НАЧАЛОСЬ
Приказ пришел ночью, с гонцом из Агры. Полковнику постучали с террасы. Гонец подал приказ в окно и ускакал.
«Туземные полки взбунтовались в Мируте и двинулись к Дели. Приказываю немедленно выступить наперерез и препятствовать переправе через реку Хиндун».
– Одна туземная рота остается в линиях, две в форту! – распорядился Гаррис. – Остальных собрать на плацу, в боевом порядке. Через час выступаем.
– Слушаю, полковник-саиб!..
Лицо Лалл-Синга, туземного капрала, расцвело счастливой улыбкой. Полковник не стал разгадывать ее значения. Пыхтя, он засовывал в каждый карман по пистолету.
К веранде подвели оседланного полковничьего коня Робинзона. Гаррис поспешил к полю, освещенному дымными факелами.
«Всего двести пятьдесят британских солдат в форту, – с тоской думал полковник. – Не меньше ста надо оставить на месте, остальных с собой. А индусов – шестьсот человек!»
Он нагнал в платановой аллее лейтенанта Франка. Лейтенант сгорбился в седле, как больной. Гаррис понял: Франк думает о том же.
Гаррис не поверил глазам: все шестьсот сипаев уже собрались на поле. У людей были возбужденные лица, однако выстроились они в образцовом порядке.
– Сипаи! – обратился к солдатам полковник. – Ваши товарищи в Мируте изменили присяге. Забыв честь и совесть, они взбунтовались против нашей королевы… Ваш долг – образумить мерзавцев!..
Полковник сделал паузу.
Солдаты молчали.
– Я надеюсь на вас, мои верные сипаи! Вы знаете хорошо, как сильны мы, саибы. Вы знаете, что мы можем, если понадобится, уставить виселицами всю дорогу от Мирута до Агры. Кто из вас хочет повиснуть на столбе непогребенным, пугая птиц и привлекая злых духов? Я уверен, вы расправитесь с бунтовщиками, как они того заслужили!..
Солдаты молчали.
Полковник повернул коня. Он подал команду: «Ш-а-а-г-о-м м-а-а-рш!» и замер, прислушиваясь.
Раздался мерный, ровный топот: сипаи двинулись.
Полковник облегченно вздохнул.
В полном боевом порядке все шестьсот человек вышли из ворот военной станции. Был второй час ночи. Восточный край неба чуть светлел, до восхода солнца было еще далеко.
Сипаи шагали молча. Разъезды британских солдат по флангам прикрывали отряд. Пушки тянулись сзади.
«Прислуга при орудиях вся туземная», – думал полковник.
В полумиле от станции дорогу пересекала небольшая речушка. Переправа через нее могла задержать отряд.
Вот уже показался изгиб дороги перед спуском к реке и небольшой лесок на ее берегу.
Кавалерийский разъезд вдруг выскочил из леса и повернул навстречу отряду.
Сипаи ускорили шаг. Они шли быстро, пожалуй, чересчур быстро… И эти странные, возбужденные лица!..
Всадники приближались. Рослый совар скакал впереди, уже видна была его белая чалма и пригнутые вперед плечи…
Гаррис, еще не видя издали ни лиц, ни мундиров, снял: «Повстанцы!..»
– Девятый полк!.. Аллигурцы!.. Мы ждали вас еще вчера! – кричал совар.
Громкие крики в ответ… Полковник оглянулся: пехота почти бегом бежала вперед.
– Стой! – крикнул он.
Люди затоптались на месте.
– Огонь!..
Ни одного выстрела.
– Огонь! – заревел полковник.
Сипаи не слушались команды.
– Лалл-Синг, сюда!
Лалл-Синг подъехал к полковнику на своем худом гнедом коньке.
– Почему они не стреляют, Лалл-Синг?
– Не взяли патронов, саиб, – сказал Лалл-Синг. Радостная улыбка расцвела на его лице.
– Сипаи, ко мне! – кричал рослый всадник в белой чалме. – Переходите к нам, аллигурцы!
Он был совсем близко. Гаррис уже отчетливо видел на нем светлосинюю форму совара. Но вместо высокого кивера на голове у человека была белая чалма, завязанная по мусульманскому обычаю.
«Магометанин? Впрочем, они сейчас все заодно: и мусульмане, и индусы… Проклятый бунтовщик!» – Полковник выстрелил.
Совар припал на мгновение к шее коня и тотчас выпрямился снова.
