Возрождение язычества в Киеве в 80-х годах X века не могло не встретить жесткой оппозиции; оно было также анахронизмом в свете международной панорамы этого периода. Как мы знаем, к тому времени христианская вера уже пустила корни на Руси. Христианское влияние исходило из различных регионов – из Моравии, из Византии, из Скандинавии. Первая русская епархия появилась при патриархе Фотии в 867 г., предположительно в Тмутаракани. Из договора Игоря 945 г. мы знаем, что часть его воинов была христианами, что в Киеве в это время уже существовала христианская церковь св. Элии. Затем около 955 г. княгиня Ольга была обращена в христианство.107
Итак, почва в России была хорошо подготовлена к обращению. Хотя в 80-х годах X века христиане еще составляли меньшинство в Киеве и не сопротивлялись с оружием в руках усилению язычества при Владимире, их жертвенность должна была привлечь значительные симпатии народа. Морально они победили.
Что же касается международной ситуации, в десятом столетии язычество везде находилось в состоянии упадка, Русь окружали нации, исповедовавшие христианство, иудаизм и мусульманство. Хазары были обращены в иудаизм около 865 г.; волжские булгары приняли ислам в 922 г. Одновременно христианство быстро прогрессировало среди западных соседей Руси. В период между 942 и 968 гг. многие племена балтийских славян были обращены; в 960 г. был крещен польский князь Миешко, а в 974 – датский король Гарольд Блотанд. Олаф Тригвассон, король Норвегии с 995 г., стал христианином в 976 г. В 985 г. к вере Христа обратился герцог Геза Венгерский.108
С точки зрения активного интереса Владимира к западной экспансии Руси, он должен был находиться под впечатлением распространения христианства в этом ареале. А его контакты с волжскими булгарами повернули его лицом к исламу. Из опыта своего общения с соседями он должен был давно понять необходимость принятия одной из великих религий, с тем чтобы положить конец религиозной изоляции Руси.
Кажется, что сперва был рассмотрен исламский вариант. Согласно Марвази (арабскому автору двенадцатого века), Владимир отправил посланца к властителю Хорезма, выражая интерес своего народа к религии Мохаммеда. Тогда на Русь был послан учитель религиозных исламских законов.109 Русская «Повесть временных лет» рассказывает иную историю, согласно которой инициатива в этом деле принадлежала волжским булгарам, пославшим миссию в Киев, доказывая Владимиру необходимость принять ислам. Обе версии могут быть примирены до некоторого предела, поскольку возможно, что волжские булгары консультировались с хорезмийцами, а ученый из Хорезма мог принять участие в булгарской миссии в Киев. В целом, однако, версия «Повести временных лет» более достоверна. Как мы знаем, в 985 г. Владимир развязал непринципиальную войну против волжских булгар, которая закончилась мирным договором. Кажется довольно естественным, что булгары могли захотеть воспользоваться его преимуществом в целях религиозного прозелитизма. Более того, история Марвази запутанна во многих отношениях. По ней, русские сперва стали христианами (300 г. гиджры, т. е. 912 – 913 гг.), что " В это время они захотели стать мусульманами. Более того, Марвази утверждает, что хорезмийский миссионер преуспел в обращении русских в ислам. Принимая во внимание такие неточности, надо отдать преимущество русским источникам. Согласно «Повести временных лет», после встречи с булгарским посланником Владимир собрал своих вассалов и старейшин города для обсуждения ситуации, и было решено изучить все религии, с которыми русские были знакомы – ислам, иудаизм, греческое и латинское христианство, – с тем чтобы прийти к определенному заключению.
