Въ Портъ-Стоу
Въ десять часовъ слѣдующаго утра мистеръ Марвель, небритый, грязный и запыленный, глубоко засунувъ руки въ карманы и безпрестанно надувая щеки, съ видомъ усталымъ, тревожнымъ и разстроеннымъ, сидѣлъ на скамейкѣ у дверей маленькой гостиницы, въ предмѣстьяхъ Портъ-Стоу. Рядомъ съ нимъ лежали книги, но теперь онѣ были связаны веревкой. Узелъ былъ брошенъ въ сосновомъ лѣсу за Брамбльгорстомъ, согласно нѣкоторой перемѣнѣ въ планахъ Невидимаго. Мистеръ Марвель сидѣлъ на скамейкѣ и, хотя никто не обращалъ на него ни малѣйшаго вниманія, волновался до крайности. Руки его съ лихорадочнымъ безпокойнымъ любопытствомъ, то и дѣло, ощупывали его различные карманы.
Но когда онъ просидѣлъ, такимъ образомъ, уже почти цѣлый часъ, изъ гостиницы вышелъ старый матросъ съ газетой въ рукахъ и помѣстился рядомъ съ нимъ.
— Славный денекъ! — сказалъ матросъ.
Мистеръ Марвель посмотрѣлъ вокругъ съ чѣмъ-то очень похожимъ на ужасъ.
— Да, — сказалъ онъ.
— Какъ разъ подходящая ко времени погода, — продолжалъ матросъ тономъ, не терпящимъ возраженій.
— Совершенно, — сказалъ сказалъ мистеръ Марвель.
Матросъ вынулъ зубочистку и на насколько минутъ занялся исключительно ею. Глаза его между тѣмъ могли на свободѣ разсматривать запыленную фигуру мистера Марвеля и книги, лежавшія съ нимъ рядомъ. Подходя къ мистеру Марвелю, онъ слышалъ что-то очень похожее на звонъ падающихъ въ карманъ монетъ, и контрастъ между такимъ симптомомъ богатства и внѣшностью мистера Марвеля показался ему очень удивительнымъ; но затѣмъ мысль его снова вернулась къ нѣкоему предмету, странно поразившему его воображеніе.
— Книги? — спросилъ онъ внезапно, шумно оканчивая свои операціи съ зубочисткой.
Мистеръ Марвелъ встрепенулся и посмотрѣлъ на него.
— О, да, — сказалъ онъ. Это книги,
— Пречудныя бываютъ въ книгахъ вещи. — замѣтилъ матросъ.
— Вѣрно, — сказалъ мистеръ Марвелъ.
— Да и не въ однѣхъ книгахъ онѣ бываютъ, — сказалъ матросъ.
— И то правда, — сказалъ мистеръ Марвелъ, пристально взглянулъ на собесѣдника и посмотрѣлъ кругомъ.
— Пречудныя, къ примѣру, бываютъ штуки и въ газетахъ, — продолжалъ матросъ.
— Бы ваютъ.
— Вотъ я въ этой.
— А?
— Естьтутъ, напримѣръ, одна исторія, — и матросъ взглянулъ на мистера Марвеля твердо и серіозно, — одна исторія: о невидимомъ человѣкѣ.
Мистеръ Марвель скривилъ ротъ и почесалъ щеку; онъ почувствовалъ, что у него загорѣлись уши.
— Чего только не напишутъ, — проговорилъ онъ слабымъ голосомъ. Въ Австраліи, что ли, или въ Америкѣ?
— Ничуть, — сказалъ морякъ. Здѣсь.
— Господи?
Мистеръ Марвель сильно вздрогнулъ.
— Когда я творю, «здѣсъ», продолжалъ морякъ, къ величайшему облегченію мистера Марвеля, — я, конечно, не разумѣю вотъ тутъ, а такъ въ округѣ.
— Невидимый человѣкъ? — проговорилъ мастеръ Марвелъ. Да что жъ онъ такое дѣлаетъ-то?
— Чего только ни дѣлаетъ, — сказалъ матросъ, держа Марвеля подъ своимъ взглядомъ, и прибавилъ въ видѣ дополненія:- Какъ есть, все, что угодно.
— Я не видалъ газетъ послѣдніе четыре дня, — сказалъ Марвель.
— Показался онъ въ Айпингѣ.
— Да неужто жъ?
