Психологическим критерием силы судейского убеждения в достоверности является готовность серьезного, благоразумного и добросовестного человека действовать, руководствуясь житейским опытом, сообразно убеждению, как в своих собственных важных делах, так и в тех случаях, где нам нужно только составить себе убеждение, уверенность в правильности своего вывода, когда в душе нашей сложился сильный мотив, подвигающий нас принять определенное решение по крайнему разумению и чистому побуждению, высокой степени вероятности, которой обыкновенно удовлетворяется не предубежденный ум и совесть обыкновенного человека и при которой неразумно было бы сомневаться и следовать противоположному заключению, так как правильность этого последнего имела бы своим основанием предположение в высшей степени невероятного исключения из обыкновенного хода вещей, индукциями констатированного. Конечно, не все наши верования или убеждения отличаются такой силой. Но дело в том, что у нас много кажущихся убеждений, которые вовсе не имеют силы или которые составляются несерьезно, так как не представляется действительной надобности выработать себе настоящее убеждение по данному вопросу. Для того, чтобы заметить различие между истинным убеждением и мнением, составленным без определенной цели, достаточно обратить внимание на два состояние нашего ума-состояние, когда мы обсуждаем уголовный случай в качестве любопытствующего из публики, и состояние, когда мы действуем в качестве присяжного заседателя. В первом случае мы не так старательно взвешиваем дело, мы не находимся под давлением чувства нравственной ответственности, не видим непосредственных последствий нашего мнения для подсудимого: праздное наблюдение не возбуждает так наших умственных сил, не напрягает так чувств. Во втором же случае мы составляем убеждение так, как если бы мы решали собственное дело. Мы сознаем, что это убеждение серьезное: оно должно повлечь последствие важные для подсудимого, важные для общества.