1900 г. Декабря 12. Москва. 12 дек.
Получил вчера ваши вторые письма о делах переводов* со вложением статьи «Revue B[lanche]»*.
Я никакому Блуменау не давал авторизации, кажется и не получал от него письма*. Я знаю, как важно для дела и, главное, для вашего спокойствия, чтобы я твердо держался установленного порядка, чтобы за границу все мои писания проникали только через вас, и потому строго держусь и буду держаться этого.
Драму я, шутя, или, вернее, балуясь, я написал начерно, но не только не думаю ее теперь кончать и печатать, но очень сомневаюсь, чтобы я когда-нибудь это сделал*. Так много более нужного перед своей совестью, и так я себя чувствую вот уже скоро 2 месяца неспособным к умственной работе, не чувствую потребности к ней. Сначала это меня огорчало, а теперь думаю, что это хорошо. Душа не chome pas* — идет другая работа, может быть — лучшая.
Как хорошо, что вы довольны своими помощниками.
Затея издания кончилась*. Я жалею, по слабости. Это поощряло бы меня писать легкомысленное.
Прощайте, целую вас. Присылайте мне, что напечатаете.
Так вы никогда не верьте, чтобы я кому-либо дал разрешение без вас, и, пожалуйста, имейте ко мне доверие, что я не то что доверие к вам имею — между нами не может быть такого слова, а что я благодарен, и то не хорошо, а просто радуюсь, что вы есть и что вы делаете дело, которое мы думаем, что оно не наше, а его. И то боюсь думать. Его дело только то, чтобы стараться быть совершенным, как он, а это так — только потому что надо же что-нибудь делать.