Охотничья банька сегодня казалась родным домом. Спички здесь были, и Сеня с Митей сразу развели костер. Над ним повесили котелок с мясом глухаря.
- Для нас теперь самое главное это не свалиться с ног, - говорил Сеня, хлопоча у костра. - Хорошенько подзаправимся глухарчиком, поотдохнем немножко…
Митя взял в руки топор.
- По-моему, это еще не все. Надо приготовить дровишек.
- Дровишек?.. Зачем? Мы же не будем ночевать. Во-первых, о нас наверное уже беспокоятся дома; во-вторых, завтра день учебы; и третье, это тайна Огненного болота.
Митя комически поднял палец.
- Ты, значит, плохой охотник. Забыл про «неписанные законы» тайги. Ведь аварийный запас дров в прошлый раз весь израсходовали. Что скажет твой дед, когда придет и увидит такое безобразие? Об этом ты подумал или нет?
Такого разговора Сеня не ожидал от Мити, и ему захотелось обнять его и сказать что-нибудь хорошее. Но вместо всего этого только спросил:
- Может устал, Митя?
- Это не причина. Дровишек надо нарубить. Я все-таки попробую, пока ты будешь варить суп.
- Попробуй, коли так… А топор возьми мой. Он острее твоего.
Митя скрылся в заснеженном лесу, и вскоре стало слышно, как заработал его топор. А Сеня улыбнулся и думал о том, что бы такое сделать, что показало бы Мите, как уважает его он, Сеня.
«Нашел: напишу в его блокнот стихи о дружбе. Это стихотворение будет напоминать ему нашу охоту», - решил он.
Сеня стал ходить у костра взад и вперед, пытаясь сначала сложить стихи в уме, чтобы потом записать их в Митин блокнот.
Идея стихотворения была ясна: совместная работа и борьба помогают лучше узнать друг друга; дружба, обретенная в труде и борьбе, подобна крепкому сплаву. Ага!.. «Подобна крепкому сплаву». Сравнение подходящее. Слово «сплаву» надо сделать рифмой… Найти такого же звучания другое слово для пары… После идеи главным в стихах Маяковский считает ритм. Но где найти его этот нужный ритм?
Молодой поэт окинул взором лес, небо. Лес как будто дремал: только и видно было, как слегка покачивали верхушками гибкие ели. Небо, наоборот, казалось просыпающимся, оживающим; тучи поднялись выше и теперь плыли легко, кое-где между ними образовывались небесные «окошечки». «Значит, скоро может совсем проясниться, и тогда ночь будет лунной»,- промелькнуло в голове Сени. Сознание быстро заработало… Вспомнились - утро первого дня охоты, светлый и звонкий лес, вспомнился шум леса, почудилось, будто снова, как тогда, заскрипело дерево, и этот скрип воскресил в памяти минуты, когда Сеня и Митя с факелом в руках добирались до охотничьей баньки. В шуме разбушевавшейся стихии Сеня искал ритм для стихотворения. И он, этот ритм, кажется, начинал рождаться… Тра-ра-ра-рам, ра-ра-ра-ра-рам… Надо бумагу. Без записи ничего не получается. Надо на бумаге…
Сумка Мити висела под навесом вместе с ружьями. Сеня взял сумку, сел на лавочку и вынул блокнот. Он не заметил, как вместе с блокнотом вытащил из сумки какой-то сверточек. Юный поэт так торопился, что не видел как сверточек упал на землю. Сеня открыл блокнот. На первой странице был рисунок, который Митя сделал в день отправления на охоту. На рисунке был изображен Сеня, в охотничьей одежде и с ружьем. Он смотрел куда-то вдаль, рядом Буско, весь устремившийся вперед. На второй странице то же самое, но уже карикатурно. Нос Сени вздернут кверху, шапка-целая копна, лаз ниже колен, а ружье…
Сеня не мог удержаться от смеха, но тут же на его лице выразилось удивление: в блокноте у Мити оказались и другие рисунки…
- Вот это уж совсем интересно. Значит, он рисовал и об этом мне ни слова…
Нодья нарисована в трех вариантах: сначала отдельно, потом среди леса, а в последнем у нодьи беседуют двое молодых охотников, а на деревьях навешаны и понасажены звери и птицы.
