…Стоит дворец среди двора. Двор изукрашен кустами да деревьями, дорожки по нему построены торные. На дверях во дворе расписаны птицы-голуби, а везде по хоромам на потолках цацы заморские. По углам во дворце в хрустальных вазах лежат перья жар-птицы, от перьев ярь-свет идет, и ночами во дворце светло, как днем… Бабушкина сказка
В детстве мне случалось бывать в глухих деревнях: под Саратовом. Я помню низенькие избы с черными от копоти стенами и потолком, помню широкие печи без труб. По утрам, когда затапливали печь, дым валил прямо в избу, густо умещался сперва под потолком, потом спускался ниже, до стола и лавок. Мы, ребята, ложились на пол, чтобы не задохнуться. Дым ел глаза, и мы, смеясь, плакали. А женщины метались в дыму, как страшные видения.
Время от времени дверь в избу отворяли. Тогда холодный воздух клубами врывался в избу, а дым выходил наружу. Когда становилось легко дышать и воздух очищался, дверь снова затворяли, и изба опять наполнялась дымом.
Помню, у всех болели головы, першило в горле, слезились глаза. Весь день в избе стоял запах дыма и угара.
О-о, какая была мука!
Но в этих избах уже была керосиновая лампочка-коптюлька. Маленькая, с резким запахом керосина, но все же лампочка. Лучины я не помню.
Теперь на улицах иногда поют песенку:
Горит в избе лучинушка,
трещит в дому сосновая.
Сидит, прядет хозяюшка,
как ноченька суровая.
А кто это знает, как «горит в избе лучинушка»? Вот мне отец рассказывал, как жили при лучине.
— Бывало, пойдем в лес, выберем сухую сосну, напилим плах, нащиплем лучин гору целую. Как вечер — зажигаем лучину, вставляем в светец, она и горит. Дым от нее, искры, а свет такой неверный. Минуту прогорит, глядь, надо вставлять другую лучину. Так бесперечь и меняем. Искры и угольки падают в ушат с водой, что как раз под светцом. А чуть не доглядишь — пожар. Беда была с этой лучиной!
И в таких избах — закопченных, с лучиной — немудрено, что люди мечтали о дворцах, где ярь-свет идет от пера жар-птицы.
И я мечтал в детстве увидеть такой дворец.
Уже взрослым я попал в столицу. Каменные мостовые, каменные многоэтажные дома, бульвары и площади с фонтанами, трамваи, фонари, похожие на солнце, — они показались мне сказкой.
Я жил на шестом этаже в маленькой, скромной комнате. Но эта скромная комната была именно той сказочной комнатой, о которой я мечтал в детстве. Вечерами стоило мне повернуть выключатель, и моя комната заливалась ярким электрическим светом. Ни дыма, ни угара, ни запаха.
Как далеко это от лучины!
Если мне бывало холодно, я повертывал краник у труб под окном, и моя комната наполнялась ровным теплом. У нас на кухне кран, в котором сколько угодно воды, светлой, холодной. Можно умываться, купаться…
Стоит зажечь спичку, и на газовой плите — маленькой и чистенькой — закипит чайник, будет вариться обед.
Я выйду на лестницу. Красивая каюта подъемной машины (лифта) стоит у дверей. Я сажусь в каюту, спускаюсь вниз — с шестого этажа на землю. А назад лифт опять незаметно меня доставит.
Старинная сказка так просто пришла в мою жизнь. Вот на моих глазах — от дымной избы к комнате с электрическим светом, центральным отоплением, водопроводом. лифтом.
Тем, кто привык, трудно поверить, что все это сказка былых времен.