Кража из почтового ящика
Бабка Марья принесла на пасеку молоко. Она поставила кувшин в прохладное подполье, затем окинула критическим взглядом избушку и тяжело вздохнула.
— И когда успели грязи натащить? Позавчера все вымыла, выскоблила, а сегодня — опять что в хлеву...
— Ну не ворчи, — виновато отозвался Иван Федотыч. — Уберем. Расскажи лучше, какие новости в деревне.
— А никаких, — ответила бабка, орудуя веником. — Разве только с почтовым ящиком... Взломал его какой-то хулиган сегодня ночью. Письма среди улицы нашли.
Дед и внук переглянулись.
— Ты когда бросил в ящик письмо Увачану? — спросил Иван Федотыч.
— Часа в четыре.
— А когда вынимают письма?
— Около четырех.
— Как же узнать, ушло наше письмо с кольцевиком или осталось в ящике на ночь?
Сергей задумался. Потом сказал коротко:
— Узнаю!
Одел кепку и вышел за дверь.
Мальчик направился по лесной дороге в деревню. С каждым шагом им все больше овладевало беспокойство. Кому потребовались письма из почтового ящика? Было ли это простое хулиганство или тут крылось что-то другое? Не глупо ли сделали они с дедом, отправляя свое письмо по почте?
С такими мыслями Сергей вошел в сельсовет. В просторном помещении было пусто, только секретарь, низко склонясь над столом, копался в бумагах.
— Дяденька, вы помните, когда я к вам вчера заходил? — обратился к нему Сергей. — Еще воды попросил.
Секретарь удивленно сдвинул на лоб очки, отмахнулся от назойливой мухи и ответил:
— Ага.
— Кольцевик до меня вынул письма из ящика, или после?
— Вот уж этого не помню, — развел руками старик. — А раз не знаю — врать не буду.
— А можно посмотреть письма, что найдены на улице?
— Смотри, — равнодушно буркнул секретарь и, вытащив из ящика стола пачку писем, снова склонился над бумагами.
Сергей внимательно пересмотрел всю пачку. Тут были открытки, треугольнички, толстые пакеты, но знакомого серого конверта не оказалось.
Мальчиком овладела тревога. Поспешно возвратился он на пасеку и, разыскав между ульев деда, крикнул:
— Нашего письма нет!
— Тише, тише... — успокоил его Федотыч. — Пчела не любит шуму.
Дед отложил в сторону дымокур, снял сетку и спокойно спросил:
— Нет, говоришь? Значит, ушло с кольцевиком.
Иван Федотыч положил Сергею на плечо пахнущую медом руку.
— Не бойся, получит наше письмо Увачан. Если через неделю не будет ответа — я до него сам доеду. А чтоб не скучно было ждать — приведи в порядок ружья, припасы, помоги бабке сушить сухари. Прогуляться нам с тобой в тайгу все-таки придется. Только об этом — пока молчок. Не любит золото, чтоб о нем знали многие.
Сергей кивнул головой. Он был доволен, что дед поручил ему подготовку к такому интересному походу.
В горячей суетне незаметно пролетело три дня. На четвертое утро бабка Марья принесла на пасеку адресованное Федотычу письмо. Сергей нетерпеливо разорвал конверт, склеенный из газетной бумаги, и вслух прочел:
«Здравствуй, друг Иван Федотыч! Пишет старый Увачан. Твое письмо получил. Шибко хочется мне пойти с тобой в тайгу, но нельзя, в ногах болят кости. Жалко, да ничего не поделаешь. А Улуй — это третья сопка вниз по реке от Большого гольца. Только золота там нет, это я хорошо знаю. И про баевский „карман“ — брехня. Не советую пустяками заниматься. Не серчай, говорю, как другу. А пока — будь здоров. Низкий поклон Марье Петровне и внуку».
— Не узнаю Увачана... — пожал плечами дед. — Болят кости... Еще зимой бегал, как сохатый. И откуда он узнал, что на Улуе нет золота? Давно ли мы с ним вспоминали про Баева, — тогда он по-другому о «кармане» говорил...
И долго еще Иван Федотыч ворчал себе под нос:
— «Брехня»! «Пустяки»! Вишь ты, какой умный стал! А мы все-таки поедем. Пусть меня на старости лет чудаком считают. С глупых-то спрос меньше...