Покинув Кэмден, мы часа через два достигли Атлантического океана и по мосту въехали на прибрежный остров Эбсикон, служивший некогда пристанищем для пиратов. Эти рыцари легкой наживы занимались тем, что ложной сигнализацией завлекали на мель проходившие мимо корабли и грабили их. Теперь здесь находится фешенебельный курорт. Современные пираты, загримированные под респектабельных бизнесменов, в алчности нисколько не уступают своим предкам. Им только пришлось видоизменить методы грабежа в соответствии с новой обстановкой. Когда мы, попав в гостиницу, узнали стоимость номера, питания и других услуг, нам стало ясно, что после нескольких дней пребывания здесь наши кошельки опустеют.
Атлантик-сити называют городом отелей. Это морской курорт, привлекающий к себе туристов удобными песчаными пляжами и всяческими злачными местами. При семидесяти тысячах постоянных жителей в городе имеется полторы тысячи гостиниц и пансионов, тысячи ресторанов, баров, закусочных. Подавляющее большинство жителей заняты исключительно обслуживанием туристов. То обстоятельство, что все предприятия города рассчитаны на приезжих, показывает хотя бы зал «Конвеншн-холл», в котором сорок пять тысяч мест для сиденья. Он один может вместить в себя чуть не все население Атлантик-сити. На земляном полу «Конвеншн-холла» происходят футбольные игры и другие состязания, требующие больших спортивных площадок. В этом же здании устраиваются наиболее многолюдные съезды и конгрессы. Надо полагать, что делегатов многочисленных организаций привлекают в Атлантик-сити не только размеры «Конвеншн-холла», но и обилие курортных развлечений. С явным расчетом на приезжих строились здесь церкви: их насчитывается свыше шестидесяти.
Впервые я побывал в Атлантик-сити в 1945 году. Война наложила свой отпечаток и на этот фешенебельный курорт. Он хотя и не прекратил своей деятельности, но изрядно затих. Приезжей публики было мало, во многих отелях расположились военные госпитали и санатории. Жесткий лимит бензина, установленный для машин частного пользования, также способствовал тому, что приток публики значительно сократился.
Совсем не то было теперь. Отели, рестораны, кабаки, всевозможные увеселительные заведения снова гостеприимно распахнули свои двери перед богатыми посетителями, карманы которых распухли от прибылей военного времени. Да и мирное время приносило солидные дивиденды, – война оставила везде столько горя и нужды, что предприимчивый бизнесмен всегда мог сбыть любую заваль в страны Европы и Азии, отхватив жирный куш. Во время войны Атлантик-сити – этот город буржуазных прожигателей жизни – превратился в некое подобие, лазарета. Сейчас он в равной мере вкушал от военного и послевоенного пирога, спеша использовать благоприятную для курортов конъюнктуру.
В первый же день по приезде в Атлантик-сити случай столкнул нас с другим демобилизованным солдатом, живо напоминавшим нам кэмденского ветерана.
Пляжи Атлантик-сити кишат купающимися и загорающими. В ресторанах нельзя найти ни одного свободного столика. По деревянному тротуару, тянущемуся вдоль побережья на несколько километров, все время прогуливается, демонстрируя свои курортные туалеты, нарядная публика. Взад и вперед снуют передвижные кресла-коляски на одну и две персоны. В них, держа над головой пестрые зонты, восседают разодетые тучные господа, не желающие растрачивать свою драгоценную энергию на ходьбу. За креслами, вяло подталкивая их вперед, идут бедно одетые молодые люди. Некоторые из этих современных рикш одеты в военную форму, хотя и без нашивок. Это, очевидно, такие же ветераны, как и наш недавний кэмденский собеседник.
Улучив момент, когда молодой рикша, высадив пассажиров, останавливается в ожидании новых, я завязываю с ним разговор.
Да, рикша Джек Холл в течение четырех лет действительно был солдатом. В 1945 году после тяжелого ранения под Аахеном его направили в один из лазаретов Атлантик-сити. Через год, по окончании госпитального лечения, он был демобилизован. Выйдя из лазарета, Джек Холл остался в Атлантик-сити. Он полагал, что без труда найдет здесь работу. Но это оказалось не таким простым делом.
Я слышу столь типичный для Америки рассказ о дороговизне жизни и о безуспешных поисках работы. Подобно другим демобилизованным, он тоже помещал объявления в газетах. Они выглядели примерно так: «Способный и здоровый молодой человек, без квалификации, двадцати трех лет, не женат, ищет любой работы, готов на тяжелый труд». Но его предложения никого не заинтересовали. Истратив деньги, выданные ему при увольнении из армии, он вынужден был взяться за ремесло рикши, ибо ничего другого ему не оставалось.
– Я не боялся тяжелого труда, а занимаюсь легким, – с грустной улыбкой говорит Холл. – Легким, но противным, – продолжает он после краткой паузы. – Вожу на себе вонючих толстяков и кормлюсь чаевыми. Но мне до смерти надоело все это. Уехал бы отсюда куда глаза глядят…
– Что же вас удерживает в Атлантик-сити?
– Невеста здесь у меня. Работала сестрой в госпитале, где я лежал, а теперь телефонистка в отеле. Да и куда ехать? Всюду не лучше, чем здесь.
Я спрашиваю, как он, объясняет, что никто в Америке по-настоящему не заботится об устройстве демобилизованных.
