Для влияния онанизма на организм далеко не безразлично, производится ли он взрослым человеком или же онанирует ребёнок или подросток. Я не могу, однако, согласиться с утверждение Христиана, что онанизм тем вреднее, чем ребёнок моложе. Автор ничем не подтверждает своего взгляда. Диаметрально противоположную позицию занимает Федерн, для которого является вопросом, нужно ли вообще бороться с онанизмом в детском возрасте. По его мнению, для многих индивидуумов онанизм в детском возрасте является необходимостью, "так как многие дети лишь с вредом для себя переносят всю интенсивность своей сексуальности, между тем как превосходно переносят пониженную сексуальность". В таком случае, Федерн прав, когда говорит, что для того, чтобы судить о прогностическом значении онанизма первых лет жизни, надо дождаться позднейшего развития тех детей, относительно половых проявлений у которых были в своё время сделаны наблюдения. Тогда обнаружится, что представляет собой нормальный онанизм в детском возрасте, как часто и в каких случаях он лишь количественно усиливается и существуют ли качественные типические различия.
Такие данные мы находим у Молля. К нему неоднократно обращались за советом по поводу онанизма у детей. Многие из этих случаев имели месть 10, 15, а некоторые и 20 лет тому назад. Когда он стал интересоваться тем, что стало с его прежними пациентами, то оказалось, что дети, годами онанировавшие в возрасте восьми, девяти и 10 лет, поразительно хорошо развивались, как юноши и мужчины. Молль имел возможность видеть своих 5-6-летних пациенток-онанисток спустя 15-20 лет и подробно расспрашивал их самих или их близких об их здоровье и самочувствии. Многие из них были уже замужем, причём невольно бросалось в глаза, как мало неблагоприятных последствий оставила у них давнишняя детская привычка. Наименьшие вредные последствия наблюдали в тех случаях, где дети не доводили себя до оргазма, а онанировали, лишь производя местное лёгкое раздражение, чтобы доставить себе некоторое сладострастное ощущение.
Молль не считает доказанным, что детский онанизм – с излиянием семени или без него – при всяких условиях вреден. Вред увеличивается при продолжительных и частых повторениях онанистического акта, при искусственном затягивании сладострастных ощущений, а также при нервном наследственном отягощении.
Мне представляется правильной средняя точка зрения между приведенными выше крайними взглядами, а именно, что онанизм может быть более вредным в периоде роста, чем в то время, когда организм достиг полного развития и силы. Я полагаю, что следует различать влияние онанизма в раннем и в позднем детстве. Я склонен придавать большое значение онанизму в позднем детском возрасте, когда, в отличие от онанизма в раннем детстве, уже приводится в действие ещё незрелый половой аппарат. На это указывают некоторые факты из учения о внутренней секреции.
Так, по наблюдениям Хенерсона, зобная железа исчезала у молодых бычков и коров тем скорее, чем раньше они были допущены к случке. По-видимому, это указывает на важную связь между генеративной и секреторной функций половых желез. По Бидлю, зобная железа оказывает, по-видимому, задерживающее влияние на развитие зародышевых желез, а созревание зародышевых желез вызывает инволюцию зобной железы.
Далее, в последнее время стало известно, что мозговой придаток увеличивается в связи с процессами роста и с половыми процессами. Хотя мы пока ещё мало знаем о нормальной функции этих желез, но уже то обстоятельство, что изменение их деятельности ведёт к расстройствам, ясно указывает на их важное значение для экономии организма.
Приведенные два примера показывают, насколько сложны взаимоотношения желез с внутренней секрецией, именно, во время периода полового созревания. Отсюда понятно, что практикуемый в это время онанизм может вызвать различные расстройства в организме.
По мнению Рейтлера, природа создала даже особые предохранительные приспособления, чтобы препятствовать преждевременной половой деятельности полового аппарата, причём Рейтлер особенно подчёркивает то обстоятельство, что такие предохранительные приспособления свойственны исключительно человеку. Они заключаются, по мнению этого автора, в девственной плеве, которая не встречается даже у человекообразных обезьян, а также в отсутствии у человека кости в половом члене, тогда как она имеется не только у грызунов и плотоядных, но и у вышестоящих человекообразных обезьян. Рейтлер полагает, что девственная плева предназначена для того, чтобы служить защитою незрелым детским половым органам от коитуса.
Я не считаю возможным вдаваться здесь в разбор вопроса о назначении девственной плевы. Мечникову представляется наиболее правдоподобным следующее объяснение существования её: "В первые времена своего существования люди должны были вступать в половые сношения очень рано, в таком периоде, когда мужской половой орган не был ещё окончательно развит. При таких условиях гимен не является препятствием для наслаждения половым чувством. Постепенно растягиваемый, но не разорванный, он, в конце концов, не представлял уже препятствия и для зрелого полового органа. Мы предполагаем, следовательно, что в отдалённые времена гимен не грубо разрывался, а постепенно растягивался, и что его разрыв имеет позднейшее и вторичное происхождение… Как известно, и в наши дни девственная плева не всегда оказывается разрушенною после полового акта. По Гудину, приблизительно в 17% случаев оболочка эта не нарушена у перворожениц… Легко представить себе эпоху, когда эта оболочка у женщин не разрывалась. Разрыв этот был бесполезен, и он служит примером наиболее поздней дисгармонии женского полового аппарата" (Мечников).
Во всяком случае, повседневный опыт показывает, что наличность девственной плевы нисколько не препятствует онанизму.
Усматривать в отсутствии кости члена у человека стремление природы оберечь человека от преждевременной половой деятельности – тоже, мне думается, нецелесообразно. Притом, как известно, природа оберегает не только царя природы – человека, но и животных, и потому должна была бы, с вышеуказанной точки зрения, лишить кости член всех животных.