Лондон, 10 мая 1712.
[ суббота ]
У меня пока нет ни досуга, ни настроения продолжать эти письма в виде дневника, хотя вот уже 10 дней, как я выхожу из дома. Боль в плече и ключице все еще не проходит, и я укутываю их фланелью, растерев предварительно коньяком, и еще принимаю тошнотворное лекарство. Я по-прежнему ужасно чешусь, и несколько прыщиков все еще не прошли. От слабости я часто потею, и тогда фланель вызывает такой зуд, что это доводит меня до бешенства, но по-моему боль все же уменьшилась. Если бы во время болезни я продолжал вести дневник, то получилось бы довольно возвышенное творение, сплошь состоящее из описания болей и лекарств, а также перечня визитеров и сочувственных посланий, и притом эти 2 последних обстоятельства докучали мне едва ли не столько же, сколько 2 первых. Единственный благой результат заключается в том, что я намного похудел, вследствие чего, как, кажется, уже писал вам, принужден был ушить свои панталоны на два дюйма. Вчера вечером я получил ваше № 29. Вопреки вашему благоприятному мнению о моей болезни доктора говорили, что им еще не приходилось наблюдать, чтобы она так странно протекала и что это скорее не опоясывающий лишай, a Herpes miliaris [Гнойная сыпь (милиарная) (лат.).] и присовокупляли еще 20 других неудобопроизносимых названий. Я никогда не болею, как все прочие люди, со мной непременно приключается что-нибудь из ряда вон выходящее; а что касается до вашего замечания, что этот лишай начинается обычно безболезненно, то он не только начинался, но и протекал и завершался с болями и притом такими, каких я еще никогда в жизни не испытывал. — Мадамерис[875] уже давно укатила в деревню со своим скотоподобным муженьком. — Я благодарю еп[ископа] Клог[ерского] за доверенность и вскоре ему напишу. В Лондоне обретается сейчас жена Дилли, но я еще ее не видал. — Нет, моя глупышка, это вовсе не признак здоровья, а признак того, что если бы болезнь не вышла наружу таким образом, то дело могло бы завершиться каким-нибудь ужасным внутренним заболеванием. В прошлый четверг я присутствовал на обеде нашего Общества, на котором был принят новый член — канцлер казначейства, однако я не пил ничего, кроме вина, разбавленного водой. — Мы либо вскоре добьемся заключения мира, на что я надеюсь, либо потерпим полную неудачу; но я все же уповаю на первое. Сейчас печатается мое письмо к лорду-казначею касательно английского языка, и я позволил поместить в конце его мое имя, чего прежде никогда в своей жизни не делал. А вчера было опубликовано Приложение к 3 части «Джона Булля», которое не уступает всему предыдущему. Вы, я надеюсь, прочитали «Джона Булля»? Его сочинил мой приятель, шотландский джентльмен, но, тем не менее, его приписывают мне. Сессия парламента вряд ли закончится раньше июля. Несколько дней тому назад мы едва не погубили себя, прибегнув к дополнительному пункту в законопроекте[876], но все же отважно его провели, и вигам пришлось оказать нам в этом содействие. Боюсь, что бедная леди Мэшем потеряет своего единственного сына: ему всего около года, и у него золотуха. Я ни разу не позволил миссис Фентон[877] увидеться со мной во время болезни, хотя она весьма часто наведывалась, однако она уже навестила меня и после моего выздоровления. За последнее время меня уже дважды посетил Бернидж. Его полк будет расформирован, и он останется только на половинном жалованье, так что он, возможно, рассчитывает, что я снова ему понадоблюсь. Мне сказали, будто еп[ископ] Клог[ерский] собирается сюда приехать со всем своим семейством, однако сам он ничего об этом не пишет. — Я нанес ответные визиты тем, кто во время моей болезни посылал справляться обо мне и, в частности, герцогине Гамильтон, которая пришла и просидела со мной два часа кряду. Прежде чем пойти куда-нибудь обедать, я выговариваю себе право тереться спиной о кресло, и на днях это пришлось терпеть герцогине Ормонд. Многие мои друзья перебрались в Кенсингтон, куда на время переехала кор[олева]. — Письмо получилось довольно-таки длинное для ненужного[878] человека; следующее — я снова стану писать на манер дневника, хотя мои записи будут весьма безотрадными. Левая рука у меня очень ослабела и дрожит, однако правая сторона не пострадала. Посланье это выглядит унылым, но лучше написать мне трудно было, лишай, боюсь, сведет меня в могилу, мое воображение застыло. — Ах, бедные мои ивы и живые изгороди! — И все-таки вы непременно должны прочитать «Джона Булля». Все ли вам в нем понятно? Говорил ли я вам, что молодой священник Гири[879] надумал жениться и спрашивал моего совета, когда было уже поздно идти на попятный. Он сказал мне, что Элвик[880] будет получать ежегодно не менее 40 фунтов от земельного участка, который он присовокупил к своему приходу. — БСС почему-то ни словечком не обмолвится о своем слабом здоровье, и я готов уже рассердиться, однако все же не стану, топому сто восем плоцем она холосий лебенок[881], та-с, и ДД тозе. Да благословит господь МД и МС, ну и БДГП, разумеется, тоже. Прощайте МД, МД, МД, Досвид, Досвид, Досвид, МС.
Тлам — видите, я могу сказать тлам, уные аамы, та-с, и не уже вас[882].