РАЗДВОЕНИЕ СОЗНАНИЯ В ЛЮДЯХ НАШЕГО МИРА
"Но истинно, истинно, говорю вам: наступает время и настало уже, когда мертвые услышат глас сына Божий и, услышав, оживут". И время это приходит. Сколько бы ни уверял себя человек, и сколько бы ни уверяли его в этом другие, что жизнь может быть благою и разумною только за гробом, или что одна личная жизнь может быть благою и разумною, - человек не может верить в это. Человек имеет в глубине души своей неизгладимое требование того, чтобы жизнь его была благом и имела разумный смысл, а жизнь, не имеющая перед собой никакой другой цели, кроме загробной жизни или невозможного блага личности, есть зло и бессмыслица.
Жить для будущей жизни? говорит себе человек. Но если та жизнь, тот единственный образчик жизни, который я знаю, - моя теперешняя жизнь, - должна быть бессмысленной, то это не только не утверждает меня в возможности другой, разумной жизни, но, напротив, убеждает меня в том, что жизнь по существу своему бессмысленна, что никакой другой, кроме бессмысленной жизни, и быть не может.
Жить для себя? Но ведь моя жизнь личная есть зло и бессмыслица. Жить для своей семьи? Для своей общины? Отечества, человечества даже? Но если жизнь моей личности бедственна и бессмысленна, то так же бессмысленна и жизнь всякой другой человеческой личности, и потому бесконечное количество собранных вместе бессмысленных и неразумных личностей не составят и одной блаженной и разумной жизни. Жить самому, не зная зачем, делая то, что делают другие? Да ведь я знаю, что другие, так же как и я, не знают сами, зачем они делают то, что делают.
Приходит время, когда разумное сознание перерастает ложные учения, и человек останавливается посреди жизни и требует объяснения [См. 3-е прибавление в конце книги. (Примеч. Л. Н. Толстого.)].
Только редкий человек, не имеющий сношений с людьми других образов жизни, и только человек, постоянно занятый напряженной борьбой с природой для поддержания своего телесного существования, может верить в то, что исполнение тех бессмысленных дел, которые он называет своим долгом, может быть свойственным ему долгом его жизни.
Наступает время и наступ 1000 ило уже, когда обман, выдающий отрицание на словах - этой жизни, для приготовления себе будущей, и признание одного личного животного существования за жизнь и так называемого долга за дело жизни, - когда обман этот становится ясным для большинства людей, и только забитые нуждой и отупевшие от похотливой жизни люди могут еще существовать, не чувствуя бессмысленности и бедственности своего существования.
Чаще и чаще просыпаются люди к разумному сознанию, оживают в гробах своих, - и основное противоречие человеческой жизни, несмотря на все усилия людей скрыть его от себя, со страшной силой и ясностью становится перед большинством людей.
"Вся жизнь моя есть желание себе блага, - говорит себе человек пробудившийся, - разум же мой говорит мне, что блага этого для меня быть не может, и что бы я ни делал, чего бы ни достигал, все кончится одним и тем же: страданиями и смертью, уничтожением. Я хочу блага, я хочу жизни, я хочу разумного смысла, а во мне и во всем меня окружающем - зло, смерть, бессмыслица. Как быть? Как жить? Что делать?" И ответа нет.
Человек оглядывается вокруг себя и ищет ответа на свой вопрос и не находит его. Он найдет вокруг себя учения, которые ответят ему на вопросы, которых он и не делает себе, но ответа на вопрос, который он ставит себе, нет в окружающем мире. Есть одна суета людей, делающих, сами не зная зачем, дела, которые другие делают, сами не зная зачем.
Все живут, как будто и не сознавая бедственности сиоего положения и бессмысленности своей деятельности. "Или они безумны, или я, - говорит себе проснувшийся человек. - Но все не могут быть безумны, стало быть, безумен-то я. Но нет, - то разумное я, которое говорит мне это, не может быть безумно. Пускай оно будет одно против всего мира, но я не могу не верить ему".
И человек сознает себя одним во всем мире с теми страшными вопросами, которые разрывают его душу. А жить надо.
Одно я, его личность, велит ему жить.
А другое я, его разум, говорит: "жить нельзя".
Человек чувствует, что он раздвоился. И это раздвоение мучительно раздирает душу его.
И причиною этого раздвоения и страдания ему кажется его разум.
Разум, та высшая способность человека, необходимая для его жизни, которая дает ему, нагому, беспомощному человеку, среди разрушающих его сил природы, и средства к существованию и средства к наслаждению, - эта-то способность отравляет его жизнь.
Во всем окружающем мире, среди живых существ, свойственные этим существам способности нужны им, общи всем им и содействуют их благу. Растения, насекомые, животные, подчиняясь своему закону, живут блаженной, радостной, спокойной жизнью. И вдруг в человеке это высшее свойство его природы производит в нем такое мучительное состояние, что часто, - все чаще и чаще в последнее время, - человек разрубает гордиев узел своей жизни, убивает себя, только бы избавиться от доведенного в наше время до последней степени напряжения мучительного внутреннего противоречия, производимого разумным сознанием.