному своему начертанию, например, в самом конце Послания к Филимону крест на такой же фигуре стоит такой: +.
б) В служебнике Петра Могилы, напечатанном в Печерской Лавре в 1629 году, почти везде, где есть изображения креста, встречаются кресты четвероконечные, и именно — на заглавном листе, на омофорах святителей: Василия Великого, Иоанна Златоустого, св. Петра митрополита, Алексия митрополита, изображенных по бокам большого листа, кресты все четвероконечные. Впрочем, на обороте того же листа Распятие Христово в большом виде представлено на кресте восьмиконечном. Пред грамотою Иова Борецкого, митрополита Киевского, Галицкого и всея России, изображен посредине четвероконечный крестик. На обороте того же листа, на первой странице которого напечатана означенная грамота, изображен герб Литовского княжества, а над ним представлены две короны с четвероконечными крестами наверху. Внутри герба есть между прочим изображение птицы, которая клювом своим держит за нижний конец четвероконечный крест.
На стр. 125 в «Проскомидии Литургиамъ» в круге, где представлено положение св. хлеба и частей святых на св. дискосе, в средине, — крест шестиконечный (без титлы). Пред последованием Литургии св. Златоуста, в большом виде, во весь лист (?) изображен этот святитель в архиерейском облачении (без митры, в венце). На омофоре представлены три большие (на правой и левой рамс и на персях) четвероконечных креста:
На стр. 79 Литургии св. Златоустого напечатано оглавление: «О раздроблении св. Агнца», — с боков этой строки изображены киноварью две руки, держащие крест четвероконечный. Далее, полагать св. части на дискосе повелевается крестообразно: «IС убо полагай на внешней стране св. дискоса; ХС же от долу; а от св. потира "HI", КА же от левой страны».
Пред Литургией Василия Великого также в большом виде, во весь лист, изображен этот святитель в крещатой ризе и омофоре. Кресты на ризе все четвероконечные, как это обыкновенно делается на полиставрионе; на омофоре — также.
Пред Литургией Преждеосвященных Даров изображен крест средней величины (далеко не в листе) с титлою и подножием. На верхней дощечке титла — IHЦI, а с боков этой дощечки поодаль стоят слова Ц и С; потом, пониже дощечки, но поближе к ней — буквы IС — ХС. Это над большою поперечною частию креста; под этим поперечником весьма близко к продольной части креста слова: HI — КА.
В «Литургiарioне си ест служебникъ» Петра Могилы, напечатанном во Львове в 1637 году, на заглавном листе, по бокам, изображены святители — Василий Великий, Иоанн Златоуст и Григорий Двоеслов в святительских одеждах; на омофорах у всех у них кресты четвероконечные, числом: у первого — четыре (два на конце омофора и два на раменах), у второго — пять (три на нижнем конце и два на раменах), у третьего — три; кроме того, четвероконечные кресты находятся также на архиерейских шапках у свв. Василия и Иоанна Златоустого.
Пред последованием Литургии Златоустого этот святитель изображен на отдельном листе в большом виде и в архиерейском облачении (без митры, но в венце). На омофорах его изображены три большие, также четвероконечные креста.
Пред последованием Литургии Преждеосвященных, на особом листе, изображен св. Григорий Двоеслов в архиерейском облачении. На его омофоре кресты — числом три — тоже четвероконечные, а крещатая риза также вся унизана четвероконечными крестиками (на обороте 155 листа).
в) В книге «Молитвенник или Требник» (издана в Вильне в 1617 году) пред началом многих чинопоследований — крещения, обручения, молебного канона Иисусу Христу, честному параклису, Пресвятой Богородице, пред «молитвою прощальною над умершим», пред «чином новому лету» — вверху страницы изображается Иисус Христос в архиерейских одеждах (впрочем, без архиерейской шапки, вместо которой Его глава окружена венцом, с находящимся внутри его в трех, представляющих крест, четвероугольниках словом «ο ών». На омофоре везде представлены четвероконечные кресты.
