Наш закон (107 ст. Уст. Угол. Суд.), разрешая отвести от присяги потерпевшее от преступления лицо, тем самым набрасывает тень на его показание.
Мысль законодателя понятна. Потерпевший играет такую важную роль во всем деле, что его объяснение требует внимательной оценки, в особенности, если он в то же время и очевидец преступления. Эта оценка во многих случаях может привести к выводу о том, что показание его должно быть признано подозрительным и что от него следует отречься. Тот, кто вынес на своих плечах весь вред от совершенного проступка, чье благосостояние разрушено, семейное счастье подорвано, у кого остаются более или менее враждебные чувства к причинившему ему зло, тот может быть не вполне беспристрастным, ибо "старые раны болят" и открываются при малейшем прикосновении. Он может погрешить и по добросовестному побуждению и быть недобросовестным, измыслить улики или придавать им неверную окраску и представлять "добросовестных лжесвидетелей". Поэтому закон не должен ставить его в положение, угрожающее опасностью клятвопреступления. Но, как сказано в объяснительной записке к проекту Уст. Угол. Суд., "причины недоверия к показанию потерпевшего только общие, а не конкретные, не могут быть совершенно устранены личными качествами свидетеля".
Показание потерпевшего есть самое важное по делу. По некоторым делам оно является главным и основным доказательством, которое никакими ухищрениями нельзя ни выкинуть из дела, ни заменить иными доводами, напр., по делам об уничтожении документов об изнасиловании, разбое в масках, соединенном с истязанием потерпевших и разграблением их имуществ.
Он в большинстве случаев вносит обширный материал, которым никто иной и не может располагать. Лучше него никто не знает обстоятельств дела, никто не видал так близко всех ужасов преступления и никто, кроме него, не может указать всего похищенного имущества.
Его показание есть краеугольный камень обвинения, его допрос у судебного следователя должен быть исходным пунктом для дальнейшего розыска и расследования: он указывает на тех, на кого может пасть подозрения, и, таким образом, содействуют успеху дела.
Потерпевшему веришь поневоле, независимо оттого приведен ли он к присяге или нет. Правда, он может показать ложь, если его умственное развитие и нравственные качества так низки, что он, забывая о правде и чести, сводит свои личные счеты с подсудимым. Но если он человек правдивый, порядочный и безупречный, если он по своему положению в обществе, по манере держать себя на суде и вообще по своим личным качествам внушает доверие к своим словам, если его показание правдоподобно и подтверждается целым рядом других данных дела, то он будет и достоверным свидетелем на суде, то ему следует верить безусловно, и объяснение его нельзя выкинуть за борт, хотя бы его потери от преступления были громадны. Нельзя допустить, чтобы честный, правдивый человек становился лжецом, как только он сделается жертвой преступления.