Силу улик, говоря вообще, нельзя определить с точностию а priori, потому что в большей части улик вероятность связи известного факта с искомым неизвестным определяется не отвлеченно, а по обстоятельствам данного дела.
При определении силы улик следует иметь в виду, между прочим, следующие наиболее важные и общепринятые положения: 1) улики, в основании коих лежат законы физических явлений, имеющих началом необходимость, достовернее улик, основанных на законах нравственных явлений, имеющих началом свободу человека; 2) сила улик зависит от более или менее тесной причинной связи между доказывающим и доказываемым фактом; 3) посему не могут служить доказательством: а) мнения о существовании известного факта, б) факты подобные, но не связанные специально с рассматриваемым делом (аналогия), в) факты свидетельствования по слуху от других лиц или из вторых рук, за исключением тех случаев, когда первоначальный источник более или менее достоверен и получен при условиях, обеспечивающих достоверность его, как, напр., прочтение показания не явившегося свидетеля, и г) факты дурной репутации обвиняемого, как основание вероятной его виновности; но поведение подсудимого после совершения преступления всегда может быть предметом доказательства, поскольку из него можно вывести заключение о прикосновенности и виновности лица; 3) улики, заимствованные из разных источников, представляют более надежное доказательство, нежели улики, имеющие один источник; 4) посему, напр., десять улик, почерпнутых из одного источника, из одного свидетельского показания, считаются за одну улику, которая достоверна постольку, поскольку хорош сам источник, почему и следует вести счет уликам, который мешает односторонности, подрывает произвольные предположения, останавливает через чур смелую кисть судебных артистов рисовать картины на основании собственной неупражненной мысли; 5) чем более тяжко обвинение и чем более противоречит преступное деяние нашему житейскому опыту и нашим представлениям, тем более требуется доказательств для составления убеждения; 6) по каждому уголовному делу должны быть представлены лучшие доказательства, которые допускаются природой данного случая; 7) чем длиннее ряд промежуточных обстоятельств между данным фактом и предметом исследования, тем более представляется шансов для неверного вывода.
Достоверность косвенных доказательств зависит от тех же причин, какими обусловливается достоверность всякого человеческого свидетельства вообще.
При косвенных доказательствах достоверность происходит из совокупности оснований, которые в отдельности вызывают лишь предположение, но в своей совокупности дают достоверности ни как не меньшую, чем доказательства другого рода.
Чем более побочных соображений таких обстоятельств, из которых каждое, отдельно взятое, ведет к одному и тому же заключению, тем более совокупность их имеет доказательной силы и тем сильнее становится нравственная уверенность в действительности подтверждаемого факта, в особенности, в таком случае, когда эти обстоятельства подтверждаются между собой независимыми свидетелями. В бесконечной цепи причин и действий, хотя ее нельзя обнять во всей целости, можно с достаточною уверенностью вызвать несколько отделившихся обломков и переходить от одного кольца к другому.
Такое доказательство можно сравнить с веревкой, свитой из множества тонких волокон, которая имеет достаточно крепости, чтобы сдержать известную тяжесть, хотя видно из составных волокон не способно к этому. Оно подобно кровному родству, связывающему всех людей с прародителем. Но если каждое обстоятельство придает косвенным доказательствам большую доказательную силу в отдельных случаях, то численность их не имеет никакой важности при решении вопроса о силе доказательств этого рода в отвлеченном смысле.
Иногда достоверность известного вывода увеличивается благодаря тому, именно, что он сделан косвенным путем, так как, напр., всякий легче поверить в присутствие обвиняемого на месте преступления, если оно доказывается отпечатками его заплатанных штанов, или отскочившей от его платья пуговицей, или отпечатками на мягкой земли следа ноги, в котором сапожные гвозди расположены в том же порядке и с теми же пробелами, как и на башмаке обвиняемого, чем в том случае, когда оно удостоверяется человеком, всегда способным ошибаться и лгать.
Косвенные доказательства по силе и значению уступают прямым. Побочные обстоятельства, служащие для удостоверения косвенных доказательств, менее способны возбудить внимание и утвердиться в памяти присутствующих, чем непосредственный предмет дела.