Здесь еще нужно сказать об изображениях креста елеем и миром при совершении Таинств Крещения и Миропомазания. В том же Требнике, в последовании крещения детей, говорится, что священник, прочитав молитву — «Владыко Господи Боже отец наших, иже сущим в ковчезе Ноеве» и взявши елей, творит им на воде трижды кресты.
Какие кресты? Без сомнения, не восьмиконечные.
Тут же, после возгласа, говорится дальше: «И приносится крещаемый священнику. Он же, взем от святаго елея перстом, и творит креста образ младенцу, на челе и на персех и на лице.., глаголя: "Помазуется раб Божий елеем радости"» и проч.
В последовании помазания миром, после первой молитвы и возгласа, красными буквами напечатано: «Помазуем окрещеннаго святым миром, творя креста образ (Какого же креста? Ужели восьмиконечного? Многократное изображение такого креста требовало бы слишком много времени), на челе, на очесех, на устах, на ушесех, на персех, на руках и ногах, глаголя: печать дара Духа Святаго. Аминь». По окончании последней молитвы о пострижении новокрещенного и миропомазанного, вслед за возгласом говорится: «И постригает его крестообразно глаголя: постризается раб Божий... во имя... Аминь».
Вот и уважаемые мнимыми старообрядцами старопечатные книги говорят против них и безмолвно убеждают их оставить свое безумие.
III. О невольных и как бы бессознательных указаниях самих раскольников на четвероконечный крест как крест истинный
В рукописной книге мнимых старообрядцев, заключающей в себе восемь статей, из коих первая представляет увещательную беседу к хранящим древлеотеческое православие христианам, вот что между прочим говорится о титле (см. статью вторую, лист 108 на обор.): «Равноапостольный князь Константин устрои три кресты из чистой меди (мы видели это, когда говорили о памятниках креста в IV веке) по образу, показанному на небесехъ отъ самого Христа, яже въ пролозе сентября въ 14 писано, и нарече святыя имена сице: Iисусъ Христосъ побеждает». Разберем эти слова мнимых старообрядцев: они говорят, что равноапостольный царь Константин устроил три креста из чистой меди по образцу, показанному на небе от Самого Господа Иисуса Христа, и написал на них: «Иисус Христос побеждает». Совершенно верно: то же передают и греческие писатели. Повторим здесь то, что было уже сказано, чтобы удобнее можно было сравнить слова мнимых старообрядцев с рассказом греческого историка.
По возвращении равноапостольной Елены из Иерусалима, говорит греческий писатель Никифор, по повелению Константина скованы были из меди три очень больших креста, из коих на каждом он начертал отдельно следующие слова: на одном кресте — Іησούσ, на другом — Χριστός, на третьем — Νικά. Далее, греческий историк продолжает: крест с именем «Iисус» был весь вызолочен и поставлен на триумфальных воротах — на площади. А другой досточтимый и святой крест, имевший на себе имя «Христос», Константин поставил на римской пурпуровой колонне, на месте, называемом φιλαδέλφον, т. е. братская любовь. Третий же, с надписью νικά, который Константин назвал νίκος, т. е. победою, а Гераклий — ανίκητον — непобедимый, он поставил на высоком мраморном столбе, на месте, которое носило имя αρτοπώλιον, т. е. хлебная площадь.
Сличим же теперь оба сказания: и наших мнимых старообрядцев, и Никифора, и выведем отсюда необходимое следствие.