– Ко мне, сипаи! – кричал совар. – Мирут восстал!.. Наши конные полки идут на Дели. Все пешие и конные солдаты, все канониры, все саперы, все минеры бьются на нашей стороне!.. Конец пришел власти саибов!..
– А-ла-а! – заревели в ответ аллигурцы. Передние хлынули вперед.
– Переходите к нам, сипаи! Индусы, мусульмане, махратты! Разве мы все не братья одного дыхания?.. Разве наши отцы в деревнях не бьются вместе с нами?
– Бхай-банд! Братья!.. – подкинув ружья, ломая ряды, сипаи с радостными криками устремились вперед.
– А вы, канониры? – кричал совар. – Чего вы ждете? Чтобы полковник запорол вас на плац-параде? Чтобы саибы разорили ваши дома в деревне?
– Бхай-банд!.. Братья!.. Вперед!..
Конные канониры, обрубив постромки, с бешеным криком поскакали вперед, перегоняя пеших.
– Стой!.. Ни с места!
В ответ полетели сипайские пули.
– Огонь по саибам!.. – командовал совар. – Пушки катите к нам!..
Вся масса сипаев насела на кучку британцев, сгрудившихся вокруг брошенных орудий. Сипаи с криками перекатили пушки на свою сторону.
Британцы рассыпались вдоль дороги отстреливаясь.
Полковник кивком головы подозвал к себе Франка.
– Обратно в форт! – сказал полковник.
Лейтенант отъехал, короткая команда вполголоса, и стрелки-британцы сомкнулись вокруг обоих офицеров.
– В Аллигур, – сказал Гаррис. – Будем пробиваться обратно в Аллигур!..
Это еще было возможно. Британцы были на конях, хорошо вооружены и упорно отстреливались.
И вдруг лейтенант Франк тронул Гарриса за рукав.
– Смотрите, полковник! – сказал Франк.
Он указывал в сторону Аллигура.
Гаррис приложил к глазам подзорную трубу.
Уже рассвело, первые лучи встающего солнца легли по равнине. Гаррис разглядел какое-то движение в левой башне форта.
Самая большая пушка медленно повернулась, облачко дыма поднялось над фортом, грохот орудийного выстрела потряс воздух.
Пушка стреляла по дороге.
Пушечное ядро, не долетев, упало в лесу, за ним второе, третье.
– Это в нас! – сказал Франк.
Гаррис глядел, не отнимая от глаз подзорной трубы. Черные фигурки людей хлопотали вокруг орудий. Это Темал, должно быть, или Накхан – лучшие его солдаты, самые опытные бомбардиры! Он сам оставил их в форту.
– Изменники! – сказал Гаррис.
Пушечный снаряд упал совсем близко и разорвался, взметнув землю.
Кольцо сипаев снова смыкалось вокруг. Одна за другой, две пули, просвистев у самого уха, едва не задели полковника. Франк подъехал к нему.
– Надо уходить, – сказал Франк.
– Нет! – ответил Гаррис.
Он слышал, как часто зашлепали пули по листве соседнего дерева. Сипаи подступали ближе, он видел их лица, яростный блеск их глаз. Молодой индус пробился к полковнику из толпы. Индус был бледен.
– Беги, саиб! – сказал индус. – Они застрелят тебя. Беги!..
Полковник сжал в руке пистолет.
– Разве ты не знаешь, Мунгар, – медленно сказал он, – разве ты не знаешь, что британцы никогда не бегут?
Он в упор выстрелил в индуса.
– Напрасно, полковник, – сказал Франк. – По-моему, совет хорош. Глядите!..
Большой отряд конных выезжал из леса. В свете дни теперь уже ясно виден был широко раскинувшийся лагерь повстанцев на другом берегу реки. Позади был Аллигур. Оставалась едва приметная тропинка в джунглях и быстрые кони, которые еще могли их унести.
– Совет хорош! – повторил лейтенант Франк. Он почти насильно заставил полковника повернуть коня, и они поскакали.
За лесом раскинулось кукурузное поле, потом пошел редкий кустарник. Полковник скакал через поле наискосок.
Пуля, просвистев мимо, задела ремешок на белом шлеме полковника.
Он скакал дальше. Потом услышал, что кто-то догоняет его.
Это был Лалл-Синг.
– На этом коне тебя пристрелят, саиб, – сказал Лалл-Синг. – Возьми моего!..
Он спешился и подвел к полковнику своего худого конька.
Лалл-Синг улыбался.
