Организацию экспедиции и все свое замечательное путешествие Врангель подробно описал в книге «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому океану», ныне выпускаемой вторым изданием. Отсылая читателей в отношении подробностей к этому труду, остановимся здесь лишь на главнейших итогах экспедиции.
Американский китобой Лонг, открывший в 1867 году землю в точно указанном Врангелем месте, писал: «Я назвал эту землю именем Врангеля потому, что желал принести должную дань уважения человеку, который еще 45 лет тому назад доказал, что полярное море открыто». Эту важнейшую научную заслугу Врангеля подчеркивал позднее и шведский полярный путешественник Адольф Эрик Норденшельд (1832–1901). «Врангель и Анжу, — писал он, — оказали важную услугу исследованию полярных стран, доказав, что море, даже вблизи полюса холода, не покрыто сплошным и крепким ледяным покровом, даже и во время сильнейших морозов».
На основании своих наблюдений Ф. П. Врангель пришел к твердому убеждению, что полярный бассейн, этот расположенный в непосредственной близости к берегам Сибири ледниковый погреб огромной мощности, оказывает решающее влияние на климат и на многие стороны естественной жизни России. В ту пору этот ледник оставался почти не исследованным. Вот почему Ф. П. Врангель в путешествиях уделил столь большое внимание климатологическим наблюдениям. Ничто достойное внимания и изучения не было им упущено. Работы по астрономии, геодезии, навигации, гидрографии, метеорологии и по изучению земного магнетизма, все эти обширные главы естествознания вошли в программу выполненых им исследований. К своему труду: «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю» он издал приложение. Вот перечень содержания приложения, приведенный на титульном листе: «замечания о Ледовитом море, полярных льдах, северных сияниях, езде на собаках, языках туземцев, метеорологические, климатологические наблюдения и таблицы географического положения мест».
Насколько тщательно Врангель относился к возложенным на него обязанностям, явствует из следующего.
По возвращении экспедиции в Петербург Государственный Адмиралтейский департамент поручил академику Ф. И. Шуберту дать отзыв об астрономических и геодезических работах Врангеля. Почтенный астроном, ознакомившись с тетрадями Врангеля «с тем вниманием, какого они заслуживают во многих отношениях», был изумлен точностью вычисленных координат. В статье, посвященной разбору этих работ, он писал: «Я думаю, что нельзя довольно приписать похвал и удивляться ревности, деятельности, старанию, искусству и познанию сих офицеров.[5] И чем охотнее отдадут им сию справедливость, что путешествие их, в особенности Врангеля, есть самое трудное, с которым относительно трудов и опасностей, никакое другое путешествие сравниться не может… Сравнение промежутков времени с разностью высот или лунных расстояний показало мне, что наблюдения сих двух путешественников столь верны, насколько можно их сделать с помощью подобных инструментов. Чтобы учинить наблюдения сколь возможно точными, они не упускали ни одной предосторожности, ни одной поправки, например, поправки рефракций термометром или барометром, что необходимо под сими большими широтами. Я делал строгие вычисления многих наблюдений и не открыл нигде никакой важной погрешности, почти всегда находя секунду в секунду широту и долготу».
Что касается других научных работ Врангеля, то Шуберт наиболее ценными считает его наблюдения «склонения и наклонения магнитной стрелки в сих высоких местах». Метеорологических же наблюдений Фердинанда Петровича хватило бы, по мнению ученого, для составления особой любопытной статьи.
Кстати заметим, что звездные наблюдения Врангелю, так же как и Анжу, нередко приходилось делать при морозе в 30° по Реомюру и ниже, т. е. когда ртуть замерзала. Ртуть разогревали в специально устроенной для этой цели кожаной походной палатке и, налив ее в искусственный горизонт, спешили поскорей, пока ртуть не потускнела от холода, «взять высоту» звезды. При работе с секстанами кожа пальцев примерзала к инструментам, на пораженных местах образовывались раны. Приходилось прибегать к особым предосторожностям: обертывать инструменты войлоком, при наблюдениях задерживать дыхание, «иначе стекла и зеркала мгновенно покрывались тонким слоем льда или инеем, что происходило даже от одной испарины нашего тела».
«Несмотря на то, — замечает Врангель, — мало-помалу достигли мы такой ловкости, что производили наши наблюдения при 30° мороза и ночью, при тусклом свете маленького ручного фонаря, с достаточной точностью сосчитывали на дуге секстана градусы, минуты и секунды…»
Врангель и Матюшкин положили на карту значительную часть северо-восточного сибирского берега с запада на восток от реки Индигирки до Колючинской губы, то есть на протяжении 35 градусов по долготе.
Во введении к своему труду, в историческом обозрении путешествий по Ледовитому океану, Врангель приводит несколько примеров неудовлетворительней описи берега, сделанной его предшественниками. Так, по определению Геденштрома широта Св. Носа «разнствует около 1°5 недостаточно против вернейшей обсервации лейтенанта Анжу». В других местах берег был более чем на полградуса положен южнее истинного своего положения. От западного мыса острова Котельного (группа Новосибирских островов) до восточного острова Новой Сибири по данным Геденштрома значилось 285 миль, а по исследованиям Анжу оказалось всего 25 итальянских миль, и т. д. «Подобные неверности, — замечал Врангель, — делают опись Геденштрома ненадежною». Еще более ненадежными, а порою и вовсе неопределенными, были известия о положении береговой черты к востоку от Колымы, что дало повод создать фантастическую гипотезу о соединении Американского материка с Азиатским материком перешейком близ Шелагского мыса. Эта гипотеза была окончательно опровергнута путешествием Врангеля.
