Мэри отправлялась на большой раут к Лудзким. Две горничные подавали ей платье и туалетные принадлежности, парикмахер в последний раз окинул глазами произведение своего искусства и с глубоким поклоном вышел из комнаты. За дверью он сплюнул и со вздохом взглянул на свой дворянский перстень. Но, нащупав рукой деньги в кармане, он невольно улыбнулся.
Мэри одевалась быстро, со свободными движениями человека, не обращающего особенного внимания на цену материи и более занятого посторонними мыслями, чем заботами о платье. Она нервно двигалась по комнате, переходила из угла в угол и увлекала за собой обеих горничных, которые обменивались выразительными взглядами.
— Иоася, не надо затягивать, — произнесла она, наконец.
— Да иначе барышня не будут одеты как следует, — возразила одна из горничных.
— Пустяки! И так буду лучше всех.
— Ну, конечно, — ответила другая горничная, при чем обе за спиной Мэри высунули язык.
Мэри действительно была занята важными мыслями. Она знала, что встретит Стжижецкого, и хотела быть красивее всех, красивой как никогда, как мечта! Но ведь красота не может зависеть от того, будет ли она миллиметром тоньше или нет. Она была уверена, что Иоася и Зузя оденут ее хорошо и что парижское платье ей по фигуре. Дело было не во внешнем виде (прилично одеться сумеет каждая барышня со средствами, и обладай ты хоть сокровищами Голконды, больше чем можно — на себя не наденешь). Мэри заботилась о другом — о том внутреннем блеске, который должен был сиять в ее глазах, дрожать на ее губах, о том ореоле чудесного и волшебного, который должен был ее окружать.
— Я должна быть прелестна, прелестна, как мечта, — повторяла она.
Она возбуждалась все более и более. Глаза ее горели ярче обыкновенного, грудь волновалась сильнее, полуоткрытые губы точно ожидали поцелуя…
Она с улыбкой взглянула в зеркало — нет, не Мэри.
Туалет был окончен. Иоася накинула ей на плечи великолепную накидку. Прежде чем выйти, Мэри еще раз посмотрелась в зеркало, и хотя не раз любовалась собой, не раз видала себя в бальных туалетах, все же была поражена своей красотой…
В эту минуту третья служанка доложила, что родители ее ждут. Мэри захватила веер и, напевая песенку, стала спускаться по большой мраморной лестнице.
«Лечу, как большая райская птица», — подумала она.