К Сене подошел Буско и понюхал упавший на землю сверточек.
- Что там такое? - нагнулся Сеня. Он взял в руки сверток, развернул тряпку: Спички?..
Кровь ударила в голову Сени, все непонятное вдруг стало понятным. «Значит, вот что «обожгло» Мите руку вчера вечером, когда он доставал из сумки шоколад! А я… хочу написать ему хвалебную оду в честь нашей дружбы»… Никогда еще в своей жизни Сеня не злился так сильно, как теперь. И в самом деле! В числе Сениных друзей лучшие ребята в школе. А себе в спутники на охоту он выбрал среди них Митю. По просьбе Сени Иван Павлович согласился дать Кушманову роль Сергея Тюленина. Считая его честным другом, Сеня рассказал Мите о своей самой заветной мечте стать поэтом. Наконец Сеня Майбыров дал слово перед комсомольской организацией школы подготовить Митю Кушманова для вступления в Ленинский комсомол. И вдруг такое! Митя Кушманов оказался скрытным человеком, трусом, который боится сознаться в своей вине.
- Вот тебе и твердый сплав!- сказал про себя Сеня.
А за это время Митя успел свалить дерево и начал рубить кряж. Но, работая, он думал о том же, о чем думал и Сеня - о своих рисунках и спичках. Ведь что получается? Про рисунки словом не обмолвился с другом. Со спичками подвел и не сознался. Получается совсем неладно, можно сказать - нечестно.
Уже нарублены дрова. Митя сунул за пояс топор, нагнулся, взял первую охапку и подумал:
«Сергей Тюленин так бы не сделал. Он не побоялся бы рассказать товарищу про свою вину».
- Сеня, ты можешь обозвать меня как угодно, - подходя к избушке, сказал Митя.- Я перед тобой виноват. - И стал рассказывать злополучную историю со спичками.
Снег сильно мешал идти. Пока дойдешь до нижней избушки, конечно, стемнеет. Но Сеня и не думал заночевать там. Хмурый, он шагал впереди. Митя молчаливо следовал за ним. Час назад они молча съели глухаря и отправились домой.
Уже позади остался тот сосновый бор, где в первый вечер охоты шумно махали ветвями сосны, мычало и ржало скрипучее дерево.
Сеня взглянул вверх, чтобы посмотреть на очищающееся от туч небо, и, неожиданно споткнувшись, упал. Митя вышел вперед и, также ничего не сказав, пошел дальше.
«Но почему он вдруг стал таким? - уже несколько раз спрашивал себя Митя.- Когда я говорил о своей вине, он как-то особенно смотрел на меня, а язык его точно примерз к нёбу. Если я очень виноват - ругай меня, критикуй… Но зачем же молчать?..»
Сеня тоже хорошо понимал, что не следует молчать… Может быть, лучше заспорить, поругаться? Он, конечно, так бы и сделал, если бы Митя не успел доложить ему о своем поступке. Признание Мити оказалось тем средством, которое в корне изменило обстоятельства. И Сене теперь требовалось время, чтобы все это осмыслить и только тогда сказать свое слово. Но время шло, а подходящего ответа не находилось.
В просвете между деревьями мелькнул полный диск луны и снова скрылся за тучей.
Уже совсем близко от нижней избушки охотники увидели совершенно свежий след горностая. Буско сразу ринулся по нему. Но Сеня крикнул:
- Оставь! Идем домой!..
Буско с недоумением посмотрел на Сеню: «Так сильно пахнет, как будто хотела сказать умная собака, в минуту догоню». Но, видя, что хозяева не останавливаются, снова вышла на тропу. Тут-то она услышала новый запах: пахло свежим дымком. Собака резко бросилась вперед и через две-три минуты была уже у избушки. Послышался ее радостный лай, повизгивание, и через секунду она поскакала навстречу ребятам. «Пришел! Пришел! Пришел!» всем своим существом сообщил Буско.
Дед Матвей был один. Он стоял у охотничьей избушки и поглаживал бороду. Нельзя было понять, радовался или хмурился старик.
Сеня, конечно, понимал, что дед беспокоился о них, может быть, собирался отправиться дальше, на поиски, но чтобы отвести от этого разговор, Сеня еще издали начал:
- Ты, деда, и не угадаешь, где мы были!
