Черные тучи нависли над Керчью. Страшная бесконечная ночь. Улицы стали безлюдны и мертвы. Из домов то и дело вырывались глухие пистолетные выстрелы, неслись отчаянные крики женщин и детей. Повсюду царил кровавый фашистский произвол. Немецкий сапог безжалостно топтал все живое.
Но жизнь, суровая, полная лишений и больших надежд, билась глубоко под землей, в лабиринтах старо-карантинских каменоломен. Непокоренные советские люди дышали свободой и любовью к своей отчизне. Здесь, в подземельях они решили сохранить и отстоять в смертельной борьбе с фашистскими палачами родной Крым, родную землю, чтобы она расцвела еще пышнее и ярче после изгнания захватчиков.
При тусклом свете выстроились они — эти мужественные патриоты к повторяли вслед за комиссаром торжественную партизанскую клятву великому Сталину. В общем хоре звенел и голосок Дубинина. Вместе со всеми он смотрел на окаймленный красным кумачом портрет любимого Сталина, висевший напротив строя партизан.
Так началась боевая жизнь в подземелье. Горсточка храбрецов готовилась к схваткам с врагом.
Хотя Володя был принят в отряд сравнительно поздно, всего дней за пять до прихода немцев, своей неутомимостью и смелостью он за короткий срок заслужил всеобщее уважение и доверие. Его поставили во главе группы юных разведчиков.
Мальчикам оборудовали отдельное помещение, специально для них сделали карабины. Это еще больше воодушевило ребят.
Дня через два командир отряда вызвал Володю.
— Ну, товарищ разведчик, — с улыбкой сказал Зябрев, — надо приступить к исполнению обязанностей.
— Есть, товарищ командир!
— Нужно выбраться из каменоломен и выяснить, где расположились немецкие войска, что делается в поселках, на дорогах. И сделать это днем, потому что ночью немцы, наверно, запрещают жителям появляться на улицах.
— Все будет сделано, товарищ командир.
— Смотри, Володя, осторожней. Можешь взять с собой одного товарища. Лучше всего Толю Ковалева, он тоже хорошо знает местность.
После подробного инструктажа Володя со своим помощником исчезли в узком коридоре. До первого поворота их проводил Ваня Грищенко.
Через узкую щель просачивался дневной свет, освещая заброшенный выход. Затаив дыхание, прижавшись к камню, стоял Володя и прислушивался. Сердце его усиленно билось.
Осторожно высунул голову и внимательно осмотрелся. Кругом было пусто. Тихо шумел осенний ветерок, колебля пожелтевшую ботву на неубранных огородах. Володя понимал, какую ответственность он несет перед отрядом и был очень насторожен. Еще и еще раз проверил, нет ли кого поблизости и, убедившись, что все спокойно, дал знак Толе. Они выбрались на поверхность.
Ползли медленно, оглядываясь и прислушиваясь к каждому подозрительному шороху. Места были им хорошо знакомы. Много раз летом они, играя в «партизаны», ходили по этим скалам и оврагам. «Как все было тогда просто!» — думал Володя.
Когда отползли метров двести и достигли огородов, поднялись и начали собирать картошку. Володя снова осмотрелся, не следит ли кто за ними. Притворившись безразличными, не спеша пошли к Старому Карантину.
Около шоссейной дороги они остановились. Дорога была единственной в этих местах и связывала город с Камыш-Бурунским портом. Принялись неумелыми руками закручивать папиросы. Володя долго выбивал кресалом огонь и внимательно следил за дорогой.
По дороге двигались машины и подводы, груженые боеприпасами и продуктами. Володя заметил, что обозы и грузовики не идут вереницей, а на большом расстоянии друг от друга. «Боятся, сволочи», — подумал он.
Со стороны Камыш-Буруна к ним приближался немец с автоматом. «Значит дорога, хотя и не сильно, но охраняется», — решил Володя.
Они подняли свои мешочки с картошкой. Немец направился прямо к ним. Сердца их дрогнули.
— Хальт! — закричал фашист, держа автомат наготове.
— Мы за картошкой на огород ходили, — сказал Володя, показывая на мешочки.
— Мы карантинские, идем домой, — добавил Толя.
Немец выхватил у Толи сумку и, выпучив глаза, закричал:
— Век, век!
Ребята поспешили уйти, не оглядываясь.
— Черт с тобой, давись нашей картошкой! — смеясь сказал Володя. — И все же, надо было хоть для вида поплакать перед ним, не отдавать ее сразу.