— Показался въ Айпингѣ. И откуда взялся — никому неизвѣстно. Вотъ оно: «За-мѣ-чательное событіе въ Айпингѣ». О-че-видность, говоритъ, то есть это въ листкѣ-то сказываютъ… Очевидность полная, за-мѣ-чательная, значитъ. Въ свидѣтеляхъ тоже одинъ тамъ священникъ да лѣкарь одинъ — видѣли собственными глазами…. что бишь я! — не видали… Жилъ онъ, значитъ, въ «Повозкѣ съ лошадьми», и никто, говоритъ, не зналъ объ его бѣдѣ, пока не произошло въ гостиницѣ споткновеніе, и у него съ головы сорвали бинты. Тутъ и примѣтили, значитъ, что головы-то у него чтой-то не видать. И сейчасъ, говоритъ, сдѣлали попытку задержать его… Не тутъ то было, — скинулъ, говоритъ, одежду, и удалось ему спастись бѣгствомъ, но не иначе, говорить, какъ послѣ отчаянной борьбы, въ которой онъ нанесъ тяжкія поврежденія, говоритъ, тяжкія поврежденія нашему уважаемому констэблю, мистеру Джафферсу. Складно написано, а? И имена и все!
— Господи Іисусе! — проговорилъ мистеръ Марвель, нервно оглядываясь по сторонамъ и пробуя сосчитать деньги въ карманѣ однимъ только непосредственнымъ чувствомъ осязанія.
Ему пришла новая и странная мысль,
— Экія диковины! — сказать онъ.
— А то нѣтъ? Говорю, за-мѣ-чательно! Никогда и не слыхивалъ прежде о невидимыхъ людяхъ; ну да теперь слышишь столько за-мѣ-чательнаго что…
— И это все, что онъ сдѣлалъ? — спросилъ Марвель, стараясь казаться равнодушнымъ.
— А тебѣ мало что ли?
— Не возвращался назадъ? Бѣжалъ да все тутъ?
— Что это ты? — сказалъ матросъ. Что это ты, да развѣ не довольно?
— За-глаза, — сказалъ Марвель.
— Еще бы не за-глаза. Чего еще?
— А товарищей у него не было? Ничего не говорится о товарищахъ? съ безпокойствомъ сказалъ мистеръ Марвель.
— А тебѣ и такихъ понадобилось? — спросилъ матросъ. Нѣтъ, благодареніе Богу, можно сказать еще такихъ не бывало.
Онъ медленно покачалъ головой.
— Какъ подумаешь, даже оторопь беретъ, — рыщетъ онъ теперь по всей округѣ! На волѣ, значитъ, и по нѣкоторымъ свидѣтельствамъ, — это въ листкѣ-то, — можно заключить, что онъ направился въ Портъ-Стоу. А мы тутъ и есть! Ужъ это не то, что какіе-то американскіе фокусы. Ты подумай только, что онъ натворить-то можетъ! Ну, что подѣлаешь, коли онъ хватитъ лишнюю рюмку, да на тебя накинется? А коли обокрасть вздумаетъ, — кто ему помѣшаетъ? Можно ему теперь и грабятъ, и воровать, и черезъ цѣлый кордонъ полицейскихъ пройти, все ровно, какъ намъ съ тобой отъ слѣпого удрать. Куда, — легче! Слѣпые-то эти слышатъ, будто, ужъ очень хорошо. И если гдѣ вино какое ему по вкусу…
— Конечно, положеніе его очень выгодное… — сказалъ мистеръ Марвель. И…
— Ужъ что и говорить, — прервалъ матросъ. Просто хоть-куда.
Мистеръ Марвель между тѣмъ все время смотрѣлъ по сторонамъ, напряженно прислушивался, улавливая чуть слышные шаги или какое-нибудь не замѣтное движеніе.
Казалось, имъ было принято какое-то очень важное рѣшеніе. И вотъ онъ кашлянулъ въ руку, опять осмотрѣлся, прислушался, повернулся къ матросу и понизилъ голосъ.
— Дѣло въ томъ, что мнѣ случайно извѣстны нѣкоторыя вещи о невидимомъ человѣкѣ… Изъ частныхъ рукъ.
— Ой? — протянулъ матросъ. Тебѣ?
— Да, — сказалъ мистеръ Марвель, — мнѣ.
— Ишь ты! А позволь тебя спросить…
— Удивляешься? — сказалъ мистеръ Марвель, прикрывая рукою ротъ. Просто страсть, что такое.
— Ишь ты!
— Дѣло въ томъ, — съ жаромъ началъ мистеръ Марвель конфиденціальнымъ шопотомъ.
Но тутъ выраженіе его лица внезапно измѣнилось самымъ чудеснымъ образомъ.
— О-о! — простоналъ онъ и какъ-то странно приподнялся на скамейкѣ, лицо его ясно говорило о физическомъ страданіи.
— Уоу! — сказалъ онъ.
— Что такое? — съ участіемъ освѣдомился матросъ.
— Зубъ, — сказалъ мистеръ Марвель, и провелъ рукой по уху.
Онъ схватилъ книги.
— Однако мнѣ пора, — сказалъ онъ и началъ странно пятиться на скамейкѣ прочь отъ своего собесѣдника.
— А какъ же ты хотѣлъ разсказать мнѣ объ этомъ Невидимомъ-то, — попробовалъ протестовать морякъ.