Старообрядцы говорят о трех крестах, сделанных Константином из меди, — Никифор тоже; они говорят, что кресты были устроены по образцу, показанному на небе от Самого Иисуса Христа, — Никифор говорит совершенно то же; те говорят, что Константин сделал на них надпись: «Иисус Христос побеждает». Здесь надобно задать вопрос мнимым старообрядцам: на каком языке Константин сделал такую надпись: на русском, на греческом или римском? Конечно, они сознают явную нелепость первого ответа, т. е. что надпись была сделана на русском языке. Отвечать же так, что надпись была сделана на греческом языке, их должно убедить то обстоятельство, что на таком языке передают надпись греческие и римские историки, и то, что употребительнейшим в то время языком на Востоке был язык греческий. Значит, на крестах было написано: Ιησούς Χριστός Νικά. Точь-в-точь то же говорит и Никифор. Надпись эту знают и почитают сами мнимые старообрядцы. Но здесь они не хотели представить ее по-гречески по хитрой увертке: греческая надпись обличила бы их безумие; они больше, конечно, видали древних четвероконечных крестов с этою надписью, чем другой формы. Что же следует из этого сопоставления двух сказаний о трех крестах Константина? А вот что: если три креста устроены были по образцу, показанному на небе Константину от самого Христа, то эти кресты — необходимо были четвероконечные: все повествователи о чудесных явлениях св. Константину креста на небе описывают этот крест четвероконечным; так, например, Евсевий, жизнеописатель Константина, рассказывает о воинском знамени, устроенном тем же Константином по образу креста, виденного на небе: это знамя описано у него четвероконечным, состоящим из длинного шеста и поперечного рея. Итак, из сказанного непререкаемо следует, что три креста, устроенные Константином, о которых говорят мнимые старообрядцы, имели фигуру четвероконечную. Если, далее, надпись была на крестах греческая, то отсюда следует, что кресты даже в последующее время в Греции были четвероконечные. Три слова: Ιησούς Χσ Νικά с трех крестов впоследствии были перенесены, как нам уже известно, на один крест и писались с таким приспособлением, которое, очевидно, было сделано для креста четвероконечного, — именно писали, как и теперь пишут, эту надпись следующим образом:
Если между пробелами провести вдоль и поперек прямые линии, то и выйдет крест четвероконечный, т. е. слова: IС ХС приспособлены к тому, чтобы надписать их выше поперечника, по ту и другую сторону продольной части креста, a HI-KA — ниже поперечника таким же образом. Второе следствие: если надпись была греческая, то отсюда следует, что кресты и в последующее время, по крайней мере в Греции, большею частью были четвероконечные с означенною подписью или без нее. Что же скажут нам на это старообрядцы? Сказать против этого решительно нечего: истина необходимо должна восторжествовать.
В другой рукописной раскольнической книге, писанной скорописью в не очень давнее время (принадлежащей Архангельской семинарской библиотеке), в главе восьмой — «О начале раздора Федосеевых с Выгорецким общежительством; о причинах того, чего ради оный бысть», в конце, есть ссылка мнимых старообрядцев на один четвероконечный крест, который они признают истинным, настоящим крестом.
Некто, раскольник Игнатий Трофимов, утверждал, что на кресте нужно писать титлу из четырех букв — IНЦI и укорял поморян между прочим и за то, что они не принимают этой титлы. Прибывши по случаю в Москву, где были и поморцы, он доказывал им верность своего мнения тем, что и на кресте св. Константина равноапостольного, находящемся в Успенском соборе (в Москве), есть такая надпись. Поморцы — Даниил Матфеич, Федор Калинич, Федор Федорович Яров, Михайло Григорьевич и некоторые другие с их стороны, «собравшеся вкупе, поидоша во Успенскiй собор, поемше и онаго учителя Игнатiя и даша стражiем сребреники, да вынесут пред техъ очи оный крест Константинов, иже и вынесен бысть из олтаря и положен на налой, к которому приступивше отцы прилежно смотриша Игнатiем проповеданнаго, но того усмотрети отнюдь не возмогоша, токмо начертанiе cie: Ic Хс симъ побеждай, якоже и самолично оный благочестивый монарх на небеси звездами изображенное видев и исторiею тое засвидетельствовано бысть». — Нужно ли после этого доказывать еще мнимым старообрядцам, что четвероконечный крест — истинный Христов крест, когда самые их учители признают его, как бы поневоле, — за истинный крест? Кто из любителей древности не знает, что в Успенском соборе находится крест Константина, принесенный с Афонской горы, — крест четвероконечный и что на небе этот монарх видел четвероконечное изображение креста? Но раскольники весьма часто сами признают истинным крестом четвероконечный крест, когда, например, предостерегают своих единоверцев от того, чтобы они не осмеливались наступать на сложившуюся случайно или намеренно сложенную на земле или на полу фигуру креста о четырех концах, а также когда осуждают православных за пренебрежение четвероконечною фигурою.