История, по которой Владимир выслушивал проповедников различных вер и посылал русских представителей в страны, где они были приняты, объединяет реальные исторические тенденции. Посланцы более всего находились под впечатлением греческого богопочитания. После присутствия на службе в константинопольском соборе Св. Софии они, по преданию, доложили: " Выслушав все сообщения, вассалы Владимира добавили еще один аргумент в пользу греческого православия: «Если бы греческая вера была злом, ее бы не приняла твоя бабка Ольга, которая была мудрее других людей»110
В этот момент случилось так, что поворот событий в Византийской империи сделал сближение между Русью и Византией необходимым для юного византийского императора Василия II (976 -1025 гг.). К концу своего царствования он стал одним из могущественных властителей Византии за всю ее историю, но в течение первых тринадцати лет он сталкивался с почти непреодолимыми препятствиями в попытке восстановить международный престиж и внутреннюю стабильность империи. Его предшественник Иоанн Цимисхий преуспел в вытеснении Руси из Болгарии. Спустя несколько лет стало ясно, что болгары в большей степени воспользовались плодами победы Цимисхия над Святославом, нежели византийцы, поскольку Болгария быстро обрела силу, утверждая свою независимость от Византии. В 986 г. болгарский царь Самуил нанес тяжелое поражение войскам Василия.
Одновременно новый император должен был бороться за свой трон и жизнь против могущественных противников, представлявших аристократическую реакцию в Византии. Центр оппозиции находился в Анатолии. Сперва против него восстал родственник Цимисхия Варда Склир (976-979 гг.); мятеж был подавлен с помощью другого анатолийского аристократа Варда Фоки, племянника императора Никифора Фоки, который был убит Цимисхием. Однако восемь лет спустя сам Варда Фока стал лидером оппозиции (987 г.). Постепенно он установил контроль над всей Анатолией и в начале 988 г. подошел к Константинополю. Положение императора Василия казалось критическим, и он был спасен лишь благодаря своевременной помощи, полученной от киевского князя Владимира.
Посланники Василия прибыли в Киев в январе или феврале 988 г. Целью их миссии было уговорить Владимира послать отряд варягов в Константинополь, чтобы оказать поддержку маленькой армии Василия. За эту помощь Василий был готов заплатить высокую цену. Посланникам было поручено пообещать Владимиру руку принцессы Анны, сестры Василия. Владимир, со своей стороны, должен был, разумеется, согласиться на крещение.111
С тем чтобы понять значение оказанной ему чести предложением женитьбы на принцессе Анне, мы должны вспомнить о жесткости византийского дворцового установления, запрещавшего брачные связи между членами имперского клана и иностранцами. В своей книге «De Cerimoniis Aulae Byzantinae» Константин Багрянородный жестоко осуждает императора Константина V (748-775 гг.), который разрешил своему сыну жениться на хазарской принцессе, а также императора Романа (920-944 гг.), отдавшего свою внучку замуж за болгарского царя Петра.
Те члены императорского дома, которые были «порфирогенетами» («рожденными в пурпуре») – т. е. рожденными в императорском дворце, – рассматривались как особо священные. Характерно, что когда в 968 г. епископ Лиутпранд Кремонский прибыл в Константинополь как посланник германского императора Оттона I, чтобы просить руки «порфироносной» византийской принцессы (предположительно, той же Анны, тогда пятилетней девочки), для сына императора Оттона II, то византийский император Никифор Фока высокомерно отказал. Четырьмя годами позже новый правитель Иоанн Цимисхий, значительно более тонкий политик, чем Никифор, согласился выдать замуж принцессу Феофану за молодого Оттона. Она, однако, не была «багрянородной».
Вследствие этой чести, а также существования сильной христианской партии при его дворе, Владимир принял предложение Василия и был крещен, очевидно в феврале 988 г. Он получил христианское имя Василий в честь императора.