Мистеръ Марвель задумался, какъ бы соображая.
— Враки! — сказалъ чей-то голосъ.
— Да вѣдь въ листкѣ написано? — сказалъ матросъ.
— Все равно, враки… Я знаю молодца, который все это выдумалъ. Никакого нѣтъ невидимаго человѣка. Болтаютъ зря.
— А какъ же въ листкѣ-то? Неужели-жъ ты говоришь…
— Враки отъ слова до слова, непоколебимо утверждалъ мистеръ Марвель.
Матросъ, все еще съ газетой въ рукѣ, выпучилъ глаза.
— Погоди, — сказалъ онъ медленно, вставая. Такъ ты говоришь…
— Говорю, — сказалъ митръ Марвель.
— Такъ чего жъ ты раньше-то молчалъ? Чего-жъ не остановилъ-то меня, когда я разводилъ тебѣ всю эту околесицу? Я передъ тобой этакаго дурака разыгрывалъ, а ты что жъ? Это что значитъ, а?
Мистеръ Марвель надулъ щеки. Матросъ вдругъ побагровѣлъ и сжалъ кулаки.
— Я, можетъ. минутъ десять раздарабарывалъ, а ты, пузанъ проклятый, поганая рожа, хотя бы…
— Не изволь со мной ругаться, — сказалъ мистеръ Марвелъ.
— Ругаться! Вотъ погоди еще!
— Ступай! — сказалъ голосъ.
Что-то повернуло мистера Марвеля, и онъ странной судорожной походкой зашагалъ въ сторону.
— Убирайся-ка по добру, по-здорову! — крикнулъ ему матросъ. Такъ-то оно лучше!
— Кто жъ убирается-то? — спросилъ мистеръ Марвель.
Онъ бокомъ пятился прочь со странною торопливостью и внезапными рѣзкими скачками. Уже отойдя немного по дорогѣ, онъ началъ тихій монологъ, въ которомъ слышались будто протесты и упреки.
— Чортъ безмозглый! — крикнулъ матросъ, широко разставимъ ноги, уперевъ руки въ бока и наблюдая за удалявшейся фигурой. Вотъ я покажу тебѣ, болванъ, какъ морочить меня! Въ листкѣ вѣдь написано!
Мистеръ Марвель отвѣчалъ несвязно и вскорѣ скрылся за изгибомъ дороги, но матросъ продолжалъ стоять въ прежней побѣдоносной позѣ, пока не согнала его съ мѣста телѣга мясника. Тутъ онъ повернулъ въ Портъ-Стоу.
— За-мѣ-чательное дурачье! — тихонько проговорилъ онъ про себя. Видно, хотѣлъ осадить меня маленько, — вотъ и вся его дурацкая штука. Въ листкѣ — вѣдь!
Вскорѣ пришлось ему услышатъ и еще одну замѣчательную вещь, случавшуюся очень отъ него близко. Это было сверхъестественное появленіе пригоршни монетъ (не болѣе, ни менѣе), путешествовавшей безъ всякихъ видимыхъ посредниковъ вдоль стѣны, за угломъ Сентъ-Майкельсъ-Лэна. Это удивительное зрѣлище видѣлъ въ то самое утро одинъ изъ собратьевъ-матросовъ, и хотѣлъ было схватятъ деньги, но былъ тотчасъ сшибленъ съ ногъ, а когда всталъ, — мотылькообразныя деньги исчезли. Нашъ матросъ, по его же увѣренію, готовъ былъ въ эту минуту повѣрить чему угодно, но послѣдній разсказъ показался ему «ужъ черезчуръ». Впослѣдствіи разсказъ, однако, заставилъ его призадуматься.
Исторія о летящихъ деньгахъ была достовѣрна. И по всему-то околодку, даже изъ августѣйшей банкирской конторы «Лондонъ и Графство», изъ кассъ магазиновъ и трактировъ, гдѣ всѣ двери, благодаря прекрасной погодѣ стояли настежъ, — деньги въ этотъ день беззвучно и проворно выбирались себѣ вонъ и преспокойно летѣли по стѣнкамъ и темнымъ закоулкамъ, пригоршнями и свитками, искусно увертываясь отъ взора попадавшихся на пути людей. И деньги эти, хотя никто не сослѣдилъ ихъ, неизбѣжно оканчивали свой таинственный полетъ въ карманѣ сильно взволнованнаго джентльмена въ истрепанной шелковой шляпѣ, сидѣвшаго у входа въ трактирчикъ на окраинахъ Порть-Стоу.
Только черезъ десять дней, — когда исторія въ Бордокѣ, въ сущности, уже совсѣмъ устарѣла, — матросъ сопоставилъ всѣ эти факты и началъ понимать, какъ близко ему пришлось быть отъ диковиннаго невидимаго человѣка.