Выпускаемая новым изданием книга А. В. Цингера «Занимательная ботаника» является первым посмертным изданием. Эти «бесхитростные любительские беседы», как называл их сам автор, физик по специальности и любитель ботаники, к которой он имел очень серьёзные «родственные чувства», были по достоинству и высоко оценены читателями. Поэтому нет необходимости говорить о значении «Занимательной ботаники» и о превосходном изложении и структуре книги, написанной автором, блестящий популяризаторский талант которого всеми признан.
Поскольку последнее, четвёртое издание «Занимательной ботаники» вышло в 1934 г., нам пришлось тщательно просмотреть весь текст книги, внеся в него фактические поправки и те изменения, которые вытекали, непосредственно из достижений, обогативших советскую биологическую науку за последние 12–15 лет, прошедших после выхода в свет четвёртого издания.
Однако, мы взяли на себя смелость сделать ряд дополнений к тексту автора, стараясь построить их по возможности в том же стиле, в каком написана «Занимательная ботаника». Конечно, сделать это было чрезвычайно трудно, и сколь это удалось, об этом уже будут судить читатели этого нового издания. Такие дополнения были сделаны для эвкалиптов, для секвойи, о цитрусах, подсолнечнике и белладонне; во всех этих местах новый текст выделен квадратными скобками.
Кроме этих дополнений мы включили две беседы, написанные заново: 1) «Ещё о пигмеях», (Волга цветёт) и 2) «К охотникам за растениями». Эта последняя глава помещена вместо главы «Флора СССР как источник сырья», написанной в своё время научным редактором последнего издания.
В конце книги дано также небольшое послесловие «О „Занимательной ботанике“ и её авторе», в котором мы попытались осветить подробнее это несколько необычное явление в истории ботаники, когда профессор физики так удачно и ярко разрешил трудную задачу «сагитировать юных натуралистов», для которых прежде всего написана эта книга, на глубокое и вдумчивое изучение природы.
Сложность всех указанных дополнений заключалась ещё и в том, что мне, как специалисту-ботанику не всегда легко было стать на «точку зрения непритязательного любителя»… Одно лишь может служить мне надеждой на оправдание, что если бы, у нас было, больше таких любителей ботаники, как покойный А. В. Цингер, тогда успех и серьёзное увлечение ботаникой наших молодых натуралистов были бы обеспечены в ещё большей степени, чем сейчас.
С. Станков.
Москва.
Май, 1951.
Вафля (Телегин): «Я питаю к науке не только уважение, но и родственные чувства. Моей жены двоюродный брат, изволите ли знать, был магистром ботаники». А. Чехов. «Дядя Ваня».