Когда я услыхал к концу дня, как имя моё в Капитолии
встретили рукоплесканиями, та ночь, что пришла
вослед, всё же не была счастливою ночью,
И когда мне случалось пировать или планы мои удавались,
всё же не был я счастлив,
Но день, когда я встал на заре, освежённый, очень здоровый,
и, напевая, вдохнул созревшую осень,
И, глянув на запад, увидел луну, как она исчезала, бледнея
при утреннем свете,
И на берег вышел один и, раздевшись, пошёл купаться,
смеясь от холодной воды, и увидел, что солнце
восходит,
И вспомнил, что мой милый, мой друг, мой любимый теперь
на пути ко мне, о, тогда я был счастлив,
И воздух стал слаще, и пища сытнее, и красивый день
чудесно прошёл,
И с таким же весельем пришёл другой, а на третий под вечер
пришёл мой любимый,
И ночь наступила, и всё было тихо, и я слушал, как
неторопливые волны беспрестанно катились к земле,
Я слушал, как шуршали-шипели пески и вода, как будто
шептали, меня поздравляя,
Потому что, кого я любил больше всех, тот лежал рядом со
мною, спал под одним одеялом со мною в эту
прохладную ночь,
И в тихих лунных осенних лучах его лицо было обращено
ко мне,
И рука его легко лежала у меня на груди, обнимая меня, —
и в эту ночь я был счастлив.