Матвей Иванович тоже понимал: раз ребята живы и здоровы, значит незачем говорить, что пришел искать их. Он весело спросил:
- Где же?
- На самом Огненном болоте!
Старый охотник, кажется, вздрогнул.
- На Огненном болоте?.. Как вы туда попали?
- Митя,- повернулся к другу Сеня, - достань-ка куницу.
Митя недоверчиво посмотрел на Сеню: «Уже отошло?»
И Сеня строго ответил взглядом: «Это другое дело… Дед не должен знать про нашу ссору».
Митя понял.
- Куница в твоей котомке, Сеня.
- Да. Я забыл… Она у меня.
Дед Матвей взял в руки куницу.
- Расскажите все, как было… Или лучше так: зайдемте в избушку, там расскажете… Я пришел проверить пылемы. Попались зайцы. Буду кормить вас зайчатиной.
В печке бушевало яркое пламя. В отверстии плиты стоял чугун.
Бывалый охотник слушал рассказ и одобрительно улыбался.
- Но самое интересное впереди, деда… Легли мы около нодьи и спим. Под утро я проснулся…
Сеня про все рассказал: как видел пламя, вырвавшееся из-под земли, как подвел их компас, все, все! Не сказал только о промокших спичках. Если понадобится, расскажет после. Сеня и сам еще не знал, как же, в конце концов, он должен поступить с Митей.
Хорошо зная степенность своего внука, дед Матвей отнесся к его рассказу с большим вниманием.
- Вы, сыночки, видели очень интересное явление. Об этом надо доложить, куда следует. За ночь поотдохнете, а утром - марш домой.
- Зачем же утром, деда!.. Мы теперь пойдем. Луна… Идти будет светло.
Он посмотрел на товарища.
- Я готов,- Митины глаза блеснули. Он подумал: «И впрямь, кажется, подобрел».
Дед Матвей не стал противиться юношам.
Вот он свернул с дороги по старому следу и вышел с зайцем.
- Может быть, узнаете зайчика?.. Посмотрите-ка хорошенько, молодые люди!
Митя увидел шнурок, который он обрезал у своей котомки и привязал им попавшего в пылем зайца.
- Малость знакомый…
- Хвалю, молодежь, хвалю… - удовлетворенно улыбаясь, сказал дед и, уже шагая вперед, добавил на ходу: - Записку вашу хочу передать директору школы.
- Директору?.. - как будто только опомнился Сеня. - Не надо, деда. Это может показаться хвастовством…
- Э-э, паря! - возразил дед. - По этой части ты меня не учи. Достойным делом и похвастать не порок.
Сеня не стал спорить: если уж деду так хочется, пусть, отдаст.
В голову приходили разные думы, и Сеня даже не заметил, как подошли к пашням своего колхоза.
«Секретарь комсомольской организации, конечно, расспросит обстоятельно и в заключение может сказать: для того и комсомол существует, чтобы помочь Мите Кушманову не повторять впредь подобные ошибки…»
Сенины размышления прервал дед:
- Вот и село наше показалось. Отдохнем, что ли, еще разок. А то зайчишки на мне вспотели.
Митя не сел, а прямо повалился на снег, так сильно он устал, но ни за что не хотел выдавать этого.
- От отдыха отказываются только при соревновании, когда подходят к финишу, - сострил он.
Сеня тоже очень устал. Он подсел к Мите и стал смотреть на село. Оно сияло в праздничных огнях.
Ныряя в перистых облаках, луна освещала выбеленную снегом землю, и в сочетании с электрическими огоньками в окнах домов эта земля казалась теперь удивительно красивой.
Сеня подтолкнул Митю локтем.
- Хорошая картина может получиться, товарищ художник!
Митя, видимо, не сразу понял значение этих слов, но посмотрел в сторону села и уже не мог оторваться.
- Одним словом, поэзия, товарищ поэт! - вырвалось у Мити от чистого сердца.
Сеня всем телом навалился на друга и крепко-накрепко обнял его.
- Настоящая поэзия!
Матвей Иванович Майбыров лучший охотник колхоза имени Ленина смотрел на своих сильных, честных и смелых внуков с нескрываемым восхищением.
