Много прошло еще новых дней, в которые горевал Лазарь по своем бариче и рассказывал на сеннике разные были и небылицы. Он начинал привыкать к новому образу жизни, принимал уже участие в Княжеских конюшнях, водил Княжеских коней на водопой, задавал сено, засыпал овес, чистил и чинил сбрую, возил со двора навоз… вдруг в один благодейный час возмутилась тишина в Белогороде. Приехали послы от Князя Рязанского.
И были те послы: Княж Иван сын Гюргович, да Бояре Поликарп и Углеб, да Иван Войтишич, да Олег, да Мнислав и иные.
Они представились Княгине Яснельде и после поклонов от Князя, старшего брата, Рязанского, прочли, по обыкновению, грамоту:
"Милостию божию и пречистыя его Богоматери, на сем на всем, молодшая сестра Княгиня Яснельда Белогородская, Ивановна, целуй во всем крест к своему брату старейшему, Князю Олегу Ивановичу Рязанскому, держати ти мене собе братом старейшим, честно в любви и во чти, и хотети ти мне, брату старейшему, добра везде и во всем и до живота, а не доканчиватити, ни ссылатися ни с кем без моего веденья, а с кем будешь ты в целовании, и тебе, к тому целованию сложити, а мне, по душевной грамоте отца, тебе жаловати и печаловатимися тобою и твоею отчиною…" Кончив длинное чтение грамоты, послы объяснили Княгине причину послания. Дело касалось до Ивы Олельковича. Олег требовал его к себе воевать на врагов.
— Завтра пущу к вам моего богатыря, — отвечала Яснельда послам, и они отправились ожидать завтрашнего дня.
Настал завтрашний день; Совет Княжеский задумался: каким образом выпустить богатыря из погреба?
Два дня судили, на третий решили: прибегнуть к Лазарю.
Взыграло сердце Лазаря красным солнцем, когда дали ему в руки ключи от подвала, где был заключен его барич, и сказали, чтобы он молил Витязя Иву Олельковича идти щитом за Князя Олега Ивановича, что Князь пожалует-де его своею любовию, и серебром, и златом, и паволоками, и конем, и бронею.
Торопится Лазарь темным подвалом, толпа людей Княжеских не успевает за ним.
Вот стукнулся он уже лбом о дубовые двери, пошатнулся, зачесал голову…
Вот стучит, зовет барича по имени… слова вторятся под сводами, щеколда щелкает… за дверью молчание…
Вот заскрыпели вереи, дверь отворилась, Лазарь хлынул в темницу…
— Господине мой Ива Олелькович!.. Государь Ива Олелькович!..
Вторится имя Ивы Олельковича под сводами… Не отвечает.
За Лазарем не внесли светоча; все стояли в дверях в страшном ожидании появления богатыря.
Лазарь шарит в темноте.
— Государь Ива Олелькович!
Нет ответа.
— О о о! — заревел Лазарь. — Государь ты мой Ива Олелькович!
Придверник темничный и Княжеские люди приблизились к двери с светочем.
Лазарь стоит посреди темницы, как окаменелый. Перед ним на полу несколько снопов ржаной соломы, вокруг него пустые стены.
У всех отнялся язык, сердце замерло.
Где Ива Олелькович?