Liebster, Dich wundert
die Rede? Аllе Scheidenden
reden wie Тrunkеnе und
nehmen gerne sich festlich...
Holderlin [1]
Посвящение
Вздрогнешь - и горы с плеч,
И душа - горе.
Дай мне о горе спеть:
О моей горе!
Черной ни днесь, ни впредь
Не заткну дыры.
Дай мне о горе спеть
На верху горы.
1
Та гора была, как грудь
Рекрута, снарядом сваленного.
Та гора хотела губ
Девственных, обряда свадебного
Требовала та гора.
- Океан в ушную раковину
Вдруг-ворвавшимся ура!
Та гора гнала и ратовала.
Та гора была, как гром!
Зря с титанами заигрываем!
Той горы последний дом
Помнишь - на исходе пригорода?
Та гора была - миры!
Бог за мир взымает дорого!
Горе началось с горы.
Та гора была над городом.
2
Не Парнас, не Синай --
Просто голый казарменный
Холм. - Равняйся! Стреляй!
Отчего же глазам моим
(Раз октябрь, а не май)
Та гора была - рай?
3
Как на ладони поданный
Рай - не берись, коль жгуч!
Гора бросалась п о д ноги
Колдобинами круч.
Как бы титана лапами
Кустарников и хвой --
Гора хватала зa полы,
Приказывала: стой!
О, далеко не азбучный
Рай - сквознякам сквозняк!
Гора валила навзничь нас,
Притягивала: ляг!
Оторопев под натиском,
- Как? Не понять и днесь!
Гора, как сводня - святости,
Указывала: здесь...
4
Персефоны зерно гранатовое!
Как забыть тебя в стужах зим?
Помню губы, двойною раковиной
Приоткрывшиеся моим.
Персефона, зерном загубленная!
Губ упорствующий багрец,
И ресницы твои - зазубринами,
И звезды золотой зубец...
5
Не обман - страсть, и не вымысел,
И не лжет, - только не дли!
О когда бы в сей мир явились мы
Простолюдинами любви!
О когда б, здраво и п о просту:
Просто - холм, просто - бугор...
(Говорят - тягою к пропасти
Измеряют уровень гор.)
В ворохах вереска бурого,
В островах страждущих хвой...
(Высота бреда - над уровнем
Жизни.)
- Нa те меня! Твой...
Но семьи тихие милости,
Но птенцов лепет - увы!
Оттого что в сей мир явились мы --
Небожителями любви!
6
Гора горевала (а горы глиной
Горькой горюют в часы разлук),
Гора горевала о голубиной
Нежности наших безвестных утр.
Гора горевала о нашей дружбе:
Губ - непреложнейшее родство!
Гора говорила, что коемужды
Сбудется - по слезам его.
Еще говорила гора, что табор --
Жизнь, что весь век по сердцам базарь!
Еще горевала гора: хотя бы
С дитятком - отпустил Агарь!
Еще говорила, что это - демон
Крутит, что замысла нет в игре.
Гора говорила, мы были немы.
Предоставляли судить горе.
7
Гора горевала, что только грустью
Станет - чт о ныне и кровь и зной.
Гора говорила, что не отпустит
Нас, не допустит тебя с другой!
Гора горевала, что только дымом
Станет - чт о ныне: и мир, и Рим.
Гора говорила, что быть с другими
Нам (не завидую тем другим!).
Гора горевала о страшном грузе
Клятвы, которую поздно клясть.
Гора говорила, что стар тот узел
Гордиев - долг и страсть.
Гора горевала о нашем горе --
Завтра! Не сразу! Когда над лбом --
Уж не memento [2], а просто - море!
Завтра, когда поймем.
Звук... Ну как будто бы кто-то просто,
Ну... плачет вблизи?
Гора горевала о том, что врозь нам
Вниз, по такой грязи --
В жизнь, про которую знаем все мы:
Сброд - рынок - барак.
Еще говорила, что все поэмы
Гор - пишутся - так.
8
Та гора была, как горб
Атласа, титана стонущего.
Той горою будет горд
Город, где с утра и д о ночи мы
Жизнь свою - как карту бьем!
Страстные, не быть упорствуем.
Наравне с медвежьим рвом
И двенадцатью апостолами --
Чтите мой угрюмый грот.
(Грот - была, и волны впрыгивали!)
Той игры последний ход
Помнишь - на исходе пригорода?
Та гора была - миры!
Боги мстят своим подобиям!
...........................................
Горе началось с горы.
Та гора на мне - надгробием.
9
Минут годы, и вот означенный
Камень, плоским смененный, снят [3].
Нашу гору застроят дачами, --
Палисадниками стеснят.
Говорят, на таких окраинах
Воздух чище и легче жить.
И пойдут лоскуты выкраивать,
Перекладинами рябить,
Перевалы мои выструнивать,
Все овраги мои вверх дном!
Ибо надо ведь - хоть кому-нибудь
Дома - в счастье, и счастья в дом!
Счастья - в доме! Любви без вымыслов!
Без вытягивания жил!
Надо женщиной быть - и вынести!
(Было-было, когда ходил,
Счастье - в доме!) Любви, не скрашенной
Ни разлукою, ни ножом.
На развалинах счастья нашего
Город встанет - мужей и жен.
И на том же блаженном воздухе,
- Пока можешь еще - греши! --
Будут лавочники на отдыхе
Пережевывать барыши,
Этажи и ходы надумывать,
Чтобы каждая нитка - в дом!
Ибо надо ведь - хоть кому-нибудь
Крыши с аистовым гнездом!
10
Но под тяжестью тех фундаментов
Не забудет гора - игры.
Есть беспутные, нет беспамятных:
Горы времени - у горы!