Bладимир честно выполнил свою часть сделки, послав в Константинополь шеститысячную армию варягов. Они прибыли в имперскую столицу летом 988 г., и с помощью этих войск Василий разбил противника. Варда Фока вынужден был спешно отступить; варяги преследовали его и в итоге разгромили в битве при Абидосе 13 апреля 989 г., в которой сам Варда погиб.112
Избежав опасности, император Василий чувствовал себя все меньше и меньше расположенным посылать свою сестру на Русь, что, конечно, не могло не раздражать Владимира. Предположительно, с этим персональным вопросом была связана более общая проблема – организация будущей русской Церкви. Это стало предметом обсуждения Владимира с византийскими посланниками в феврале 988 г. Полагаю, каждый властитель языческой нации должен был настаивать на определенной автономии будущей христианской Церкви в своей стране, и, как нам известно, неудача княгини Ольги в крещении Руси была отчасти результатом ее неспособности разрешить проблему автономии Церкви. Весьма вероятно, что византийские послы пообещали в 988 г. не только Анну, но также и епископа, наделенного достаточной властью для организации русской Церкви как автономной епархии. Ни одно из обязательств не было выполнено, и Владимир решил оказать давление на Византию, атаковав византийские владения в Крыму.
В крымской кампании 989 г. его цель должна была быть частично стратегической и частично церковной. Прежде всего, русские контролировали часть Крыма как при Игоре, так и при Святославе; последний был вынужден отказаться от всех притязаний на территорию после поражения от Иоанна Цимисхия в 971 г. Теперь Владимир заявил претензии на землю как на свое наследственное имущество. Стратегически она была очень важна киевским князьям, поскольку являлась связующим звеном между их владениями и Тмутараканью. Более того, она могла быть атакована с суши, что давало возможность избежать развязывания морской войны, в которой византийцы имели преимущество «греческого огня».
Церковные последствия кампании не менее очевидны.113 Завоевав Крым, Владимир мог надеяться получить контроль над несколькими епископскими епархиями: Херсонесом (Корсунь), Дорой, Фулле, Сагдеей (Сурож) и Боспором (Керчь), не говоря уже о Тмутаракани, где, как мы полагаем, была основана первая русская епархия в 867 г.
Владимир направился в Крым весной 989 г. К июлю пала Корсунь. В истории осады, описанной в «Повести временных лет», говорится, что он получил совет от Анастасия, человека из Корсуни, раскопать и перерезать трубы, которые снабжали город водой из находившихся за его пределами источников.114 Когда поставка воды была отрезана, у жителей осталась одна возможность – сдаться. История характерно показывает, что в Корсуни были прорусски настроенные люди. В восточном Крыму, который контролировался Игорем и Святославом, часть населения была русской, и прорусская партия там должна была быть еще более сильной, чем в самой Корсуни.
После взятия Корсуни император в конце концов должен был согласиться на выход своей сестры замуж за победителя; принцесса прибыла в побежденный город, и свадьба отмечалась там. Затем Владимир вернул город императору в качестве veno – подарка жениха.
Тем не менее Византия все еще не изъявляла желания идти на уступки в деле автономной организации русской Церкви. В данной связи весьма важно, что после падения Корсуни папские посланники посетили там Владимира. Поскольку не было заключено никакого соглашения, мы можем предположить, что либо посланники не обладали полномочиями давать определенные обещания, либо предлагаемые ими условия относительно планируемой организации Церкви не удовлетворили Владимира.
Теперь князь обратился к крымским епископам, чтобы получить священников и церковные книги для Руси. Присутствие принцессы Анны, «багрянородной» принцессы, должно было очень увеличить его престиж в глазах епископов и духовенства крымских городов. Из истории болезни и чудесного исцеления Анны, обнаруженной в приложении «К жизни св. Стефана Сурожского», нам известно, что она предприняла поездку из Корсуни через Фулле в Керчь.115 Без сомнения, Владимир также направился в Керчь, и мы можем также предположить, что в этой связи он посетил Тмутаракань, переправившись через пролив, где он должен был принять титул кагана. Из «Похвалы» Илариона (см. разд. 5 ниже) мы знаем, что он носил этот титул и рассматривался таким образом в качестве наследника русских каганов Тмутаракани. Город также должен был иметь для него значение и как место расположения старейшей русской епархии, если, конечно же, он был таковым.
Весной или летом 990 г. Владимир вернулся в Киев, привезя с собой не только свою невесту, но также множество крымских священников, мощей святых, священных сосудов и икон. Он был теперь искренне готов начать христианизацию Руси.