Мистер Марвель в Айпинге
Когда затихла первая буря паники, Айпинг начал рассуждать. (Вдруг поднял голову скептицизм, — скептицизм довольно робкий, вовсе не уверенный в своей основательности, но, тем не менее, скептицизм. Не верить в Невидимого было гораздо легче, а тех, кто видел, как он рассеялся в воздухе, или чувствовал силу его руки, можно было сосчитать по пальцам. Из числа этих свидетелей, к тому же, вскоре оказались выбывшими мастер Уоджерс который заперся на все замки и запоры и сидел дома, как в неприступной крепости, и Джафферс, лежавший без памяти в приемной «Повозки и лошадей». Великия и необычные идеи, превышающие опыт, часто имеют на людей менее влияния, чем более мелкие, но существенные соображения. Айпинг пестрел флагами и обитатели его были разряжены по праздничному. О Духовом дне мечтали за месяц и более. Часам к двум даже те, кто верил в Невидимого, начали осторожно приниматься за свои маленькие увеселения, утешая себя мыслью, что он ушел окончательно, а для скептиков он успел обратиться в шутку. Все народонаселение, однако, — как верующие, так и неверующие, — обнаруживало весь этот день удивительную общительность. На Гейсманском лугу красовалась палатка, где мистресс Бойтинг и другие дамы приготовляли чай, между тем как снаружи дети из воскресной школы бегали взапуски и играли и в разные игры, под шумным предводительством священника, мисс Косс и мисс Сакбот. Конечно, в воздухе чувствовалось еще что-то тревожное, но почти всем хватало благоразумия скрывать испытываемый ими фантастический трепет. На деревенском лугу натянутая покато веревка, по которой можно было стремглав слетать на мешок внизу, держась за двигавшуюся на блоке ручку, пользовалась большим расположением юношества, равно как и качели и тир. Было тут и гулянье и паровой орган, привязанный к не большому катальному креслу и распространявший в воздухе острый запах масла и не менее пронзительную музыку. Члены клуба, побывавшие утром в церкви, щеголяли теперь роскошными розовыми с зеленым значками, и некоторые более предприимчивые даже шляпы украсили яркими бантами. Старый Флетчер, имевший весьма суровые понятия о соблюдении праздника, виднелся сквозь жасмины своего окна или в отворенную дверь (кому как угодно было смотреть) и, осторожно стоя на доске, прилаженной на двух стульях, белил потолок своей передней комнаты.
Часов около четырех в деревню вошел со стороны дюн какой-то незнакомец. Это был маленький, толстый человечек в необыкновенно истрепанной шляпе, повидимому, сильно запыхавшийся. Щеки его то отвисали, то крепко надувались. Покрытое пятнами лицо имело выражение боязливое, а двигался он как бы с какой-то насильственной торопливостью. Он завернул за уголь, около церкви и направился к «Повозке и лошадям». Между прочим и старый Флетчер помнит, что видел его, старый джентльмен был даже так поражен его очевидным волнением, что совсем и не заметил, как струя разведенной известки сбежала по кисти прямо ему в рукам.
Незнакомец этот, как показалось обладателю тира, говорил сам с собой, то же самое замечено было и мистером Гокстером. Он остановился у подножия лестницы в «Повозку и лошади» и, судя по словам мистера Гокстера, как будто выдержал сильную внутреннюю борьбу, прежде чем решился войти в дом. Наконец, он поднялся на крыльцо, и мистер Гокстер видел, как он повернул налево и отворил дверь приемной. До мистера Гокстера донеслись голоса и из приемной и из буфета, сообщавшие незнакомцу об его ошибке.
— Это частное помещение! — объяснил ему Галль, и незнакомец, неловко затворив дверь, пошел в буфет.
Через несколько минут он появился снова, вытирая губы обратной стороною руки, с видом спокойного удовольствия, показавшегося Гокстеру напускным. С минуту простоял он, оглядываясь по сторонам, потом Гокстер видел, что он как-то странно, как бы украдкой, пробирается к воротам двора, на который выходили окна гостиной. После минутного колебания он прислонился к одному из столбов у ворот, вынул короткую трубку и стиль набивать ее. Пальцы его дрожали. Он неловко зажег ее и, скрестив руки, стал курить в ленивой позе, совершенно не согласовавшейся с зоркими взглядами, которые он бросал по временам внутрь двора.
Все это мистер Гокстер видел, из-за жестянок в окне табачной лавочки, и странность поведения незнакомца побудила его остаться на своем посту.
В скором времени незнакомец вдруг выпрямился и положил трубку в карман. Затем он исчез во дворе. Тут мистер Гокстер, думая, что стал свидетелем какого-нибудь мелкого воровства, выскочил из-за прилавка и бросился на улицу, чтобы задержать вора. В ту же минуту появился вновь и мистер Марвель, в сбившейся на бок шляпе, с большим узлом, завязанным в синюю скатерть, в одной руке и тремя связанными вместе книгами в другой. Как оказалось впоследствии, связаны они были помочами священника. Едва завидев Гокстера, он как-то странно охнул и, круто повернув налево, опрометью пустился бежать.
— Держи, держи его! — крикнул Гокстер и бросился за ним.
Следующие ощущения мистера Гокстера были кратки, но сильны. Он видел незнакомца прямо перед собою; видел, как тот быстро обогнул угол церкви по дороге к дюнам; видел деревенские флаги и празднества по ту сторону улицы и обратившиеся к нему два-три лица. «Держи вора!» — заорал он снова и молодецки бросился вперед. Но не успел он сделать и десяти шаток, как что-то схватило его за ногу самым таинственным образом, и он оказался уже не бегущим, а летящим по воздуху с неимоверной быстротой. Земля внезапно предстала ему в самом близком расстоянии от его головы. Весь мир как будто рассыпался целым вихрем несметных искр, и «дальнейшие события перестали его интересовать».