ВРАГ ПОД ШАПКОЙ-НЕВИДИМКОЙ
Шел второй месяц первой мировой империалистической войны. На западе и востоке европейского материка не утихала артиллерийская канонада, в атаку шли полки и дивизии, немецкие полчища затопили Бельгию, разгорались бои в Восточной Пруссии, Польше и Галиции. На море война ощущалась мало. Запрятавшись в свои порты-норы, немецкие корабли почти не рисковали оттуда показываться, боясь встречи с сильным английским флотом. Корабли английского флота блокировали берега Германии, никого не пуская ни в порты, ни из портов, и охраняли прибрежные города Англии от налетов вражеских крейсеров.
22 сентября 1914 года в Северном море, недалеко от входа в Дуврский пролив, кильватерным строем, выдерживая интервал приблизительно в две мили, шли один за другим три английских крейсера: «Абукир», «Хог» и «Кресси». Они несли дозорную службу в Английском канале.
Вахтенные зорко всматривались в морскую гладь, но вокруг все было спокойно. Ни одного подозрительного дымка на горизонте. Чуткие антенны не перехватывали ни одного обрывка вражеского радиошифра. Вдали чернел плавучий маяк Маас, и свежий ветер курчавил на волнах маленькие барашки. Внезапно громыхнул взрыв, и вахтенные на «Хоге» увидели, как над «Абукиром» поднялся столб черного дыма, и на корабль обрушился гигантский фонтан воды. Крейсер осел кормой глубоко в воду, одновременно подняв форштевень вверх.
На «Хоге» и «Кресси» зазвучали сигналы тревоги. Оба крейсера дали полный ход, но было поздно. В несколько минут «Абукир» пошел ко дну. Крейсеры застопорили машины и спустили шлюпки, чтобы спасти тех, кому удалось остаться на поверхности моря. В этот момент загремел новый взрыв. На этот раз блеснуло пламя, поднялся дым и столб воды над крейсером «Хог», и он так же быстро погрузился в воду, как и предыдущий. На поверхности моря остался одинокий крейсер «Кресси» и несколько сот людей на волнах. Командир крейсера и его команда лихорадочно искали врага, но враг был, казалось, под шапкой-невидимкой, его нигде не было видно. Загремел новый взрыв, и погиб последний английский крейсер.
На протяжении часа английский флот потерял три корабля и свыше тысячи моряков. Их потопила немецкая подводная лодка «У-9»[6].
Эта лодка встретила английские корабли случайно. Она направлялась в Дуврский пролив, чтобы войти в западную часть Английского канала, где ей надо было сорвать коммуникации между Великобританией и Францией. Воспользовавшись выгодной обстановкой, лодка потопила все три крейсера торпедами. После первых двух выстрелов она скрылась глубоко под воду, перезарядила торпедные аппараты, снова всплыла и дала третий, последний выстрел.
Это был исключительный успех немецких подводников. В дальнейшем таких случаев не представлялось — надводные военные корабли проявляли большую осторожность и научились защищаться от подводных лодок. Впрочем, история морской войны знала еще множество успехов подводного флота. Всего во время империалистической войны 1914–1918 годов подводные лодки потопили более двухсот боевых кораблей. Против них было выставлено пятьсот эсминцев, пятьсот самолетов и до пяти тысяч мелких, так называемых противоподводных, судов, которые сбросили в море несколько сот тысяч специальных мин.
Особенно много бед натворили подводные лодки, потопляя коммерческие суда и разбрасывая мины в самых неожиданных местах. На таких минах подорвались английский крейсер «Хемпшир» и линкор «Рэссель».
После первой империалистической войны государства Антанты захватили германский флот и намеревались разделить его между собою. Но немцы в одну. ночь потопили все свои суда, находившиеся на севере Шотландии, у Скапа-Флоу, главной базы английских морских сил; около ста двадцати подводных лодок оставили себе государства Антанты. По Версальскому договору Германия наряду с многочисленными другими обязательствами не должна была также строить большие военные корабли и подводные лодки. Через двадцать лет, как известно, не осталось в силе ни одного пункта этого договора.
Теперь подводными лодками вооружены флоты всех государств. Появились настоящие морские гиганты, к которым даже не подходит название «лодка». Это целые подводные крейсеры с экипажем от ста до ста пятидесяти человек. Их вооружение — десять — двенадцать торпедных аппаратов, три — четыре пушки. Большая подводная лодка может захватить запас горючего, позволяющий ей обойти вокруг земного шара.
Слабой стороной подводных лодок остается меньшая сравнительно с надводными кораблями скорость хода на поверхности и совсем небольшая скорость под водой. Проходя по четыре — пять километров в час, лодка может не подниматься на поверхность три — четыре дня. Но со скоростью в двадцать километров она может идти под водой максимум два часа. Кроме того, подводная лодка очень чувствительна. Достаточно одного попадания снаряда или бомбы или даже просто удара о киль подводного судна — и лодка гибнет. Впрочем, все эти недостатки вполне компенсируются тем, что она невидима.