До сих пор мы перечисляли и описывали множество древних памятников и изображений креста, рассеянных на протяжении семнадцати веков в разных местах — близких и отдаленных. Для чего, однако, мы это делали? Конечно, для убеждения заблуждающихся наших собратьев — русских простолюдинов, которые, отдалившись от родной, Православной Церкви, хулят ее святыни и в том числе истинный, достопоклонясмый, Животворящий Крест Господень, думая по какому-то крайнему, безумному ожесточению и слепоте, что они хулят вовсе не истинный Крест Господень, а какой-то крыж латинский, как будто крыж у латинян не тот же Крест Христов и будто за латинян распят другой кто, а не Христос. Хула самая страшная: что может быть ужаснее того, как хулить то, чем мы спасены и постоянно спасаемся и что служит для каждого христианина источником благословения? Поносить Крест Христов — значит обрекать себя на те бесконечные, страшные мучения во аде, от которых избавил нас Крестом Господь наш, — обрекать на то вечное проклятие от Отца Небесного, которое Он снял с земли и людей за крестные страдания Своего Единородного Сына, принесшего Себя в жертву Небесному правосудию за нас грешных, — обрекать, наконец, на вечную смерть, на вечное исчезновение, потому что быв оживотворены Крестом, мы только им живем и сохраняемся. Однако заблуждающиеся могут оправдываться тем, что делают это по неведению. Но не представляется ли им едва не на каждом шагу самых ясных доказательств, что четвероконечный Крест Господень есть истинный? Не носят ли они на себе четвероконечного креста? Не совершают ли они крестного знамения о четырех концах?
Не вся ли древность церковная свидетельствует им, что этот крест есть Крест Христов Животворящий? Какой же ответ дадут они после этого? Только обращение и раскаяние могут помочь злу. Да и из-за чего и как они перестали почитать четвероконечный крест, когда, как мы видели, во все времена христиане, не исключая и русских, чтили и чтят боголепно этот крест и вовсе не знали никакого различия между восьмиконечным и четвероконечным крестами? Отчего такое внимание обращено на концы креста?
Кресты от начала христианской веры до патриарха Никона были большею частию четвероконечные. Какое же после этого будут иметь они оправдание, какое извинение, если не обратятся на путь истины и не станут почитать четвероконечный крест? Да и не на четырех ли только концах Сам Господь распростер свою Пречистую Плоть? Разве на титле был пригвожден Он? Разве на подножии, которого, как всякий здравомыслящий видел, и не было? А если бы и действительно оно было, то разве без него крест уже не крест? О, если бы просветил Господь этих грубых и жалких людей!
Послушайте, заблуждающиеся собраты! Вот откуда началось ваше непочитание истинного Креста Господня. Вас сбил с прямого пути слепой вождь ваш Никита Пустосвят. Дело было так: Никита заметил, что на просфорах стали печатать в его время вместо прежнего восьмиконечного креста с копьем и тростию — четвероконечный, и стал вопиять во всеуслышание, что истинный восьмиконечный крест Христов на просфорах упразднен и возненавиден. За ним пошли соловецкие челобитчики, которые стали кричать уже, что истинный крест упразднен не только на просфорах, но совсем, хотя в действительности восьмиконечный крест на просфорах был заменен крестом четвероконечным лишь потому, что последний употреблялся на них издревле и был признан более удобным; во всех же других местах крест первого вида был оставлен неприкосновенным. В то же время соловецкие монахи стали жаловаться и на введение будто бы вновь двучастного, или четвероконечного креста, хотя это ни в каком случае нельзя было назвать новостью. Четвероконечный крест с надписью: IС ХС HIKA употреблялся с древнейших времен в Греческой Церкви. Кроме известных уже нам свидетельств об употреблении такого креста на просфорах, о нем упоминает Константинопольский патриарх Лука Хризоверг в присланном к Киевскому митрополиту Константину деянии соборном по делу Мартина. «Латиняне, — говорит он здесь между прочим, — служат на опресноках и печатают на них Распятие, а не двоечастный крест, а Мартин учит служити на опресноках и печатати Распятие». Был в употреблении четвероконечный крест при печатании просфор и в Русской Церкви, что подтверждает харатейный требник, подписанный рукою Феогноста, митрополита Московского. Последний пишет в нем между прочим: «Кийждо поп своей просфирне повелевал бы просфоры делати по св. Епифанию, сугубовидны, кругла и четвероугольна просфора была бы собою, а печать бы была четвероконечна и четвероугольна сицевым образом:
и больше же ничтоже изменяюще, ниже прилагающе что, ниже отъемлюще что, но всяко сицевое повеление твердо да соблюдается в них, понеже восточная церковь сначала веры сицевое изображение на просфорах прияше полагати». Если же четвероконечный крест с надписью: IС ХС HIKA есть не новый, но древнейший, достопоклоняемый крест, и восьмиконечный крест на просфорах заменен четвероконечным только как более удобным, во всех же других местах остался неприкосновенным и почитался наравне с четвероконечным, то мнимым старообрядцам вовсе нет причины оставаться в своем опасном заблуждении. Да воздастся же от всех должная честь Животворящему Кресту!