Вот при каком уровне тогдашней картографии пришлось работать Врангелю и Анжу! По прибытии моряков в Петербург на основе произведенной ими описи были составлены подробные карты, впоследствии подвергшиеся весьма незначительным изменениям.
Помимо описи и картографирования сибирского побережья от Индигирки до Колючина, Врангель совершил несколько продолжительных поездок по льду, удаляясь от берегов на 250 километров с лишком. Поездки эти предпринимались для отыскания неизвестной земли. «Препятствия, поставленные природою, не позволили Врангелю, — по выражению современника Врангеля, впоследствии декабриста, А. Корниловича,[6] - убедиться собственными глазами в существовании земли, которая, по словам чукчей, лежит на севере от мыса Якан, но он приготовил преемнику своему в сем деле все способы к ее открытию. Он указал место, откуда должно искать ее, и способы, как удобнее до нее достигнуть».
Большой заслугой Врангеля является организация первой метеорологической станции в северной Якутии, где расположен «мировой полюс холода». Под руководством Врангеля с декабря 1820 по март 1828 годе, с перерывами лишь на время экспедиционных отлучек, в Нижне-Колымске велись ежедневные метеорологические наблюдения четыре раза в сутки. Просматривая эти записи, мы, между прочим, узнаем, что средняя температура в январе в Нижне-Колымске была -31°55 по Реомюру. Метеорологические наблюдения Врангеля были впоследствии использованы в труде К. Веселовского «О климате России» и в книге Вильда «О температуре воздуха в России».
В приложениях к своему труду «Прибавления к Путешествию» Врангель дал краткую сводку научных работ, проведенных им во время путешествия. Из нее мы видим, что ни одна область естествознания, полезная для изучения Арктики, не выпала из поля его зрения.
Большой заслугой Врангеля и его спутников является обилие собранных ими замечательных по интересу и полноте сведений о народах, обитавших в неизученных еще обширных районах северо-востока России.
Особый интерес представляет краткий словарь местных наречий, составленный спутником Врангеля мичманов Матюшкиным.
Незаменимыми помощниками Врангеля во время его походов, как прибрежных описных, так и ледовых, были его верные друзья — штурман Козьмин и в особенности мичман Матюшкин. Товарищ Врангеля по кругосветному плаванию на «Камчатке», Федор Федорович Матюшкин по заданию Врангеля совершил самостоятельные поездки к берегам рек Большой и Малый Анюй и по тундре к востоку от Колымы. Одна из этих поездок была организована с целью разузнать, что за народ чукчи, и, если возможно, наладить с ними связь. Расположив к себе чукчей, войдя к ним в доверие, Матюшкин обстоятельно ознакомился с бытом и нравами этого народа, о котором раньше путешественники ничего, кроме плохого, не слышали. В представленных Матюшкиным подробных отчетах, вошедших в труд Врангеля, прекрасно изображены многие бытовые картины чукотской жизни: ярмарка в Островном, сцена крещения чукчи, посещение ими палатки.
Один из описанных Матюшкиным мысов Врангель назвал его именем.
Немалых успехов добилась работавшая одновременно с Врангелем на сибирском берегу между реками Оленек и Индигирка экспедиция лейтенанта Петра Федоровича Анжу (1797–1869). Работая в соседних районах, обе эти экспедиции составляли как бы единое целое, хотя каждый из отрядов был вполне самостоятелен и им не удавалось даже поддерживать связь друг с другом. Энергичными помощниками Анжу были штурманы Бережных и Ильин (начальник отдельного отряда) и доктор Фигурин. Экспедиция Анжу составила точную карту обширной территории северного побережья Сибири, от Оленека до Индигирки, дала первую, основывающуюся на 7 астрономических пунктах, достоверную карту Новосибирских островов и выяснила, что на север от этих островов земли не существует; во многих пунктах были определены элементы магнитного склонения и наклонения. Многократные поездки Анжу по морскому льду дали ценный материал для выяснения границ распространения неподвижного берегового припая.[7]
Полное и картинное представление об экспедиции Врангеля во всех существенных ее подробностях русское общество получило из статьи А. О. Корниловича, помещенной в 1825 году в распространенном тогда журнале «Северный Архив». Во вступлении к статье Корнилович писал: «Мы можем похвастать подвигами наших мореходов. Васильев, плавая у северных берегов Америки, а Беллинсгаузен, находясь в южном ледовитом море, проникли далее Кука и совершили свое путешествие вокруг света быстрее, нежели английский мореплаватель. Наконец, Врангель и Анжу во время исследования северного берега Сибири, исполнив сие поручение с успехом, испытали в сей экспедиции трудности, с которыми едва ли могут сравниться столь много прославленные подвиги капитанов Парри[8] и Франклина»[9]
Труд Врангеля в полном виде появился в России в частном издании А. Смирдина, спустя 17 лет после окончания путешествия, то есть в 1841 году. В этом же году, в издании Российской Академии Наук, появились прибавления, о которых мы упоминали выше. Сочинение Врангеля встретило большое сочувствие и внимание не только в России, но и за рубежом. Для широкой публики оно явилось настоящим откровением и, по общему признанию, представляло выдающееся явление в географической литературе.
Яркие картины суровой северной природы, образное описание трудностей, которые пришлось преодолевать путешественникам, описание промыслов и непочатых природных богатств Сибири, бытовые подробности, нравы и обычаи местных жителей, все это нашло себе простое выражение на страницах книги Врангеля, написанной хорошим литературным языком. В Англии успех книги был настолько велик, что первое издание немедленно разошлось и потребовалось напечатание второго издания. Большим успехом пользовалась книга во Франции (на французский язык она была переведена тотчас по выходе ее в Англии).