Читатель, вероятно, уже понял, куда попали наши герои. С диверсионными и шпионскими целями у советских берегов появилась иностранная подводная лодка. Марко догадался о своем местопребывании вскоре после того, как пленников развязали и развели по разным помещениям, должно быть для того, чтобы они не переговаривались.
В подводном корабле было не слишком просторно. Казалось, строитель его старался не оставить ни одного лишнего кубического сантиметра. Все было точно рассчитано на команду судна. Марка провели по узкому коридору, открыли еще одну дверь, и он заметил, что в смежном помещении светит уже не электричество: откуда-то сверху сквозь иллюминатор проникал желто-зеленый свет. Это был солнечный луч, профильтрованный сквозь толстый слой воды. Знай Марко хоть немного устройство подводной лодки, он догадался бы, что она идет под перископом. Лодка шла на глубине пяти — шести метров.
Марко находился у входа в командирскую рубку. Рядом с ним стоял моряк, сопровождавший юношу с тех пор, как его развязали. Моряк сказал ему несколько слов, но юнга ничего не понял. Из иностранных языков он только немного знал английский. Английский язык наиболее распространен среди моряков всего мира, и потому юноша решил обратиться на этом языке к своему конвоиру. Подобрав несколько слов, он спросил:
— Куда идет этот корабль?
Конвоир посмотрел на него и ничего не ответил.
— Кому принадлежит подводная лодка?
Конвоир молчал. По его взгляду нельзя было определить, понял ли он Марка.
— Который час? — снова спросил пленный.
Моряк поднял руку и показал часы. Стрелки показывали шесть часов тридцать минут. Ясно, моряк понимал английский язык, но говорить не хотел. Юнга присмотрелся к одежде конвоира: это была военная форма, но какого государства? Команда подводной лодки могла состоять только из военных моряков. То, что они не скрывали формы, было только к худшему. Безусловно, они не выпустят его: ведь даже не зная, чья это форма, он все равно запомнит ее и расскажет, если освободится. Он должен присматриваться ко всему на этом корабле, прислушиваться к каждому слову, хотя и не понимает языка. Он должен даже запомнить два — три слова — это поможет потом определить национальность пиратов. Ведь возможно, что он все-таки спасется из этого ада.
Юнга присматривался ко всему окружающему, ища надписей, букв или каких-нибудь других примет. Он не нашел ничего, кроме знаков умножения, минусов и звездочек, количество и расположение которых он старался запомнить. Но назначение их осталось для него тайной.
Впрочем, даже если бы Марко разбирался во всех военных формах на свете, он все равно удивился бы, увидев форму своего конвоира. Она напоминала форму многих флотов, но ни одному из них не принадлежала. Командование подводной лодки, появившейся в мирное время с вражескими целями в чужих водах, прибегло на всякий случай к различным способам маскировки. Одним из них была замена всех надписей и обозначений на стенах, дверях и машинах всевозможными иксами, тире и звездочками. Все было сделано для того, чтобы не раскрыть в случае провала своей государственной принадлежности. Только Анч случайно надел китель с форменными пуговицами. При самой тщательной маскировке из поля зрения конспираторов выпадают какие-нибудь мелочи, которые позднее могут пригодиться внимательному разведчику.
Марко стоял, прислонившись к стене. Он чувствовал утомление и слабость после побоев и неподвижного лежания в неудобной позе. Руки у него были в красных полосах и ссадинах. Такие же следы были и на ногах. Конвоир, стоявший рядом с ним, потянул за планку, прикрепленную к стене, и оттуда отошел на пружине приставной стульчик, похожий на те, что бывают в коридорах мягких вагонов, только не деревянный, а из тонкого алюминиевого листа.
Конвоир показал юноше на стул. Марко сел. Ему показалось, что на лице моряка промелькнуло выражение сочувствия.
По коридору прошел Анч. Он был без бороды, и юнга теперь сразу узнал его. Анч скользнул взглядом по лицу юнги и, казалось, не заметив его, прошел в командирскую рубку.
Подводный корабль шел куда-то не останавливаясь. «Верно, в открытое море, чтобы там спрятаться на день», — подумал Марко. Он уже не волновался: его клонило ко сну. Юнга мало спал ночью, устал от боли и волнений. Он снова попросил конвоира сказать, который час. Тот молча показал ему часы. Они находились в коридоре уже сорок пять минут. Кроме Анча, за это время туда никто не заходил.
В лодке царила тишина, если не считать шума электромоторов да какого-то постукивания за стеной. Где были Люда и Зоря, Марко не знал.
Конвоир тоже, должно быть, устал стоять — он опустил себе такой же стульчик, как и Марку, и сел, недвижимый и равнодушный. Только иногда Марку казалось, что взгляд конвоира задерживается на нем. Матрос как будто к чему-то присматривался, и в глазах его проскальзывал интерес.
Дверь командирской рубки открылась. Оттуда высунулась голова Анча.
— Марко Завирюха, войдите! — приказал шпион.
Конвоир, вскочив, замер у стены. Юнга встал и прошел в дверь. Анч пропустил его вперед.
Марко очутился перед командиром подводной лодки.