При установлении нравственной достоверности, при необходимости исключения разных гипотез особыми процессами рассуждения, когда суждение колеблется между утверждением и отрицанием, все-таки, может остаться сомнение — нет ли еще какой-либо гипотезы, даже лишь отчасти совместной с обстоятельствами дела, на которую не дано ответа. В области судебного исследования о полной несомненности не может быть и речи. В этой области всегда существует возможность теоретического сомнения в отношении принимаемых судьей фактических положений.
Такое сомнение не должно оказывать на судью никакого влияния. Сомнение, возникающее a priori как логическая возможность, должно быть отличаемо от сомнения практического, вытекающего на суде из обстоятельств данного конкретного случая. Удержать от осуждения должно не инстинктивное сомнение, не тот вычурный скептицизм, который является следствием теоретического остроумия, не возможность, предположение или догадка, но добросовестное, разумное сомнение, которое может родиться в голове разумного человека, знакомого с действительной жизнью, сомнение строго продуманное и оставшееся таким в судейской совести после тщательного разбора, сравнения, обсуждения и оценки всех обстоятельств, которое вытекает на известных основаниях из многочисленных и разнообразных доказательств, рассмотренных на суде, из долгой, точной, внимательной и серьезной оценки нравственной личности подсудимого, когда судьи не чувствуют, что они имеют прочное убеждение, восходящее до нравственной достоверности, что обвинение достоверно несправедливо, когда сомнение равносильно убеждение в невиновности. Но если оно является только оттого, что не употреблено всех усилий ума и внимания, совести и воли, чтобы сгруппировать все впечатления, сделать один общий вывод, тогда это сомнение фальшиво, тогда это плод умственной расслабленности, которое нужно побороть. Над сомнением надо поработать. Его нужно или совсем победить или совсем ему покориться, но сделать это во всяком случае серьезно.
Задача суда была бы очень бесцветна, очень ограниченна, скучна, если бы при первом сомнении, возникающем у него, он отказался бы от своей цели добиться в деле возможной истины. Задача суда состоит в том, чтобы выслушать разные объяснения, проверить их другими обстоятельствами, сопоставить с свидетельскими показаниями, с целым рядом данных, следствием, и с указаниями опыта и жизни. В некоторых случаях нет никакой возможности определить границу между нравственной достоверности и сомнением. Многие улики, кажущиеся достоверными, могут быть опровергнуты одним обстоятельством. Коль скоро есть малейшее сомнение насчет устойчивости и прочности доказательств, то они должны быть проверены. Обстоятельства, из которых выводится заключение, должны быть не только вероятны, но достоверны. Проверка их производится через чувственный опыт.
Предание и наведение, ибо вся деятельность судьи главным образом направлена к тому, чтобы из частных следов, из последствий выставить их причины, причем способ внутреннего самосозерцания не может иметь места, так как уголовное правосудие занимается не явлениями внутри души исследователя, но событиями в мире внешнем.
Этот процесс критической проверки оканчивается только тогда, когда мы дойдем до таких простых положений, которые сами по себе очевидны, носят характер неопровержимой достоверности. Ни одного самого ничтожного обстоятельства в деле судья не должен оставлять не объясненным: оно может указать на совсем не предполагаемый, а между тем действительный ход события. Подробности имеют важное значение. Нередко человека определяют безразличные факты, а мелочи с виду ничтожные иногда разоблачают его целиком.
Были примеры, что человек, 20 лет, перерезавший горло своему другу и своей матери, забавлялся в детстве и юношестве мучением собак и вырыванием перьев у живых птиц. Вследствие бесконечного разнообразия обстоятельств жизни их комбинации и индивидуального различия между людьми, нет возможности точно, математически, определить все тонкие оттенки и бесчисленные комбинации сокровенных человеческих побуждений и действий, таинственных и запутанных происшествий.
Дела человеческие отличаются такой сложностью, стечение обстоятельств бывает так необозримо разнообразно, что самая вероятная гипотеза, могущая вполне объяснить все на вид противоречащие обстоятельства, может ускользнуть от самого проницательного взгляда.
Бывает на свете игра обстоятельств, в которую не верится, пока не встретимся с примерами ее в жизни.
Самое старательное и осторожное исследование может иногда привести к ошибке, если в деле было такое необыкновенное стечение обстоятельств, которое не могло быть предположено даже осторожным судьей, когда подозрение, павшее на невинного человека, имеет какую-то фатальную правдоподобность.
Бывают события, истинный ход которых так стране, так отклоняется от всевозможных предположений, построенных свидетелями на основании обыкновенного течения человеческих дел, что люди совершенно невинные несли голову на плаху, благодаря только тому, что на возможность другого предположения, кроме кажущейся виновности этих несчастных, не было обращено должного внимания.
Старый английский судья Эдуард Кок рассказывает следующий чрезвычайно интересный случай по теории доказательств: одному дяде поручено было воспитание племянницы, имевшей право на кусок земли по завещанию отца. Наследником после нее должен был быть дядя. Владелицей земли она должна была сделаться по наступлении шестнадцатилетнего возраста.
Однажды, когда ей было лет 8 или 9, дядя наказал ее за какой-то проступок. Свидетели слышали ее крики: "Дяденька, дяденька! не убивай меня". После этого девочка исчезла. Несмотря на все старания, ее не могли найти. Дядю привлекли к суду по подозрению в убийстве, и судьи потребовали от него, чтобы он нашел девочку к ближайшей сессии. Будучи не в состоянии отыскать ее, он достал другую девочку и выдал ее на суде за племянницу. Обман был, однако, раскрыт; подсудимый изобличен в нем, осужден по обвинению в убийстве и затем казнен. Впоследствии открылось, что после домашнего наказания племянница сбежала от дяди, скрылась в соседней местности, a по наступлении 16 лет явилась за получением наследства.
Профессор Московского университета С. И. Баршев в 1870 году рассказал на лекции, что в начале шестидесятых годов в Москве на Тверской в Богословском переулке часов в 10 вечера мясник резал теленка. Услыхав раздирающий душу крик, он выскочил из лавки на улицу с окровавленным ножом в руке и увидал на мостовой еще не остывший труп человека с разрезанным животом.
В недоумении и ужасе он остановился над трупом и в это время задержан полицией. Ни исследование крови на его ноже, ни другие представленные им в свое оправдание доказательства не спасли его от каторги.
Спустя лет пять после того, судившийся в Московском окружном суде за несколько преступлений преступник сознался и в совершении этого убийства, был осужден за совершение его, а невинно осужденный мясник был возвращен с каторжных работ. Известно, что сорока хватает все, что попадется, и все это заботливо прячет. Одна прирученная сорока собирала монеты в сундук бедной служанки, у которой был ключ от этого сундука. На основании одного этого доказательства служанка была осуждена и понесла тяжкое наказание. Но случаи воровства продолжались и птица-вор была поймана, когда она прятала монеты в том же сундуке через отверстие, которое не заметили прежде. Но иногда легко растеряться в бесконечных мелочах. Посему иногда возможно впечатление от судебного следствия сравнить впечатлением от прочитанной книги или беседы. Большая часть прочитанного или выслушанного забывается прежде, чем дойдешь до конца, но общее впечатление остается. Его то и должны высказать судьи.