– Как я объясняю? Причина та же самая, из-за которой нас вообще не хотели отпускать из армии. И не отпустили бы, да ребята начали бунтовать, особенно те, что долгое время находились на фронтах. Ну, а теперь нас хотят заставить вернуться в армию, но только добровольно. Понимаете, добровольно?
Он подчеркивает это слово.
Джек Холл неплохо разобрался в истинных причинах своих злоключений. Обязательная воинская повинность настолько непопулярна среди населения США, что до самого последнего времени, вопреки всем усилиям реакционной военщины, ее не удавалось ввести. Вследствие этого армия США в мирное время пополняется лишь за счет волонтеров, приток которых, несмотря на предоставляемые им большие льготы, недостаточен. Поэтому для американских империалистов и возникает необходимость поставить демобилизованную молодежь в такие тяжелые условия, которые вынуждали бы ее «добровольно» возвращаться в армию.
– Но пусть туда идет кто хочет, только не я, – заключает Джек Холл. – С меня хватит одного ранения, головы я терять не хочу. Война с Германией и Японией кончилась, нам больше не с кем воевать.
Настроение Джека Холла весьма показательно для большинства американского населения, чуждого тех милитаристских авантюр, на которые толкают страну реакционные правящие круги. Вчерашний американский солдат, а сегодня рядовой рабочий, фермер, служащий, с недоверием слушал подстрекательства поджигателей новой войны, выдумывавших все новые и новые предлоги для милитаризации страны.
Наше пребывание в Атлантик-сити совпало с одним из многочисленных съездов, постоянно происходящих в этом курортном городе. Но местные газеты уделяли съезду очень мало внимания. Зато непомерно много места отводилось информации о конкурсе женской красоты, который продолжался несколько дней и в это время подходил к концу.
Конкурсы красоты происходят в Америке ежегодно чуть ли не в каждом городе и в каждом штате, являясь одним из наиболее сенсационных «культурных» предприятий, эксплоатирующих обывательские вкусы. На конкурсы допускаются только девушки. Победительница в состязании красавиц штата получает право участвовать во всеамериканском конкурсе. Избраннице всеамериканского конкурса присваивается титул «мисс Америка», который она носит до следующего конкурса. Право на устройство ежегодных всеамериканских конкурсов в результате длительной борьбы получил Атлантик-сити. Теперь они используются в качестве главного курортного аттракциона.
Вокруг этой пошлейшей затеи всегда поднимается страшная шумиха, разгораются страсти, устраиваются темные делишки. Состав жюри подтасовывается, члены его подкупаются. Участницы конкурса превращаются в объекты азартных пари, на них ставят, как на скаковых лошадей. Словом, конкурс красоты мало чем отличается от самой обычной спортивной аферы. Выигрывают от этой затеи не столько девушки, получающие звание «мисс Америка», сколько разные проходимцы и уж во всяком случае предприниматели курорта.
Именно такой конкурс и подходил сейчас к концу в Атлантик-сити. Красавицы подвергались детальному осмотру и обследованию жюри: их взвешивали, измеряли рост, талию, бюст, разглядывали зубы, определяли цвет кожи, длину и оттенок волос. А по вечерам претендентки, уже «обследованные» жрецами красоты, выставлялись напоказ в одном из театров города. Публика считала такое «шоу» экстраординарным.
Подробную информацию о финальном акте конкурса дали все городские газеты. Он состоялся в крупнейшем театральном зале Атлантик-сити. Исход конкурса был решен заранее, оставалось лишь провести публичное коронование новой «мисс Америки». Победительницей на этот раз оказалась нью-йоркская студентка Бесс Майерсон. Тридцать девять соперниц вынуждены были уступить ей пальму первенства. Вот «основные данные» студентки, позволившие ей получить титул «мисс Америка»; возраст – 21 год, вес – 136 фунтов, рост – 5 футов 10 дюймов, глаза карие. «Мисс Америка» предыдущего года возложила на голову Бесс Майерсон диадему, накинула ей на плечи мантию и вручила бутафорский скипетр.
Перед коронованием девушки, сначала по одной, а затем все вместе, демонстрировались публике, которая при этом так вопила и свистела, будто находилась в бурлеске или на «лег-шоу» в кафешантане.
Да оно, в сущности, так и было. Все эти конкурсы служат для публики не чем иным, как слегка замаскированной формой бурлеска. Разница состоит, пожалуй, только в том, что на конкурсе красоты перед зрителем выступают не профессиональные «герлс», а любительницы.
На следующий день мы узнаем из газеты «Нью-Йорк гералд трибюн», что, завидуя сомнительному успеху девушек, замужние женщины провели вблизи Нью-Йорка свой собственный конкурс, в котором было 136 участниц.
Звание «миссис Америка» было присуждено Пегги Эйн из Джорджии, которая, очевидно, отлично усвоила искусство покачивать бедрами на глазах у десяти тысяч любителей клубнички. Кстати сказать, у этой не слишком почтенной миссис имелся уже известный предварительный опыт. Всего за несколько дней до того она фигурировала и качестве «мисс Джорджии» на конкурсе девушек в Атлантик-сити, но была со скандалом удалена, когда выяснилось, что у нее есть муж. Вполне возможно, что именно скандал и Атлантик-сити и вызванное им громкое «паблисити» помогли миссис Пэйн стать победительницей в Нью-Йорке.