По упорствующим расселинам
Дачник, поздно хватясь, поймет:
Не пригорок, поросший семьями, --
Кратер, пущенный в оборот!
Виноградниками Везувия
Не сковать! Великана льном
Не связать! Одного безумия
Уст - достаточно, чтобы львом
Виноградники заворочались,
Лаву ненависти струя.
Будут девками ваши дочери
И поэтами - сыновья!
Дочь, ребенка расти внебрачного!
Сын, цыганкам себя страви!
Да не будет вам места злачного,
Телеса, на моей крови!
Тверже камня краеугольного,
Клятвой смертника на одре:
- Да не будет вам счастья дольнего,
Муравьи, на моей горе!
В час неведомый, в срок негаданный
Опознaете всей семьей
Непомерную и громадную
Гору заповеди седьмой!
Послесловие
Есть пробелы в памяти, бельма
На глазах: семь покрывал...
Я не помню тебя - отдельно.
Вместо черт - белый провал.
Без примет. Белым пробелом --
Весь. (Душа, в ранах сплошных,
Рана - сплошь.) Частности мелом
Отмечать - Дело портных.
Небосвод - цельным основан.
Океан - скопище брызг?!
Без примет. Верно - особый --
Весь. Любовь - связь, а не сыск.
Вороной, русой ли масти --
Пусть сосед скажет: он зряч.
Разве страсть - целит на части?
Часовщик я, или врач?
Ты - как круг, полный и цельный:
Цельный вихрь, полный столбняк.
Я не помнюю тебя отдельно
От любви. Равенства знак.
(В ворохах сонного пуха:
Водопад, пены холмы --
Новизной, странной для слуха,
Вместо: я - тронное: мы...)
Но зато, в нищей и тесной
Жизни - "жизнь, как она есть" --
Я не вижу тебя совместно
Ни с одной:
- Памяти месть.
1 января - 1 февраля 1924
Прага. Гора.
Декабрь 1939. Голицыно, Дом писателей
Сноски
[1] -- О любимый! Тебя удивляет эта речь? Все расстающиеся говорят как пьяные и любят торжественность... Гёльдерлин (пер. М. Цветаевой).
[2] -- Memento mori (лат.) - помни о смерти.
[3] -- Т. е. вместо этого камня (горы на мне) будет плоский (плита) (прим М. Цветаевой).
Примечания
Впервые поэма напечатана в журнале "Вёрсты" (Париж. 1926. No 1). Приводится в последней авторской редакции по московскому беловому автографу 1940 г.
Поэма обращена к Константину Болеславовичу Родзевичу. Цветаева встретилась с ним в 1923 году, когда он учился на юридическом факультете в Парижском университете.
Гора -- Петршин-холм в Праге. Цветаева называла её Смиховским холмом -- от района Смихов, где она жила осенью 1923 года. В то же время слово это имеет для поэта и другой, романтический смысл. Гора в поэме -- синоним и символ Любви. Образ горы всегда связан в творчестве Цветаевой с высотой, огромностью, лавинностью чувств и с величием самого человека. Понятие "горы" как части природы, земли, по которой Цветаева, "рождённый пешеход", любила ходить, она противопоставляла морю, которого не любила. В творческом же сознании поэта оба понятия, символизируясь, приобретали полярный смысл: "Есть вещи, от которых я в постоянном состоянии отречения: море, любовь, -- пишет она Пастернаку 25 мая 1926 г. -- Океан, как монарх, как алмаз: слышит только того, кто его не поёт. А горы благодарны (божественны)". Гора -- "верх земли и низ неба, -- пишет она другому корреспонденту. -- Гора -- в небе".
Эпиграф: из романа немецкого писателя-романтика Ф. Гёльдерлина (1770 -- 1843) "Гиперион, или Отшельник в Греции".
Посвящение. -- В окончательный текст не вошли строки:
* * *
Если б только не холод крайний,
Замыкающий мне уста,
Я бы людям сказала тайну:
Середина любви -- пуста.
Душа -- гор e -- от церковно-славянского выражения "возвести очи горе", то есть вверх.
Персефоны зерно гранатовое. -- Персефона (греч. миф.) -- дочь Зевса и Деметры, была похищена богом подземного царства Плутоном. Чтобы вернуться на землю, она не должна была принимать пищу; не выдержала, съела шесть гранатовых зёрен, коварно предложенных Плутоном, и в наказание за что была вынуждена проводить в царстве Плутона шесть месяцев в году.
Коемужды // Сбудется -- по слезам его -- перефразированное библейское: "Каждому воздастся по делам его".
С дитятком -- отпустил Агарь. -- Агарь -- рабыня патриарха Авраама, родившая ему сына Измаила. По требованию жены Авраама была с сыном изгнана и поселилась в пустыне.
И мир, и Рим -- то есть все (от "Риму и миру" -- обращение папы римского).
Атлас (Атлант ) (греч. миф.) -- сын Иапета и Клименты, осуждённый богами держать на плечах небесный свод за попытку овладеть небом.
Двенадцать апостолов. -- На Пражской ратуше, на Старомястской площади, находятся старинные часы; в полдень и в полночь на их циферблате открываются дверцы, из которых выходят фигурки двенадцати апостолов.
Крыши с аистовым гнездом. -- Аист, по народным поверьям, -- символ семейного благополучия.
Заповедь седьмая (библ.) -- "Не прелюбодействуй!"
Послесловие. -- В ранней редакции поэмы были строки, не вошедшие затем в окончательный текст:
* * *
Та гора хотела! Песнь
Брачная -- из ямы Лазаревой!
Та гора вопила: -- Есмь!
Та гора любить приказывала...
Та гора была -- миры!
-- Господи! Ответа требую!
Горе началось с горы.
И гора и горе -- пребыли.
= = =
Послесловие вышло длинное --
Но и память во мне долгa.