Будучи менее доступны умышленному обману, чем прямые доказательства, они дают гораздо более возможности для ошибок и неумышленного введения в заблуждение. Впрочем, и факты могут быть подделаны так, как и свидетельские показания, хотя дать ложное показание легче, чем подделать факты. Но часто устроить искусственным образом обстоятельства, которые, по-видимому, доказательны, бывает гораздо легче и никогда не бывает столь опасно, как дача ложного свидетельского показания. Стоит только вспомнить окровавленные одежды Иосифа, его плащ в руке жены Пентефрия (Понтифора), кубок в мешке Вениамина, запачканных кровью служителей в Макбете и т. п., и сравнить с приведенными случаями классический пример открытия лжесвидетельства в истории Сусанны. Не следует также забывать, что при подделке фактов необходимо еще и искусно воспользоваться удобным случаем.
Невероятно, далее, предположение, чтобы случайное самооболщение, в силу которого человек признает ложь за истину, само по себе чрезвычайно редкое, могло повториться в одном, и том же направлении несколько раз.
Стечение многих обстоятельств способствует признанию истинным одного и того же факта; оно почти немыслимо иначе, как при условии истинности этого обстоятельства. Посему, чем менее в данном случае одно обстоятельство зависит от другого, тем менее возможна такая игра случая. Для столь необыкновенного стечения обстоятельств требуется случайность почти равная чуду.
Иногда, когда прямые улики можно заподозрить посредством представления несообразности их с другими обстоятельствами, в истине которых нет никакого сомнения, в ошибке, в лживости, в пристрастии, в стремлении умышлено ввести правосудие в заблуждение, когда взаимная связь между обстоятельствами не может считаться умышленно подготовлению, когда она зависит от достоверности главного факта, составляющего основную улику, когда факты, принятые в основание какого-либо заключения, находятся в явной, тесной, несомненной, необходимой логической связи с главным фактом, составляющим предмет исследования, когда они составляют стройное и неразрывное целое, когда они не допускают возможности объяснить обстоятельства, представляющие признаки виновности, каким-либо другим разумным предположением, соответствующим обыкновенному порядку вещей, кроме предположения о достоверности главного факта, в доказательство которого они приводятся, кроме заключения о виновности подсудимого, в несообразности какого-либо другого объяснения известного факта, когда они производят в умах полное убеждение, косвенные доказательства имеют большую доказательную силу, чем прямые, ибо обстоятельства представляют неопровержимые доказательства, так как действительные факты не бывают несообразны между собой.
Доказательная сила косвенных доказательств не может быть опровергаема на основании того соображения, что они бывают иногда причиной ошибочных приговоров, потому что этот довод может одинаково относиться к нравственным доказательствам всякого рода, ибо человек не может быть непогрешимым и сильная степень нравственной уверенности, убеждения не исключает ошибок. Погрешность свойственна всем исследованиям, произведенным с помощью нравственных доказательств. Случаи ошибок и злоупотреблений возможны везде, и заблуждения, овладевающие иногда надолго умами людей, бывают ошибки и в научных исследованиях.
По теории, судебные ошибки суть результат ограниченности человека, как существа конечного. Но это представление о них не совпадает с действительным их характером.
От ошибок вольных и невольных не застрахована ни одна отрасль человеческой деятельности, в том числе и судебной, как бы ни было совершенно устройство суда, как бы ни были добросовестны его деятели.
Есть одно средство, говорят некоторые, предупредить их — это совершенное освобождение виновных от уголовной ответственности.
Вопрос не в том, какое будет возможное действие доказательств на умы, особенным образом устроенное, ибо невозможно навязать всем умам одну мерку, а в том, какое действие произведет оно на таких лиц, из которых состоит большинство образованных людей. Все, что можно было бы сказать о связи феноменов, было бы напрасно, если бы не исходили из того предположения, что два факта, представляющиеся в связи в глазах одного лица, представляются в такой же степени и в глазах других.
Доказательства во избежание медленности в производстве должны быть представляемы своевременно.