В заключение вот еще разительное современное доказательство того, что четвероконечный крест есть крест Христов. Ордена всех христианских государств на земном шаре имеют своею принадлежностью непременно кресты; равно и в гербах большей части христианских держав есть изображения крестов, и везде, везде эти кресты имеют четвероконечную форму. Что же значит это единство, эта повсеместность одной формы креста? Это — признак несомненной истины. На Востоке доселе повсюду употребляются только четвероконечные кресты, и вообще во всем христианском мире во всех почти случаях также употребляют четвероконечные кресты. Только у нас одних не так давно введена, а теперь все больше и больше распространяется форма креста восьмиконечного с титлою и косым подножием, в которых, впрочем, иностранец-христианин едва ли может узнать ту титлу, которая была положена, по сказанию евангелиста Иоанна, на крест, а не врезана в крест, и то подножие, о котором упоминает Григорий Турский.
Всякий здравомыслящий христианин, конечно, почитает и такой крест как истинный крест, потому что обращает внимание не на число концов и не на положение их, а на Господа, простершегося на Кресте ради нашего спасения, и не по концам ему честен крест, а ради Господа; потому-то, если бы он стал перечислять даже концы креста, то он нашел бы их не больше четырех, так как Господь был на кресте четвероконечном. В титле он увидел бы одну надпись беззаконного прокуратора Иудеи Пилата Понтийского, которая сама по себе никак не достойна почтения, а в подножии, — он не стал бы спорить, косое ли оно было или прямое, и было ли вообще или нет, — он видел бы небольшую принадлежность креста, не больше как об одном конце, в виде бруса или площадки, на которой могли бы утвердиться ноги распятого Господа.
О, если бы прекратился этот безрассудный, бесплодный и душевредный спор о концах и воздавалось должное почтение Животворящему Кресту самым делом, а не на пустых, исчезающих в воздухе и никакой пользы не приносящих словах! Диавол долго стонал, трепеща силы креста Христова, пред которым так благоговели наши предки, — и вот он нашел удобный случай лишить, так сказать, подобающей чести истинный Крест Господень: он опутал
своими адскими сетями души простых людей и заставил их извратить богоугодное и спасительное дело почитания Креста Господня: безмолвное, благоговейное, умное почитание Креста эти люди обратили в болтливый, дерзкий и безрассудный спор о концах его, мало того — в страшные и нелепые хулы против него. Господи! Ты един веси, как велико это зло! Ты един и можешь обратить заблуждающих, просветить очи ума и сердца этих, бывших некогда чад Твоей Святой Церкви, ныне же чуждых ей! Соедини их Крестом Твоим во едино тело Церкви, научив их благоговейно приникать в тайну Твоего Креста и поклоняться ему разумно и со страхом, как святому Твоему жертвеннику, на котором заклался Ты волею ради нас грешных.
Сказавши все, что представлялось нужным, о кресте вещественном, перейдем теперь к кресту невещественному или крестному знамению.