— Попробуй не отдать, когда он вырывает, — сказал Толя. — А морда какая противная…
Тихо разговаривая, они дошли до Старого Карантина.
Поселок был пуст, двери домов наглухо закрыты. Люди боялись находиться в своих домах, но еще страшнее было показаться на улицу. Жители прятались, где только могли.
Володе и его товарищу в первые минуты стало не по себе. Каждый дом, каждый переулок словно грозил юным смельчакам. Но Володя быстро взял себя в руки. Он вспомнил, что они бойцы, вспомнил, зачем они сюда пришли. Это придало бодрости. Внимательно осматривая все, они вразвалку шли по тротуару.
Володя установил, где разместился штаб немецкой части, на каких улицах расквартированы немцы, узнал, какие сараи немцы используют под склады. На Садовой они заметили хорошо одетого человека. Он по-хозяйски ходил из двора во двор, стучал в двери и окна. У одного забора Володя и Толя услышали, как человек громко предупреждал, что сегодня истекает срок приказа о сдаче излишков продовольствия. Толя узнал в человеке местного жителя.
Открылась дверь и к воротам вышла старуха со злым лицом. Полными гнева глазами она посмотрела вслед человеку и крикнула:
— Выслуживаешься, проклятый! Подожди, подожди…
— Бабушка, кто он такой? — тихо спросил Володя.
— Староста, бисова душа, — ответила старуха. — К грабителю немцу на служение пошел.
Выяснив фамилию предателя, кто он такой и где живет, Володя и Толя двинулись по направлению к камыш-бурунской дороге. На здании школы они прочли приказ немецкого коменданта о сдаче излишков хлеба. Он заканчивался словами: «За невыполнение настоящего приказа в срок виновные будут расстреляны».
На перекрестке дороги Володя заметил, что мимо железнодорожной будки быстрым шагом прошла группа немцев. Володя остановился. Гитлеровцы шли прямо к каменоломням. «Неужели к нам?» — подумал он.
Хотя разведчики имели задание побывать в Камыш-Буруне, но Володя, учтя обстановку, принял решение во второй поселок не идти, а выяснить точно, куда и зачем направились солдаты. Вместе со своим спутником он тотчас забрался в бурьян и оттуда внимательно следил за немцами. Пренебрегая опасностью, ребята приблизились к дороге, по которой двигались фашисты.
Было ясно, что какой-то предатель выдал местопребывание партизан. Немцы уверенно шли к главному входу.
Метрах в пятидесяти от шахты они остановились, часть из них по команде разошлась в обе стороны и на расстоянии 15–20 шагов полукольцом окружили вход. Остальные зашли в близстоящее здание. «Здесь, наверное, у них караульное помещение», — определил Володя.
Так было выяснено, что немцы блокировали каменоломни.
Нужно было срочно сообщить об этом в штаб отряда. Молодые разведчики решили пробираться к себе. Но не успел Володя тронуться с места, как послышались шаги и шуршание бурьяна. Юные разведчики притаились. Недалеко от них проходил высокий с розовым лицом немец. Тяжелым шагом шел он к караульному помещению. Он был так близко от них, что они слышали, как под его сапогами хрустит трава, как он дышит.
Володя схватил Толю за плечи и вместе с ним прижался к земле.
Когда немец исчез, юные разведчики направились к заброшенному входу, откуда сегодня утром начали разведку.
— Вот страшный фашист! — сказал Толя. — Если бы у меня был наган, я прикончил бы его.
— Нет, Толя, — ответил Володя. — Разведчики в таких случаях наганами не действуют. Если бы мы были по старше, мы бы его внезапно свалили, заткнули рот и тихо приволокли в отряд. А стрелять нельзя, этим лишь сорвешь задание и сам зря погибнешь. В одной книжке я читал, что разведчик должен всегда сохранять спокойствие.
К вечеру они добрались до старого входа. Как и утром, здесь было тихо и пусто, только посвистывал ветер в заброшенных штольнях.
— Вползай! — скомандовал Володя.
Толя на четвереньках вполз в штольню, Володя за ним. И здесь, в узкой и темной щели, они впервые за целый день вздохнули полной грудью.
С радостью встретили партизаны своих молодых друзей. Каждый интересовался, что делается в поселке. До поздней ночи шла беседа о немцах, терзавших родную землю, о тяжелой доле советских людей в фашистской неволе.
Первая вылазка молодых разведчиков была завершена удачно. Володя оправдал доверие отряда. Он принес очень ценные сведения.
Особенно радовался его успеху Иван Захарович Грищенко.