Вы, судіи, готовите мнѣ смерть; надѣюсь, ето къ лучшему. Не правда ли, что она или лишаетъ насъ всѣхъ чувствъ, или изъ сего міра переселяетъ въ другой? Если по смерти чувства хладѣютъ, если она подобна глубокому и сладкому сну; то какъ приятно умереть! Много ли такихъ дней, которые можно предпочестъ ночи, въ столь сладостномъ снѣ проведенной ночи, которой подобна вся вѣчность? Кто же меня счастливѣе? Если же смерть, какъ говорятъ, преноситъ насъ въ мѣста, для другой жизни опредѣленныя, -- я еще благополучнѣе. Она исторгаетъ меня изъ рукъ судей, которые только носятъ сіе имя, тогда уже предстану Миною, Радаманту, Каку, Триптолему, судіямъ справедливымъ, тогда буду съ тѣми только, кои всегда дорожили правосудіемъ и честностію! И ето не восхищаетъ васъ? И вы не уважаете бесѣды съ Орфермъ, Гомеромъ, Музеемъ, Гезіодомъ? Я бы желалъ, если можно, умереть нѣсколько разъ, чтобы наслаждаться симъ благамъ. Какое неизъяснимое удовольствіе; видѣть Аякса и другихъ, кои невинно лишились жизни! Тамъ испытую мудрость предводителя Грековъ подъ стѣнами Трои,-- мудрость Улисса, Сизифа. За ето испытаніе тамъ не осудятъ меня на смерть. Вы, рѣшители моего жребія! не воображайте смерть столь ужасною. Доброй ни въ жизни, ни послѣ смерти не встрѣчаетъ зла. Никогда безсмертные боги его не оставляютъ; и моя участь независитъ отъ случая. Я не ропщу на обвинившихъ меня, ни на тѣхъ, коими приговоренъ къ смерти; сожалѣю только, что они хотѣли нанести мнѣ вредъ. Но уже время намъ разстатъся; мнѣ идти умирать, вамъ жить. Что лучше, знаютъ боги безсмертные; людямъ, думаю, не извѣстно.
Съ Лат. П. Матвѣевъ.
"Вѣстникъ Европы", No 5 , 1815