Разгадывать значение этой улыбки у полковника не было времени. Он отдал индусу своего могучего пегого Робинзона, а сам вскочил на худого Лалл-Сингова коня.
– Спасибо, Лалл-Синг, – сказал полковник. Он поскакал дальше.
«Неужели эта скотина всё-таки предана мне?» – думал он.
Конь уносил его дальше через поля, незнакомой дорогой. Пушечная пальба доносилась издали, потом запахло дымом: где-то близко горели джунгли.
Британские стрелки рассеялись по полю. Франк давно отстал.
Солнце поднялось высоко, зной и жажда томили полковника.
Сколько уже часов он провел так в седле? Он не мог бы сказать.
За бамбуковыми зарослями открылась широкая мощеная дорога. Полковник гнал коня по дороге. Он увидел впереди гряду невысоких оголенных холмов, за холмами блеснула светлая полоса реки.
«Да ведь это дорога в Дели!» – узнал Гаррис.
Неужели конь унес его так далеко? Он допытался определить время по солнцу. Было уже не меньше трех часов пополудни.
Мучительно хотелось пить.
Где взять воды? Наполовину высохший пруд виднелся впереди у шоссе, – не пруд, а стоячая лужа в глинистых берегах. Напиться из лужи? Невозможно! Гаррис дал шпоры коню. Вперед!
Впереди Дели. Древняя крепость, резиденция шаха, старый укрепленный город. В Дели – сильный туземный гарнизон, прекрасные стрелки, саперы, лучшая в стране артиллерия. В Дели – несметные запасы пороху и ядер.
Неужели полковник Риплей в Дели откажет ему в батальоне стрелков, чтобы усмирить аллигурских бунтовщиков? Гаррис шпорил гнедого конька.
Облачко пыли поднялось впереди. Кто-то скакал навстречу.
В придорожном селении – тишина. Дым не струится над тростниковыми крышами. Точно деревня вдруг поднялась и ушла, – вся, до последнего человека.
Облачко пыли ближе и ближе. Встречный всадник шел карьером. Гаррис уже видел треугольник леопардовой шкуры на высокой уланской шапке и морду коня, облитую пеной.
Улан подскакал и круто осадил своего коня.
– Назад! – кричал улан. – Поворачивайте назад, полковник!
– Что такое? – спросил Гаррис, оторопев. – Что случилось?
– Дели взят, – сказал улан. – Занят восставшими полками.
Он спешился и, подбежав к пруду, жестом отчаяния погрузил в грязную воду лицо и руки.
Только тут Гаррис увидел: пятна крови на мундире, разодранный рукав.
– Без единого выстрела! – сказал улан. – Без сопротивления.
Гаррису казалось: он слышит всё это в бреду.
– Дели? Лучшую крепость в стране без боя отдали мятежникам? А как же знаменитый форт и пушки? Три полка? Арсенал? Бастионы?
– Всё отдали! – сказал улан. Он уже вытирал лицо полой нарядного белого мундира. – Первые повстанцы выступили из Мирута еще вчера в полночь. Все деревни по дороге снимались и шли за ними. К утру были под Дели. Прошли по плавучему мосту… Таможенного чиновника – в воду! Стража салютовала у ворот. Ворота настежь. Четыре тысячи туземных солдат да тысячи полторы крестьян без препятствий вошли в город.
– А гарнизон? Полковник Риплей?
– Риплей убит! – сказал улан. – Свои же сипаи пристрелили. Гарнизон весь на стороне повстанцев. Обнимались как братья. Ни одного британского солдата не оказалось в Дели в решающую минуту…
Улан уже вернулся к своему коню. Он наклонился и тем же жестом отчаявшегося человека подтянул коню подпругу.
– Одно успели сделать наши: взорвали арсенал. Два молодых лейтенанта, отчаянные храбрецы. Должно быть, погибли.
– А майор Аббот? А его туземные стрелки? – Гаррис не мог опомниться.
– Майор Аббот бежал, бросив коня, бросив оружие, пешком по Курнаульской дороге… А его туземные стрелки сейчас расстреливают в кордегардии своих офицеров.
Улан заметил резкую бледность на лице полковника.
– Погодите, полковник, я сейчас вам помогу.
Он зачерпнул воды всё из той же лужи и, сняв с Гарриса шлем, облил его голову грязной водой.
– Назад, полковник! – сказал улан.
Оба вскочили в седла и рысью пустили коней назад, по пустынному шоссе.
– Теперь нам надо подумать, как бы вернее до наступления ночи добраться до Курнаульской дороги, – сказал улан.