В ночь на шестое августа четыре маленькие фигуры, согнувшись под тяжестью груза, перешли мост возле кишлака Чак и углубились в предгорья Узун-Ахматских гор. Лай собак в кишлаке слышался все тише и наконец затих вдали. Мальчики поспешно шли вперед, чтобы до рассвета достичь леса.
— Надо правее, — прошептал запыхавшийся Топс, шумно дыша не столько от усталости, сколько от волнения. — Река Чак впадает в ту большую бурную реку, через которую мы перешли по месту, где-то правее от нас.
Егор, еще раньше изучивший кроки, подтвердил это, и они пошли правее. Незнакомый путь ночью всегда кажется очень длинным. Мальчики уже шатались от усталости, а горной реки Чак все еще не было слышно.
На востоке на побелевшем небе четко вырисовывались черные контуры гор.
— Я не могу больше итти, — шептал Топс.
— Я тоже устал, я устал, — твердил Гномик.
— Больше жизни! Ведь мы должны разведать маршрут, постараться выследить парашютиста и пройти незамеченными, — подбадривал их Егор. — Дойдем до тех зарослей, что темнеют впереди, и там сделаем привал.
Когда путники подошли к зарослям, начинался рассвет. Гномик, Топс и Ромка, как по команде, не снимая груза с плеч, повалились на траву.
— Отвяжите ношу, так не отдыхают на привале, — требовал Егор.
Но ему никто не ответил. Ребята уже спали. Егор снял свой рюкзак, отцепил у ребят заплечные мешки, свалил весь груз в одну кучу, приказал Барсу стеречь и сам заснул сразу, как только коснулся земли.