В июле 1816 года Байрон пишет едва ли не самое лучшее свое стихотворение. Оно называется "Сон", и в глазах всех его биографов представляет собой фантастическое отображение действительности. Теперь только стало известно, что это самая искренняя его исповедь, в изумительном поэтическом откровении освещающая всю его жизнь. Мы узнали это только теперь, -- когда разоблачена его тайна.
Это началось еще в детстве: на Аннслейском холме играют двое детей. Они принадлежат к двум враждующим семьям. Дед Байрона убил на дуэли одного из предков Марии Чауорс, -- внуков соединяет дружба. Она -- наследница графской короны, он -- потомок Байронов, которые пришли в Англию с Вильгельмом и его норманнами. Ромео и Джульетта, которые любовью могли бы искупить ненависть двух враждующих родов.
Но шестнадцатилетний Ромео -- неуклюжий, робкий мальчик, хромой, неловкий, и Джульетта издевается над ним, когда он заговаривает о браке. Она избрала другого, Джона Местерса, "handsom man" [красивый мужчина], дворянина, настоящего рыцаря, любящего охоту и бешеную скачку. Когда мать сообщает об этом Байрону, он бледнеет и отворачивается. Никогда больше он с ней не разговаривает.
Через несколько лет он опять встречается с ней -- с "morning star" [Утренняя звезда] Аннслея. Она замужем, у нее дети. Она любезно приглашает его к себе в дом. И он видит ее в обществе супруга, нежной матерью, -- описание этих впечатлений принадлежит к числу его лучших стихов, -- и он с новой силой чувствует свою потерю. В Джоне Местерсе пробуждается подозрение, он препятствует их встречам. И Байрон покидает страну, -- он предпринимает странствия Чайльд Гарольда.
В Англию возвращается другой человек. Это уже не тот неуклюжий, неловкий мальчик: он великий поэт, знаменитый, боготворимый обществом, избалованный женщинами, в блеске своей красоты, соблазнительный и неотразимый. И та, с которой он вновь встречается, тоже иная -- разочарованная в своем муже, живущая вдали от него. Неизбежное свершается. Некогда оттолкнувшая его теперь открывает объятия, его страсть побеждает ее сопротивление. Никто, даже самые близкие друзья не подозревают об этой связи. Обычно легкомысленный, он проявляет величайшую осторожность. Стихотворения, обращенные к ней, он называет "Стихи к Тирзе" -- и создает впечатление, будто они относятся к усопшей. Своим друзьям он рассказывает -- ad referendum, что Мэри пожелала с ним увидеться, но он отклонил ее приглашения. Нарочно он завязывает другие связи. Здесь, где он искренно любит, он -- обычно тщеславный -- заботливо скрывает истину, чтобы уберечь любимую от гнева супруга и общественного мнения.
Но их связь не остается без последствий. Положение ужасающее. Никогда в его дневнике и в письмах к Муру не было столько растерянности, как в эти месяцы ожидания. Постоянно он опасается, что муж раскроет тайну; предвидя дуэль, он составляет завещание. Его возлюбленная, еще не разведенная, неизбежно будет скомпрометирована.
И тут сестра -- Аврора Лэй -- совершает героический акт самопожертвования, бросающий тень на ее доброе имя в течение целого столетия, обращающий всю ее жизнь в цепь унижений и мук, -- ради брата она жертвует собой, спасая честь его возлюбленной. Подробности не вполне выяснены, -- может быть некогда и не будут выяснены, так как эти последние события не закреплены на бумаге. Она берет к себе в дом трепещущую женщину, выдает ее положение за свое. И дитя Мэри Чауорс рождается Медорой Лэй.
Обман удается. Через несколько недель Байрон может свободно вздохнуть --
Our secret lies hidden
But never forgot*
* Наша тайна скрыта,
Но живет в нашей памяти.
Мэри Чауорс возвращается домой. Джон Местерс далеко и ничего не подозревает. Напрасно Байрон пытается окончательно завладеть возлюбленной. Это странно, но она отвергает его. Какой-то таинственный страх перед этим человеком вновь охватывает ее. И она сама -- как он рисует в своем стихотворении -- толкает его на брак с нелюбимой женщиной. Вскоре после этого затуманиваются ее умственные способности, и она умирает в болезненной меланхолии.
Странно читать стихи Байрона, когда знаешь все это! Возлюбленная, "усопшая без могилы" -- "one without the tomb" -- погибшая по его вине; сестра, принесшая себя в жертву -- "I loved her and destroyed her" [Я полюбил и погубил ее] -- жутко реальные образы. Как Гете, перевоплотившийся в Фауста и в Клавиго, он преувеличивает свою вину, снова окунаясь в жизнь, страдая и наслаждаясь, в то время как любившие его остались разбитые, "Sufferers of my sins" [Страдающие за мои грехи]. В сознании ужасной действительности он восклицает
My injuries came down on those, who loved me,
On those whom I best loved*.
* Мои грехи пали на тех, кто меня любил,
На тех, кого я больше всех любил.
Но их судьба его не удерживает. Всем он жертвует своему творчеству: люди становятся тенями, которые мрачно гнетут его память, -- но это лишь тени. И в то же время как он в Венеции рисует эти переживания в библейских трагедиях, дома у его сестры разыгрывается другая драма, более значительная и более героическая, чем все созданные им.